Цена твоей Любви (СИ) - Магницкая Доминика

— Успеть до восхода солнца, — усмехается и с интересом смотрит в мою сторону.

Он кажется невозмутимым. Плечи расслаблены, лицо спокойно. Медленно крутит руль, почти лениво.

Довольный зверь, предвкушающий знатный пир — первая ассоциация, которая приходит мне в голову. Вторая — хитрый лис, бегущий навстречу своей смерти.

— Ты вообще не переживаешь? — выдыхаю, стискивая ладони. Щеки горят от страха. Нервная судорога едва касается губ.

— Мел, если бы не твоя амнезия, ты бы не задавала такие глупые вопросы.

— Почему? Ты говорил только о том, что я встречалась с клиентами и заключала сделки. Неужели…это далеко не вся история?

Боже. Как страшно узнавать родную сестру, и не просто сестру, а близняшку, за плечами которой жутко уродливое прошлое.

— Ну, если опустить подробности…

Специально выдерживает паузу, доводя меня до трясучки, и иронично бросает:

— На твоём счету есть парочка жизней.

Бьёт наотмашь. Одной фразой вводит в такое состояние зверской тоски, что выть хочется.

— Что?! — прочищаю горло и сипло уточняю. — Ты же шутишь, да?

— Боюсь, что я еще преуменьшаю.

Каждая мышца отдаётся непереносимой болью. От звона в ушах всё плывет перед глазами.

Если Амелия была способна на убийство, то я даже не хочу представлять, какую роль она сыграла в наших с Роном отношениях.

Стоп. Приказываю себе успокоиться.

Не время для душевных терзаний. Вот выберусь из передряги и тогда подумаю, что делать дальше.

Остаток пути мы проводим в тишине. Я настолько глубоко погружаюсь в мысли, что не замечаю ничего вокруг. Час дороги кажется слишком коротким. Этого времени недостаточно, чтобы побороть внутренних демонов и уничтожить сомнения.

Мы подъезжаем к нужному месту. На входе у нас проверяют документы и считывают пропуска. Наверняка липовые, ведь откуда у Брайса доступ к закрытой зоне порта?

Затем охрана осматривает прицеп, предусмотрительно нагруженный всяким барахлом, и, не найдя ничего подозрительного, открывает ворота.

Перед моими глазами предстаёт множество судов, едва различимых сквозь плотное зарево темноты. Чем ближе мы подъезжаем к грузам, тем громче становится звук бурлящей воды. Я надеваю кепку, чтобы скрыть лицо, и открываю окно. Жадно глотаю шум моря и ветра. Делаю глубокий вдох, понемногу успокаиваясь и полагаясь на Брайса.

Ра он так собран, мне не о чем переживать, верно?

Блондин паркует машину в самом незаметном углу и глушит двигатель. На всякий случай прячет оружие за пояс и накидывает пиджак, чтобы не вызвать подозрений.

Тихо говорит:

— Здесь повсюду камеры. Есть лишь пара слепых зон, — кидает карту на мои ноги, — внимательно изучи и выходи из машины. Я вызову замыкание и отключу электричество. Времени мало, поэтому действуем быстро и без шума. Как и договаривались.

Я киваю и нервно поправляю волосы, наблюдая за его удаляющимся силуэтом. Решаю перестраховаться и тоже беру пистолет, спрятанный в бардачке. Дрожащими ладонями поправляю кепку, до предела натягивая её на лоб, и осматриваюсь. Сразу нахожу глазами нашу цель. Кидаю взгляд на карту и задумчиво бормочу себе под нос, повторяя выбранную стратегию:

— Поменять прицепы, отцепить крючок, забросить трос…

Голова идёт кругом. Вроде ничего сложного, но что-то всё равно настораживает. Почему вокруг никого нет? Неужели оружие оставили бы без присмотра?

Рефлекторно затыкаю себе рот, когда тусклый свет резко гаснет. Достаю фонарик и пытаюсь его включить, но трясущиеся руки не поддаются.

Нарастающая лавиной паника застревает в горле и подавляет всю мою смелость.

Проклятье. Я слишком боюсь темноты и даже с пушкой не чувствую себя в безопасности. Пелена непрошенных слёз застилает взор и ощутимо бьёт по оголённым нервам.

Пожалуйста. Только не сейчас. Иначе я точно пропаду. Сама лишу себя шанса на жизнь.

Открываю дверь и на мгновение чувствую почти зверское облегчение. Тревогу не поднимают. Значит, всё хорошо.

Холодный морской воздух обжигает кожу. Сводит на нет сонливость и быстро отрезвляет.

