Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

Позволив магическому судну продолжить снижение, мы мягко приземлились на маленьком поле рядом с небольшой фермой. Роланд уютно дремал, и благодаря его сильным мышцам живота большая часть содержимого его желудка оказалась на мне. Остальное перекочевало на землю, когда я отключил чары, создававшие поля между камнями моего воздушного корабля. Я мягко опустил Роланда на милый травянистый участок, пока камни медленно сходились вместе — восстанавливая форму маленького каменного диска, частями которого они изначально являлись. Когда этот процесс завершился, я сунул диск обратно в свой мешочек.

Я почистил себя с помощью магии как мог, но запах всё же каким-то образом не исчезал. Мне нужна была вода. Я, наверное, мог вызвать её из земли, или создать маленький ливень, но порой простота — лучшее решение. Я оставил Роланда спать, и пошёл к дому фермера.

Приблизившись, я увидел во дворе старика, тащившего к загону тяжёлое ведро. По моему предположению, он нёс корм свиньям. Он остановился, увидев, как я приближаюсь, и помахал мне:

— Здарова, молодняк! — весело сказал он, будто я был старым приятелем, а не совершенно незнакомым человеком.

Я улыбнулся в ответ:

— Здарова, старик!

— О! Ты не Сэмми, — внезапно сказал он.

— Боюсь, что нет, — признал я. — Я просто путник, ищущий немного воды.

— Насос — там. Набирай сколько хочешь, — радушно ответил он, прежде чем снова поднять своё ведро. Вес ведра был проблемой, и я видел, что нести его было тяжело.

— Давай, я понесу, — предложил я, и после мимолётного сопротивления он позволил мне взять ведро.

— Полагаю, это правильно, позволять вам, молодым, помогать время от времени, — сказал он, пока я относил ведро к загону и вываливал его содержимое в корыто для свиней.

Я вернулся, и поставил пустое ведро рядом с его входной дверью:

— Это — меньшее, что я мог сделать, поскольку ты делишься со мной водой.

— Я бы кому угодно дал воды, а тебе, судя по запаху, она не помешает, — ответил он, морща нос.

Я задержался, чтобы оглядеть его. Волосы его по большей части исчезли, оставив лысую макушку, а оставшиеся росли серыми пучками по бокам его головы. Его глаза были мягкого карего цвета, но взгляд его блуждал, пока он говорил, будто ему трудно было решить, на что смотреть. Я понятия не имел, сколько ему было лет, но выглядел он весьма старым, возможно за восемьдесят, что было весьма уважаемым возрастом для того, кто вёл такую тяжёлую жизнь.

Я умыл лицо, и подумал было снять свою рубашку, чтобы помыть её, но перспектива ношения мокрой одежды меня не особо привлекала. Быть может, я смогу потом высушить её магией.

Пока я раздумывал над своими вариантами, ко мне подошёл старик:

— Ты пахнешь как собачья блевота, — любезно сказал он. — Давай, я тебе другую рубашку дам.

Его предложение было щедрым. Одежда отнюдь не была дешёвой, особенно для бедного фермера. Его возраст заставил меня заподозрить, что его жены уже, наверное, не было в живых, и мои чувства уже подтвердили, что мы были единственными людьми в радиусе одной или двух миль от его дома, помимо Роланда.

— Тебе совсем не обязательно это делать, — поспешно ответил я.

— Вздор, ты же не хочешь продолжать носить эти вещи. Штаны тебе не нужны? Я думаю, твой размер, возможно, примерно как у моего сына, — сказал он.

Упоминание о детях слегка подняло мне настроение:

— Это за него ты меня поначалу принял? — спросил я.

— Да, за него. Он время от времени навещает меня, просто для того, чтобы проверить своего старого папу. Они с его женой живут где-то в десяти милях… в ту сторону, — сказал он, указывая куда-то на запад.

