Тайна Дамы в сером - Ольга Строгова

Манечка, явившись на зов начальства с блокнотом и ручкой, сразу почуяла неладное. Аделаида Максимовна сидела за столом, опустив голову, и что-то вертела в своих белых, с аккуратным неброским маникюром, пальцах. Не глядя на Манечку, велела ей сесть и сухим голосом продиктовала приказ о строгом выговоре с занесением в личное дело Бельской Оксаны Георгиевны… число… подпись. Манечка робко взглянула на директрису, и в горле у нее сразу же пересохло: Аделаида Максимовна, тихая, кроткая и безобидная, держала в руках обломки шведского автоматического карандаша в пластиковом корпусе, очень дорогого и очень толстого.

Манечка сделала попытку сползти с кресла и утечь за дверь, но директриса пригвоздила ее к месту одним взглядом стальных, припорошенных снегом, незнакомых глаз.

От непонятной, но грозной опасности Манечку спас Горчаков-старший. Он вошел, широко улыбаясь, благоухая дорогим парфюмом, в новом кожаном пиджаке от Армани, очень довольный собой, своими делами, своими подчиненными и даже школой, где учится его единственный сын.

Директриса, естественно, взглянула на Горчакова совсем с другим выражением, чем на бедную Манечку, и даже растянула бледные губы в улыбке. Манечка тут же смылась. Горчаков плавно приблизился к директорскому столу, осторожно опустился в хрустнувшее кресло и, по своему обыкновению, для начала заговорил о погоде.

Манечка между тем полетела по лестнице вниз, чуть не сбив отдыхавшего на лестничной площадке трудовика, на первый этаж, к каморке под лестницей. К счастью, завхоз была у себя.

Выслушав сделанное торопливым шепотом сообщение, завхоз сначала пожала плечами и отвернулась от Манечки, но, услыхав про явившегося Горчакова, передумала и согласилась пойти и посмотреть, что там, наверху, происходит. Шуганув по дороге стайку отлынивающих от пения третьеклашек и напомнив трудовику, что его самого и его ящик с инструментами давно уже ожидают в библиотеке, завхоз неспешно поднялась на второй этаж и заглянула в директорский кабинет.

Она пришла вовремя – улыбающийся Горчаков только что выразил директрисе свое искреннее удовольствие от того, что они наконец договорились. Было не так-то просто раздобыть это стекло за столь короткий срок, доверительно поведал он; но чего не сделаешь для блага школы, в которой к пожеланиям родителей относятся с таким пониманием?

– Какое стекло? – тихо спросила директриса.

– Не извольте беспокоиться, Аделаида Максимовна, – бодро сказала завхоз, подходя к Горчакову и крепко беря его за кожаный рукав, – маленькое недоразумение. Пойдемте, Дмитрий Алексеевич, я вам сейчас все объясню!

Ошеломленный Горчаков не оказал сопротивления и был выведен завхозом в приемную, оттуда – в коридор, вниз по лестнице и направо. В каморке под лестницей, за закрытыми дверьми, состоялся краткий, но весьма насыщенный разговор, в результате которого Горчаков покинул кабинет завхоза со смутным ощущением собственной неправоты и бестактности по отношению к старшим, за что, впрочем, его уже простили, поверив честному слову, что он так больше не будет. Ощущение это было странным, полузабытым, но каким-то стыдливо-приятным, словно ему удалось сбросить с плеч долой лет этак тридцать и на несколько минут вернуться в свое пионерское прошлое.

Однако оно довольно быстро прошло, и Горчаков даже остановился на школьном крыльце, задавшись вопросом: а не стоит ли ему, состоятельному, уважаемому человеку, известному в городе предпринимателю, обидеться на то, что в школе не только не пошли навстречу его справедливому и обоснованному желанию, но и, по сути дела, отчитали, как мальчишку? Подумав немного, решил, что все же не стоит: слишком ярко светило в свежевыстиранном небе солнце, ясно и по-весеннему мелодично звучали голоса проходивших мимо девушек, а в маленьком магазине на углу, принадлежавшем торговой сети «ТРОЙКА – GORCHAKOFF», выстроилась длинная очередь за недорогим финским маслом.

Завхоз, стоя у окна директорского кабинета, видела, как он, махнув рукой и расправив плечи, спустился с крыльца и зашагал к магазину.

– Ушел, – сообщила она. – На улице-то как хорошо…

Директриса молча швырнула обломки карандаша в корзину для бумаг.

– Ну-ну, – успокаивающе сказала завхоз, подходя к ней, – это все пустяки, это все пройдет.

– Что – пустяки? – глухо переспросила директриса. – Что – пройдет?

– Да все, – завхоз сделала неопределенный жест в сторону приемной, – стекла, Бельские, Горчаковы… и глупые хвастливые Манечки тоже, – добавила она, слегка улыбнувшись.

Аделаида Максимовна закрыла ладонями вспыхнувшее лицо. Завхоз проверила дверь из кабинета в приемную – плотно ли закрыта, – уселась напротив директрисы и приготовилась слушать.

– Я… не понимаю, что происходит в моей школе, – донеслось с другой стороны стола, – может быть, вы мне объясните, Екатерина Алексеевна? Вы же всегда все про всех знаете…

– Ну, не все, – скромно возразила завхоз, – и не про всех…

Директриса отняла руки от лица. Глаза у нее были влажные и блестели, но в остальном она выглядела как обычно. Завхоз одобрительно посмотрела на нее и чуть заметно кивнула.

– Моя секретарша в самом деле на «ты» с профессором Роджерсом? – ровным голосом спросила Аделаида Максимовна.

– И не только она, – отозвалась завхоз, – еще Гольдберг и Строганова.

– Как, и Татьяна Эрнестовна? И… даже Ирина Львовна? Может ли это быть?!

– Может, может, – усмехнулась завхоз, – но самое интересное не это. Самое интересное, Аделаида Максимовна, что и между собой они теперь тоже на «ты»… И вообще, ведут себя так, будто они – лучшие подруги.

Дамы помолчали, пристально глядя друг на друга. Некоторое время между ними, в вибрирующем от напряжения воздухе шел безмолвный обмен мыслями – способ, надо сказать, превосходный и эффективный, но, к сожалению, доступный только женщинам.

– Странно, – наконец произнесла Аделаида Максимовна.

– Непонятно, – согласилась с ней завхоз.

– И… они сами ничего никому не рассказывают?

– Ничего. Никому. Даже мне.

– Ну хорошо, – сказала Аделаида, отводя глаза и явно желая сменить тему, – я заметила также, что многие девочки сегодня одеты некак обычно. Куда подевались короткие юбки, топики шириной в ладонь и кожаные куртки с заклепками?

– А, – сказала завхоз, улыбаясь, – на этот вопрос я могу вам ответить. Оказывается, вчера, когда наш профессор был в 10-м «Б» на литературе, его, между прочим, спросили – как одеваются девушки в его лицее. И он ответил, что девушки в его лицее обычно носят такую же удобную и изящную одежду, как вот эта милая фрейлейн за первой партой у окна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});