Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Уже Н. Винер, закладывая основы кибернетики, предельно обобщил выводы, базирующиеся на исследовании функционирования самонастраивающихся автоматов, перенеся их на все системы с обратными связями, включая живые организмы и их объединения. Кибернетика возникла и развивалась как наука об управлении и связи в машинах, живых организмах и их объединениях на основе получения, хранения, переработки и использования информации. Применение кибернетики к исследованию не только технических систем, но и сложных динамических систем совершенно иной природы – биологических, социальных, экономических, управленческо-административных – обусловлено тем, что поведение каждых из этих систем строится на основе определённого рода обратных связей.

Таким образом, кибернетика изучает, по существу, машиноподобную сторону эволюционных процессов. Научно-мировоззренческое значение кибернетики состоит в выявлении роли в эволюционных преобразованиях механизмов, связанных с управлением, информацией, организацией, прямыми и обратными связями, целесообразностью, функционированием сложных систем в качестве своеобразных самонастраивающихся автоматов. Неживая природа рассматривалась создателем кибернетики в качестве машины с хаотическими обратными связями. Отсюда вытекает представление о Вселенной как машины, с большей вероятностью производящей энергию и с очень малой вероятностью порождающей упорядоченность и разнообразие на основе случайных флуктуаций, своего рода отклонений от общей тенденции к деградации и утрате определённости. Получается парадокс. Раз Вселенной с научной точки зрения никто не управляет, значит, она с кибернетической точки зрения и вовсе неуправляема, анархична, не эволюционирует, а только деградирует, погружается в хаос, движется к хаотическому равновесию и тепловой смерти.

С точки зрения Винера главное достижение физики XX века состоит в том, что она заменила детерминированные модели вероятностными. Будучи по своей изначальной профессиональной подготовке математиком, Винер всю жизнь занимался применением вероятностных моделей. Его идеал – вероятностная физика, и он ещё очень далёк от физики эволюционной. И тем не менее, утверждая свой идеал вероятностной физики, для которой характерно «признание наличия в мире элемента неполного детерминизма, почти иррациональность», Винер прокладывает один из магистральных путей к созданию методологического аппарата эволюционной физики.

За основу своей кибернетически ориентированной модели Вселенной Винер принимает теорию американского математика Дж. Уилларда Гиббса, в соответствии с которой вероятность нарушения организации всегда выше вероятности флуктуаций, ведущих к формированию организации. «Гиббс, – пишет Винер, – выдвигал теорию, что эта вероятность, по мере того как стареет Вселенная, естественно стремится к увеличению. Мера этой вероятности называется энтропией, характерная тенденция энтропии заключается в возрастании» (Винер Н. Кибернетика и общество. Творец и робот – М.: Тайдекс Ко, 2003 – 245с., с. 28).

Кибернетический подход, по Винеру, как раз и заключается в противостоянии общей тенденции природы к нарастанию хаоса, в сопротивлении хаосу путём повышения уровня организации локальных систем. «В управлении и связи, – констатирует он, – мы всегда боремся против тенденции природы к нарушению организованного и разрушению имеющего смысл – против тенденции, как показал Гиббс, к возрастанию энтропии» (Там же, с. 30–31) Хаос проникает в команды, с помощью которой осуществляется управление, подвергает дезорганизации любые сообщения, любую информацию, передаваемую по каналам связи. Он проявляет себя в виде информационного шума. Энтропийные процессы имеют глобальный, всеобщий характер, а информационные и организационные – локальный и частный, ограниченный в пространстве и времени. Винер совершенно не принимает во внимание того, что такое же противостояние энтропии осуществляется в любой мобилизационной структуре на основе механизмов самоорганизации.

«По мере того как возрастает энтропия, – утверждает Винер, – Вселенная и все замкнутые системы во Вселенной, естественно, имеют тенденцию к изнашиванию и потере своей определённости и стремятся от наименее вероятного состояния к более вероятному, от состояния организации и дифференциации, где существуют различия и формы, к состоянию хаоса и единообразия. Во Вселенной Гиббса порядок наименее вероятен, а хаос наиболее вероятен. Однако в то время как Вселенной в целом, если действительно существует Вселенная как целое, присуща тенденция к гибели, то в локальных мирах направление развития, по-видимому, противоположно направлению развития Вселенной в целом, и в них наличествует ограниченная и временная тенденция к росту организованности. Жизнь находит себе приют в некоторых из этих миров. Именно исходя из этих позиций начала своё развитие наука кибернетика» (Там же, с. 28)

Такая трагически-пессимистическая точка зрения на Вселенную, созвучная роковым мотивам «гибели богов» в гениальных операх Рихарда Вагнера, противоречит, однако, эволюционной логике не только современной астрономии и космологии, но и астрофизики, и самой кибернетики. Если вероятность энтропии в целом в неживой природе выше, чем вероятность самопроизвольного упорядочения, если тенденция к дезорганизации и хаосу повсеместна, а тенденция к организации и упорядочению ютится в ограниченных пространствах вследствие случайных флуктуаций вещества, то откуда же взялась эта чрезвычайно разнообразная и многообразно структурированная Вселенная, которой предстоит погибнуть тепловой смертью вследствие всеобщей дезорганизации и утраты разнообразия? Понятно, что подобная точка зрения противоречит принципу разнообразия, выдвинутому и отстаиваемому кибернетикой.

Ни в астрономии, ни в физике тепловых процессов, ни в какой-либо другой сфере физики, ни в химии наука нигде не обнаруживает полного отсутствия структур, полной утраты структурности. Тенденция к утрате структурности наблюдается в тепловых процессах лишь в закрытых, изолированных системах, например, в плотно закрытых сосудах. Но тепловое равновесие отнюдь не означает ни полного хаоса, ни полной бесструктурности, ни абсолютной неопределённости. На уровне атомов и их ядер структурность сохраняются, определённость поддерживается.

Соответственно можно сказать, что самоструктурирование является всеобщим свойством, атрибутом материи, а тепловое равновесие со свойственной ему утратой макроскопической структурности является лишь частным случаем всеобщего процесса самопорождения структур на более глубоких уровнях движения материи. Самоструктурирование является следствием неисчерпаемого разнообразия движения материи, «великого перемешивания», которое происходит на всех её бесчисленных уровнях. При этом само по себе структурирование матери отнюдь не означает, разумеется, преобладания тенденции к организации и порядку. В неживой материи образование хаотических, нерегулярных, неопределённо движущихся и относительно упорядоченных, регулярных, определённо сформированных структур равновероятны. Именно одинаковая вероятность хаоса и порядка во Вселенной создаёт самую возможность появления тенденций к развитию и прогрессу в одних локальных областях, к упадку и дезорганизации в других. Возникновение таких тенденций – это и есть то, что мы называем эволюцией в широком смысле. Тенденции же к росту и усложнению организации, упорядочению, развитию и прогрессу разнообразных структур составляют эволюцию в узком смысле.

Так какая же из этих тенденций преобладает в нашей Вселенной – Метагалактике? На этот вопрос вполне уверенно отвечает эталонная модель современной космологии. Согласно этой модели, наша Вселенная за 15–20 млрд. лет эволюционировала из негеоцентрического сгустка сингулярности в чрезвычайно разнообразную и высокоорганизованную космическую систему, структурирование которой позволило в соответствии с антропным принципом сформироваться на Земле человечеству. Такой срок эволюции Метагалактики, сравнимый с историей такой крохотной космической песчинки, как Земля, вызывает большие сомнения. Возможно, речь должна идти, скажем, о миллиарде миллиардов лет. Но тем не менее очевидно, что наша Метагалактика является бурно прогрессирующей системой, если учесть её колоссальные пространственно-временные масштабы и то обстоятельство, что этот прогресс совершается в косной, неживой материи.

Что же образует это преобладание позитивных тенденций над негативными, прогрессивной эволюции над деградацией, направленности эволюции к возвышению организации над косностью и абсолютным безразличием к собственному существованию неживых структур? Прежде всего наличие кибернетических механизмов, коренящихся в особого рода структурах, которые, образуясь на базе хаотической структуризации и самоорганизации, оказываются способными преобразовывать вещественно-энергетические факторы окружающей среды в генерирование новых упорядоченных по их подобию структур. Такие мобилизационные структуры становятся генераторами порядка, они мобилизуют материю на эволюцию. Именно на их основе происходит повышение вероятности порядка, организации, определённости и снижение вероятности хаоса, дезорганизации, неопределённости. И именно они возбуждают в физических образованиях, химических соединениях, астрономических объектах кибернетические процессы управления, обратной связи, которые не были констатируемы в неживой природе создателем кибернетики и которые превращают нашу Вселенную (и самые различные её подсистемы) из машины, производящей энтропию, в механизм осуществления эволюции.