Тихо. Дыши.

Считай каждый вдох и каждый выдох.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Повторяю себе, как мантру. Стискиваю зубы и кручу головой, выискивая знакомое лицо. С опаской делаю шаг вперед и замечаю чей-то размытый силуэт. Явно мужской.

— Б…Брайс? — шепчу похолодевшими от страха губами. Плотнее прижимаю пистолет к груди и каким-то шестым чувством понимаю — не он. У Брайса совсем другая энергетика. Не такая мощная, темная и бешеная.

Не успеваю даже вскрикнуть. Огромная ладонь хватает меня за запястье и резко дёргает. Ноги не слушаются, тело немеет. Мерзкий ужас сковывает сердце и проходится по позвоночнику, когда в воздухе появляются пряные, мускусные нотки.

Его запах я узнаю из тысячи. Это аромат опасности. Аромат Шмидта.

Мужчина ожесточенно впечатывает меня в машину, заставляя больно удариться спиной. Прижимает дуло пистолета к моему животу.

Глубокий мрак ночи не позволяет ему разглядеть моё лицо. Это и спасение, и страшное наказание.

Следуют грубые слова, заставляющие вздрогнуть:

— Не рыпайся. Скажешь, кто тебя подослал, и я подарю тебе быструю смерть. А не скажешь, — чувствую кривую усмешку, — буду пытать. Долго и со вкусом.

Проклятье. В этот раз я попала по полной.

Резкий всплеск адреналина подстегивает мою реакцию, и я даже не успеваю хорошенько обдумать следующий шаг, как в одно мгновение моя ладонь быстро снимает ствол с предохранителя и наводит дуло чётко между его ребер.

— Я же говорила, что в следующий раз встречу тебя с автоматом, — почему-то именно эти слова слетают с губ. Сами собой, словно чужие.

Нужно быть настоящим безумцем, чтобы так глупо рассекретиться. Но, с другой стороны, в этом есть определенная логика — раз я не смогла победить Брайса, то чего уж говорить о Шмидте — ходячей машине смерти и разрушения? Вдруг убьёт, а я и пискнуть не успею?

Остается надеяться, что он опустит револьвер. Иначе страшно подумать, какого рода пытки он решит попрактиковать на мне.

Пытаюсь вырваться, но впустую. Лишь сильнее прижимает к себе.

В воздухе появляется ощутимая пульсация, словно напряжение, повисшее между нами, тяжёлым грузом ложится на плечи и придавливает к земле.

Он ничего не говорит, но по гробовому молчанию я чувствую, что дело обстоит не лучшим образом.

Мне стоило промолчать. Может, тогда бы и пронесло?

Мысленно усмехаюсь: «Как наивно. Да что бы я ни сделала, он всё воспринимает, как очередной повод надавить».

Хватка усиливается. Голос отдаёт низкой нотой неприятного озноба:

— Так ты теперь с ним? — хрипло усмехается. — Не тех ты защитников нашла. Ко дну полетишь быстрее пули.

— Ты прав, — со страху, наверное, потешаюсь, — возможно, так и будет. Но, по крайней мере, я сама это выбрала. Меня никто не принуждал, не насиловал и не унижал.

Расчетливо лгу, желая сделать ему больно. Вздергиваю подбородок. Тупо тяну время, чтобы Брайс успел прийти на помощь.

Чёрт возьми. Почему он не возвращается?

Счёт времени идёт на секунды. А если точнее — на доли секунд. Пушку Шмидт не опускает. Холодит металлом кожу. Даже сквозь непроглядную темноту я интуитивно чувствую, как полыхают его глаза.

— Когда я успел тебя изнасиловать? — кривит губы. — Что-то никак не могу вспомнить. Может, ты начала путать сны с реальностью?

Нервы на пределе. Я сжимаю руки в кулаки, сильнее надавливая пистолетом на его ребра.

— Прекрати! Хватит! — гулко сглатываю, задыхаясь от ужаса. — Чего ты добиваешься? Чтобы я выстрелила?

— Не сделаешь. Не посмеешь. Рука не поднимется, — уверенно чеканит каждое слово и шагает ко мне, бесстрашно напарываясь на оружие. Режет холодным взглядом. Смотрит прямо в душу, словно вокруг нас никого нет.

— Один раз я уже ранила тебя. Или ты забыл?

Рон резко мотает головой. Снова тишина. Я сжимаюсь в комок и перестаю дышать от волнения.

Дьявол! Что я творю? Если он помешает нам, и мы с Брайсом провалим задание от Дона, мне остается только надеяться на безболезненную смерть. Срочно нужно что-то придумать!