Поиск Анны - Алексей Павлович Зорин

дочь. Раньше была волонтером движения „Annasearch“, ушла три года назад после того, как…»

«Остановись.»

«Почему?»

«Потому.»

«Я еще нарыл кое-какую инфу о твоем детстве. Твой отец был…»

«Заткнись!»

«Что не так?»

«Всё! Ты вообще понимаешь, что это не просто цифры и текст, это живой человек, это моя история, моя жизнь! Как можно так бесцеремонно вторгаться в нее?»

«Почему нет? Всё же в открытом доступе!»

«Да пошёл ты!»

Анна бросила телефон и, уткнувшись в руль Пинина, заревела. Порезы на руке снова зачесались. Слезы текли сами собой, и она не пыталась их остановить. Вот она, вся её жизнь, на виду, оцифрована и доступна любому, у кого есть выход в интернет. Просто вбиваешь в поиск имя — и читаешь человека, словно раскрытую книгу. Любой может узнать о ней все. Любой, кроме нее. Для Анны собственная жизнь оставалась такой же тёмной и непонятной, как ночной осенний лес.

Телефон завибрировал — пришло новое сообщение. Анна подняла заплаканные глаза.

«Я помогу тебе. Но попрошу кое-что взамен.»

«Что именно?»

«Об этом потом. Сейчас мне нужен диск.»

«Мы уже пробовали играть. Ответов на диске нет. И он действительно опасен.»

«Если ты их не увидела, это не значит, что их там нет. Возможно, я смогу узнать, кто создал игру.»

«Как это поможет мне найти дочь?»

«Есть другие варианты?»

Анна подумала, что вариантов действительно нет. На поиски Лены брошены все силы «Anna Search». Если этому хакеру не жалко своих мозгов и он хочет копаться в грязном белье — его дело.

«Как тебе его передать?»

«Положишь в камеру хранения на вокзале. Я пришлю координаты.»

Через полчаса на вокзале Анна сняла ячейку в камере хранения и положила туда диск.

«Готово, — напечатала она в смс. — Только имей в виду — диск действительно опасен.»

«Спасибо за заботу, милфа. Я разберусь.»

Смолина чувствовала себя как муха, которая по доброй воле вползла в паутину, и теперь закутывается в неё, словно в погребальный саван. Кто этот человек, который знает про неё всё? Она уже что-то должна ему, но понятия не имеет что именно.

При это ее не покидало ощущение, что это слишком похоже на дешевый шпионский боевик, а потому выглядело как-то не реально. Как будто этот Гуру пересмотрел голливудских фильмов категории «Б» и очень хотел казаться крутым. Кто он вообще такой? Впрочем, Смолина подумала, что если он поможет ей найти Лену — это будет уже не важно.

Вскоре телефон пропищал несколько раз — Гуру настрочил целое письмо.

«Я тебе открою секрет: родители ничего не знают про своих детей. Вы приходите с работы, и что вы делаете? Максимум спросите — как дела в школе. И вы действительно ждете какой-то вразумительный ответ? Да никто и никогда не расскажет вам правду, про то, как так дела на самом деле. А знаешь, почему? Потому что вам это не нужно. Вам нужно чтобы дела были хорошо, и именно это вы и хотите услышать. И именно это вам и говорят. Просто чтобы отстали.»

Анна хотела возразить, и уже начала печатать, но вдруг остановилась. Гуру был прав.

«Вот видишь, тебе нечего ответить. Ты даже не представляешь, что дети делают в интернете — какие видео они смотрят, на каком языке разговаривают. А я представляю. Я видел, на что способны эти детишки.»

Анна снова хотела возразить, но потом поняла, что на самом деле она ничего толком не знает про Лену. Она для Смолиной как закрытая книга на китайском. Где она бывает, с кем, что делает, чем интересуется? А еще Анна подумала, что непонимание своих детей абсолютно логичное следствие того, что сами взрослые не знают себя. Потому что никто не научил, как себя узнавать. Как работать на благо общества, как слушаться того, кто старше, как молчать, когда не спрашивают — этому научили. Так и передается по цепочке поколений это незнание. А как понять другого, когда не можешь понять кто ты на самом деле такая есть?

«Ты знаешь, с кем общается твоя дочь? Знаешь поименно ее друзей, одноклассников?»

«Слушай, не сыпь соль на рану! Я даже не знаю где она!»

Смолина очередной раз матернулась на Гуру. Но вообще-то он был прав. Когда пропадал человек, первым делом опрашивали близких и знакомых. Только как опросить того, кого не знаешь? Жизнь Лены — что этот туман, поглотивший город. Темный, непролазный лес. Анна ощущала себя археологом, маленькой щеточкой пытающейся счистить вековые пески с окаменелого скелета давно вымершего динозавра.

На этом месте Смолина запнулась. Какая-то едва уловимая мысль мелькнула в ее голове. Древности, раскопки. История. Лена любила изучать историю. И она делала это в музее, зависала там постоянно! Она же не могла молча рассматривать экспонаты? Или могла? Нет, наверняка там есть смотритель — какой-нибудь дряхлый старичок, к которому Ленка приставала с вопросами.

Анна отточенным движением сняла Пинин со стояночного тормоза и утопила педаль в пол. Паджерик выплюнул из-под колес брызги дождя и сорвался с места.

Руна 13

«Дума та смолы чернее,

Дума та угля темнее.

Мне б гораздо лучше было,

Если б я не родилася,

Если б я не подрастала,

Не видала бы на свете

Дней печали и несчастья,

Если б я жила немного;

На шестую ночь скончалась,

На восьмую умерла бы;

Мне б тогда не много нужно:

Чуть холстины на рубашку

Да под дерном уголочек.

Мать поплакала б немножко,

А отец еще поменьше.»

Калевала

Отец Ани был рядовым членом КПСС. На работе у него было свое место, дома — любимый стул, куда никому нельзя было садиться. Стул стоял напротив цветного телевизора «Рубин», по которому с трибуны выступал Горбачев, обещая всем