Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин

- Все! Хватит! - заявила Грета и, нарушив процесс, сунула своих питомцев обратно в корзину и плотно прикрыла крышкой. Ох, а какой же отборной бранью они поливали ее при этом... Но она делала вид, что ничего не слышит... Хорошая, скромная девочка.

- А собаки поют на луны и звезды, - сообщила она прощаясь. - Только довольно противно. Не очень-то мелодично.

Да. Звезды... Вернемся к звездам.

Собственно, о том, что звезды не принесут нам никаких глобальных сюрпризов, человечество догадывалось еще в мое время. Помню, например, такой анекдот. Приземлилась на площади некоего города летающая тарелка. Набежали туда журналисты и ученые, уфологи и специалисты по контактам, видят, выходят из тарелки маленькие зелененькие человечки с красными волосами и железными зубами. "Откуда вы к нам прибыли?" - спрашивают журналисты и ученые. "С Альфы Центавра", - отвечают человечки. "А там все такие маленькие?" - "Все". - "И все такие зелененькие?" - "Да, все". - "И у всех волосы такие красные?" - "Да-да, у всех". "И у всех зубы железные?" - спрашивают журналисты и ученые. "Нет, отвечают человечки, - у евреев - золотые..."

Уже в двадцатом веке стало ясно, что космонавт не такая уж романтическая профессия. Это неправда, что все дети мечтают стать космонавтами. Лично я никогда об этом не мечтал. Частенько транслируемые телевидением репортажи с пилотируемых ракет и орбитальной станции "Мир" убедили меня в том, что романтики в этом деле не больше, чем в отбывании заключенными срока в камере строгого режима. Отличие только в невесомости, но в двадцать пятом веке искусственной гравитацией устранена и она.

... Обычно женщины-джипси разрешаются от бремени прямо в космическом корабле. Есть в таборе на этот случай и опытные повитухи. Но мне все-таки хотелось, чтобы Ляля рожала в более комфортабельных условиях, тем более учитывая, сколько тягот досталось ей за время беременности. Ожидая протеста, я заявил об этом Зельвинде, но тот только пожал плечами:

- Мне-то что? Если тебе деньги девать некуда, это твоя проблема. Смотри только, чтобы люди твоего джуза не роптали.

"Да пусть хоть обропщутся", - решил я, и, когда до предполагаемого срока осталось менее недели, мы остановились на ближайшей к нам планете под ироничным названием Пуп Вселенной.

Тут мне совершенно не хотелось каких-либо неожиданностей, и на лапу чиновникам космопорта я дал раза в полтора больше обычного. И к нам не приставали ни с какими лишними формальностями.

Погода в той части планеты, на которой мы приземлились, была довольно пасмурной. Небо было затянуто тяжелой, свинцовой пеленой, моросил промозглый дождик, а по золотистому, словно бы бронзовому, покрытию космодрома текли бесконечные ручьи. Но после недельного сидения в корабельной скорлупе любое природное явление кажется благом, потому табор не стал дожидаться, пока распогодится, а принялся немедленно расставлять свои разноцветные шатры на пустыре за космопортом - там, куда определили нас власти.

Мы успели как раз вовремя. Не прошло и трех суток нашего пребывания тут, как однажды среди ночи Ляля разбудила меня:

- Роман Михайлович, кажется, началось.

... Не знаю, стоит ли мне описывать чувства, которые я испытал, когда Ляля передала мне в руки сверток с сыном. (С сыном! Аджуяр не обманула!) Наверное, не стоит, потому что никаких особых чувств, кроме беспокойства за здоровье жены, я не испытывал. И не я первый. Еще дома (так про себя я называю двадцатый век) я не раз выпивал с приятелями по случаю рождения у кого-либо из них ребенка, и почти всегда, захмелев, новоиспеченный папаша признавался, что все его восторги и умиления были лишь данью традиции и желанию не обидеть жену и родственников. Отцовство нужно еще осознать. Нет, возможно, и есть мужчины, способные на это сразу, но я к этой породе явно не отношусь.

Кстати, о породе. На чем я себя поймал, так это на том, что про себя называю сына не иначе, как "царевич". Задумавшись над этим, я пришел к выводу, что его рождение и впрямь обязывает меня добиваться своего законного права на российский престол. Моя жизнь - это моя жизнь, и ею я могу распоряжаться так, как заблагорассудится. Учитывая, что мне, наверно, никогда не стать полноценным жителем будущего, мое нынешнее положение человека вне цивилизованного общества оптимально.

Но человечек, спящий у меня на руках, родился в двадцать пятом, он полностью принадлежит этому времени, и именно я, ведь больше некому, обязан сделать все, чтобы он автоматически не оказался на самом дне сегодняшнего общества.

При этом, еще не умея ни говорить, ни ходить, он уже заполучил целую ораву влиятельнейших врагов, которые рано или поздно обязательно выследят его и постараются извести. Единственная возможность избежать этого - встать на самую высокую ступеньку социальной иерархии, право на которую записано в наших генах. Воистину лучшая защита - это нападение.

Мне всегда казалось нескромным, когда отец называл сына своим собственным именем. Однако царевича я все-таки решил назвать Романом. Роман Романович Романов - это ли не имя для наследника возрождающейся династии Романовых? К тому же мне хотелось, чтобы джипси, с которыми при любом раскладе будет так или иначе связана его судьба, называли его так же ласково - рома, - как и меня.

Итак, я должен добиваться своего законного права. Решить это легко, а вот сделать? Без поддержки дядюшки Сэма не стоит даже и пытаться. А значит, следует ждать, ждать и ждать. Так же, как ждала своего часа Прекрасная Иннанна. Ждать хотя бы какой-нибудь весточки.

А пока и ее нет - окрестить сына, как и было задумано. Хорошо, что джипси, во всяком случае джипси нашего табора, православны и по-своему набожны. Ляля, например, крещеная. Что же касается меня... Спасибо моей деревенской бабушке по маминой линии, которая настояла на том, чтобы меня окрестили, несмотря на то, что родители были атеистами.

* * *

Мы приближались к кафедральному Собору космического Храма Николая Романова Великомученика. Зрелище Храм представлял собой поистине величественное. Что и говорить, православная церковь всегда умела поражать воображение своих прихожан архитектурными изысками и масштабностью. Правда, сперва, издалека, формой он напомнил мне рыбацкий поплавок, но, чем ближе мы подлетали, тем более грандиозным он становился...

И тем более знакомыми казались мне его очертания. Наконец я понял. Это же копия Софийского собора! Когда-то главный храм православия - Софийский собор был воздвигнут в Константинополе силами шестнадцати тысяч рабочих. Затем, в пятнадцатом веке, после двухмесячной осады он был захвачен турками и превращен ими в мечеть. Такое вот поругание христианской святыни. Я читал об этом и видел фотографии мечети святой Софии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});