Во мрак - Андрей Дьяков

— Винтовку отдай, — буркнул рассерженный Глеб. — И как только ее при входе не забрали…

— Потому что разряжена. — Девочка охотно рассталась с тяжелым стволом и наконец подняла глаза на напарника. — Я…

— Решила сбежать. — Закончил тот. — А как же наш уговор?

Аврора лишь вздохнула тяжело, так и не подыскав слов оправдания.

— Тебе все равно одной не дойти. Ни документов, ни знакомств…

— Какой же ты дурак! — вспылила вдруг девочка. Щеки ее залились гневным румянцем. — Наврала я, слышишь? Нет никакого Эдема и не было никогда! Думаешь, не поняла, что тебя врач этот надоедливый подослал? Забудь про его россказни! Чушь это все! Сказки!

— А пропуск тогда откуда? — выпалил Глеб воинственно. Потом вдруг сбавил обороты, решив сменить гнев на милость. — Послушай, я ведь и так знаю, что Эдем где-то под «Звездной».

— С чего ты взял? — встрепенулась Аврора.

— Видела б ты себя, когда Карпат про каторжных рассказывал! Не умеешь секреты хранить — нечего по метро шастать!

Чужачка замолчала надолго, обдумывая, как лучше поступить в сложившейся ситуации. Глеб не давил, чувствуя, что Аврора должна принять правильное решение.

— А ты поможешь туда попасть?

Удовлетворенно кивнув, мальчик закинул винтовку на плечо.

— Давно бы так. Дорога не близкая, так что потопали… Иуда!

В перегоны попасть можно было беспрепятственно. Действовали установленные между станциями Альянса соглашения. Туннель до «Гостинки», освещенный, исхоженный вдоль и поперек, никакой опасности не представлял. Аврору ни с того ни с сего потянуло на разговоры.

— Так ты и Библию читал? А вот, к примеру, знаешь, почему именно Иуда — Искариот?

Мальчик неопределенно пожал плечами. Подобные вопросы его раньше как-то не занимали.

— Толкований много. Согласно одному из них это искаженное греческое «sikarios» — «вооруженный кинжалом», «убийца». Еще есть версия, что речь идет о словосочетании «иш кария». В переводе с арамейского означает «лживый».

— Этому вас тоже на уроках учат?

Аврора отрицательно замотала головой:

— Это я сама вычитала. Факультативно.

Глеб не понял последнего слова, но сейчас его занимало другое.

— Так как, говоришь, с… армейского?

— Арамейского, чудак! — прыснула со смеху девочка. — Я же говорю, «иш кария».

— Знавал я одного такого… И кинжал у него, кстати, был…

Закончить Глеб не успел: где-то впереди послышался лязг металла, щедро приправленный отборным матом. Стоило подойти ближе, как шум из сбойки, ведущей в вентиляционную шахту, усилился. Детское любопытство возобладало над осторожностью. Прокравшись по штреку, путники замерли у стены. Возле воздуходувки копошилось сразу несколько работяг. Одни проверяли вентилятор в режиме реверса, другие спешно монтировали глухие железные створки во всю высоту хода.

— Зачем это? — шепотом спросила Аврора.

— Если б я знал… — мальчик растерянно пожал плечами. — Может, зараза какая с поверхности просачивается? Иначе не вижу смысла заслонки ставить. От мутантов внутри шахты решетки наварены. У приморцев с этим строго.

Из-за шума и ругани оба не услышали звука шагов, поэтому вздрогнули от неожиданности, услышав строгий голос за спиной:

— А вы что здесь забыли? Почему не на станции? Ну-ка, брысь отсюда!

Пришлось срочно ретироваться. Проскочив мимо краснолицего механика в замасленном фартуке, подростки направились обратно в туннель.

Возле входа на «Гостинку» народу скопилось еще больше, чем в ВШ. В основном — пешие челноки с тюками товаров. Все галдели, напирая на ограждение блокпоста, но попытки попасть внутрь пресекались на корню.

— В чем дело? Почему не пускают?

Сухонькая старушка с дырявой продуктовой тележкой на вопрос Глеба лишь досадливо махнула рукой:

— Транзит закрыли, окаянные! Говорять, комендантский час по всему Альянсу объявлен. Террористов каких-то ждуть. Пришлых! — Для пущей важности бабка воздела вверх корявый палец. — Где ж это видано, люд честной газом стращать, аки тараканов? Тьфу, антихристы!

Завершив гневную тираду, старушка бодро нырнула в самую толчею. Дозорные на крики не реагировали, лишь посоветовали возвращаться на «Маяк». Там, как обещали, покинуть территорию Приморского Альянса можно было беспрепятственно. Некоторые последовали совету, скрывшись во тьме перегона, другие остались у блокпоста, надеясь, что блокада все же не продлится долго.

— Похоже, придется крюк делать, через Восстания, Владимирскую и Достоевскую. Иначе на синюю ветку не попасть.

Мальчик взглянул на попутчицу. Та словно и не слышала Глеба — стояла возле тюбинга, уставившись в одну точку, и чертила рукой в воздухе замысловатые пассы, словно рисовала по памяти.

— Что…

— Погоди!

Беглянка колдовала еще какое-то время, затем неожиданно двинулась вглубь туннеля.

— Пойдем, это должно быть где-то рядом…

— Что рядом? Да куда ты бежишь?

Паренек нагнал Аврору возле неприметного спуска из нескольких бетонных ступенек, ведущего в коридор с низким потолочным сводом. Нырнув в узкий ходок, девочка прошлась до выхода в параллельный путевой туннель, откуда ощутимо несло навозом и доносилось визжание свиней. Постояв в нерешительности, вернулась в середину межтуннельной сбойки.

— Где-то здесь…

— Да что «здесь»?! — не выдержал Глеб.

— Должен быть ход. Я точно помню… — Встретив недоумевающий взгляд напарника, Аврора поспешила объяснить. — Понимаешь, я перед побегом схемы метрополитена подглядела. В пультовой их много было. Толстая такая подшивка… Я даже зазубрила несколько, пока меня не застукали. Коммуникаций в центре много. Теплоцентрали, кабельные шахты, коллекторы… Есть такие, про которые даже дикари не знают! На Сенную Площадь пройти можно, если только чертеж не врет…

Глеб с сомнением осмотрелся. Гладкие стены, обрывки сгнившей ветоши на полу, засохшие экскременты… Скорей всего, напутала девчонка впопыхах. Откуда здесь ходу взяться? Разве что…

Размахнувшись, он ударил прикладом винтовки по стене. Штукатурка треснула, серая пыль осыпалась на пол. Сделав пару шагов, мальчик ударил снова. Еще одна вмятина — только и всего. Спустя пару попыток выбранная тактика все же принесла плоды. В этот раз отвалился целый шмат штукатурки, обнажив старую кирпичную кладку.

— Так я и знал. Ход есть, но забутован. Ломать надо.

Один за другим удалось вытолкать несколько кирпичей, проторив брешь, достаточную, чтобы забраться внутрь. Зажав фонарь зубами, Глеб первым нырнул в чрево пыльного лаза. За стеной оказался выход в вертикальную шахту. Посветив вниз, мальчик разглядел на дне завал из строительного мусора. Единственный возможный путь вел наверх, по вмурованным в стену железным скобам.

Для Глеба подобные упражнения были привычны, а вот Авроре опасный подъем стоил нескольких неприятных минут переживаний и содранных в кровь пальцев. Застоявшийся воздух тесной бетонной кишки не добавлял комфорта. Мрак колодца действовал угнетающе, поэтому оба подростка облегченно вздохнули, выбравшись наконец в ствол канализационного коллектора. Здесь девочка снова возглавила поиски, непостижимым образом ориентируясь в хитросплетении сырых туннелей. Пару раз приходилось карабкаться по скользким наклонным ходам, рискуя впотьмах свернуть шею. С каждым пройденным метром Глеб чувствовал, как неумолимо приближается поверхность, и от этого становилось все тревожнее. Когда круглые бетонные своды сменились кривыми стенами в покосившейся бревенчатой опалубке, Аврора прибавила шагу.

— Слышал что-нибудь об Апраксином дворе? Еще с восемнадцатого века там торговые ряды располагались. А под землей — склады, погреба и даже сеть соединительных коридоров. Если не ошибаюсь, сейчас мы как раз в одном из них.

Как назло, ни одной книги по истории города в свою коллекцию мальчик не заимел, поэтому о знаменитом рынке на поверхности ничего полезного припомнить не мог.

Узкий коридор оборвался внезапно. В тупике оказалась обычная, почерневшая от сырости деревянная дверь. От легкого толчка она вывалилась внутрь, рассыпавшись в труху. Путники очутились в просторном, в клочьях паутины, помещении с низкими сводами, дальняя стена которого терялась вдали, — свет фонарей оказался бессилен перед сгустившимся мраком. Ряд массивных колонн, обветшалая кладка из красного кирпича и специфический запах тлена создавали стойкое ощущение невероятной древности этого странного, богом забытого места.

Обходя лужи, подростки пересекли один зал, через небольшую смычку вышли в другой. Вскоре открылась целая анфилада вместительных подвалов, сплошь пронизанная сетью тесных штреков, облицованных все тем же потемневшим от времени кирпичом.