Мы поговорили ещё несколько минут, и я в конце концов принял его предложение, с тем условием, что он оставит себе мои собственные рубашку и штаны в обмен на свои запасные вещи. Они были из гораздо более качественного материала, чем его собственные, поэтому я надеялся, что он выиграет на этом обмене. Одежда, которую он мне дал, была грубой, но чистой, и достаточно хорошо подошла, хотя штаны были чуток коротковаты для моих длинных ног.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Во время нашего разговора я определил, что его зрение было очень ограниченным, хотя слух и обоняние были достаточно острыми. Он не заметил герб, вышитый на моей рубашке, или качество других моих вещей. Одно это уже дало бы большинству людей подсказку насчёт моего социального статуса, но мне понравилось, что со мной для разнообразия обращались как с нормальным человеком. Я не мог не задуматься о том, не стал ли бы мой отец похожим на него, если бы дожил до такого возраста.

Переодевшись, я потратил несколько минут на беседу со стариком, пытаясь придумать какой-нибудь способ отплатить за его доброту. Я мог бы оставить несколько золотых монет, но ему, вероятно, трудно будет потратить их, не став жертвой грабежа.

— Ты ведь не местный, да? — спросил он, нарушив ход моих мыслей.

— Нет, сэр, я живу в Уошбруке, в графстве Камерон. Это к северу отсюда, у границы с Гододдином, — честно ответил я.

Брови старика поползли вверх:

— Далеко же от дома ты забрался. Ты двигался по той новой дороге, которую строит Граф?

— Мировой Дороге? — удивлённо спросил я.

Он кивнул:

— Думаю, так её и называют. Предполагается, что она откроет весь мир. Этот волшебник, Граф ди'Камерон, её строит. По крайней мере, так мне сказал мой Сэмми в прошлом году.

— Она ещё не открыта, — сказал я ему, — но я слышал, что открытие уже не за горами. Что ты о ней думаешь? — спросил я. Теперь меня обуяло любопытство. Мне редко удавалось узнать мнения кого-то, у кого не было хорошей причины пытаться мне угодить. Пока мы говорили, я тихо сосредоточил своё внимание на его глазах, ища причину его слабого зрения.

— Поначалу я рассердился, как и мой сын, но он и Графа не особо любит, — сказал он.

— Это почему?

— Он — богобоязненный человек, был привержен Сэлиору до того, как у церкви начались такие неприятности. Он винит Графа — говорит, что волшебник убил его бога, и что это навлечёт погибель на наши головы, — объяснил фермер.

Я кивнул:

— Это я слышал. А сам что думаешь?

— Ха! Я люблю моего сына, но он никогда не был особо умным. Человеку бога никак не убить. Я прожил достаточно долго, чтобы знать, как расходятся слухи… растут с каждым пересказом. Что бы ни пошло не так для церкви, в этом, наверное, виноваты они сами, или, возможно, тому виной наш король-еретик.

Это привлекло моё внимание:

— Король-еретик? Люди так и говорят?

Старик засмеялся:

— Люди много разных глупостей говорят. Говорят, что его сын получил благосклонность Леди Вечерней Звезды, и что он отвернулся от неё. Не знаю, правда ли это, но его отец, наш король, вышвырнул церкви из Албамарла, — сказал старик, прежде чем добавить: — Этого достаточно, чтобы сделать его еретиком, если тебя вообще волнует, что думают церкви.

— Ты, судя по твоим словам, о церквях много не думаешь, — сделал я наблюдение.

Фермер сплюнул на землю:

— Они никогда меня не кормили, и они не пришли, когда Мэри заболела. То жена моя… потерял её почти двадцать лет назад. Она всегда была набожной женщиной, но когда она болела, они здесь не появлялись. Тот волшебник, о котором всё время талдычит мой сын, он хоть что-то полезное сделал.

— Как, ты говорил, тебя звать? — спросил я.

— Я и не говорил, но друзья зовут меня Бак, Бак Шэдли, — приветливо сказал он. — В общем, тот волшебник, он отбил армии Гододдина, и это по словам старого короля, который, вроде, особо его не любил, так что можно быть уверенным, что это правда. Не знаю, верю ли я рассказам про эту дорогу, которую они строят, но если это правда, то от неё будет только польза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это как?

— Если ты когда-нибудь волок урожай на рынок, то ты бы понял. Такая дорога всем всё упрощает, и позволяет легче продать еду там, где она нужна, хотя я уверен, что купцы наживутся на ней больше всех.

— Думаешь, тебе она поможет?

Бак засмеялся: