Синяя жидкость (сборник) - Альберт Валентинов

Этот бар не претендовал на первоклассный разряд. Стены, выложенные половинками бамбуковых стволов, искрились под тяжелой люстрой. Два вентилятора под потолком тихо шелестели крыльями, скорее разгоняя по помещению жару, чем навевая прохладу. Половина столиков была свободна. За остальными сидели филиппинцы, в основном пожилые. Женщин не было, одни мужчины. Ни шума, ни музыки — только тихая певучая речь да изредка слабый звон бокалов. У стойки никого, лишь одинокий бармен лениво перетирал кофейные чашечки. Дик уселся на высокий вращающийся табурет, заказал порцию чистой, без содовой.

Бармен, тучный, с отекшим белесоватым лицом, на котором казались лишними редкие усики, будто демонстрировал пренебрежение к европейцу. Даже не застегнул белую полотняную куртку, с безучастным видом подтолкнул к нему бокал, чуть не расплескав содержимое, и, отойдя в другой конец стойки, принялся колдовать над шейкером. Дика удивило такое поведение. В любой стране мира бармены, наоборот, демонстрируют радушие, особенно когда клиентов явный дефицит. В конце концов приветливая улыбка — это такая же служебная форма бармена, как полотняная куртка. А здесь, похоже, еще не забыли антиамериканские выступления, хотя когда это было. Впрочем, мало ли от каких причин человек бывает не в духе.

Потягивая мелкими глотками виски и попыхивая трубкой, он впал в странную апатию. Судьба повернулась против него, и теперь ему было на все наплевать. Он выложился до конца, и если ничего не получилось — не его вина. А босс может катиться ко всем чертям.

Легкое прикосновение к плечу заставило его лениво повернуть голову. Перед ним стояла Джейн. Стояла как ни в чем ни бывало, очень изящная и красивая. В бордовом брючном костюме она казалась выше ростом. Ее черные волосы слабо шевелились под вентилятором, черные глаза улыбались. Дик, не шевелясь, разглядывал ее, и на его лицо против воли наползала глупо-радостная улыбка.

— Рада вас видеть, Ричард, — нараспев сказала она, впервые называя его по имени. — Надеюсь, вы предложите мне бокал дайквири?

Она села на соседний табурет, аккуратно поддернув брюки. А бармен уже торопливо протягивал ей бокал, улыбаясь до ушей, отчего усики его встали дыбом. Но Дик заметил, что пальцы, подававшие напиток, слегка дрожали.

Джейн взяла дайквири, поблагодарив кивком бармена, но пить не стала, а подумав, пошла к самому дальнему столику в углу, жестом пригласив Дика следовать за собой. Свет люстры почти не доходил сюда. Вынув из сумки пачку сигарет и подождав, пока Дик щелкнет зажигалкой, она начала неторопливо прихлебывать зеленоватую жидкость. Все это молча, не глядя на своего спутника. Она ждала, что он заговорит первым. Он усмехнулся про себя: этот прием в Европе хорошо известен. Нет, он не даст ей преимущество. Шестым чувством Дик ощутил, что сейчас перед ним другая Джейн — настоящая. И придется вести с ней трудную игру. Если он проиграет эту игру — потеряет Джейн.

Девушка это поняла. Глаза ее помрачнели. Сильно вдавив окурок в пепельницу, она холодно сказала:

— Мне казалось, я заслужила некоторое внимание с вашей стороны, мистер Браун. Между тем, вы даже не поинтересовались, куда я пропала, сойдя с вертолета.

— Ошибаетесь, — в тон ей ответил Дик. — Я обошел все гостиницы этого города, благо их всего две. И ни в одной вас не оказалось.

— Такому опытному репортеру найти приезжего человека в маленьком городе ничего не стоит. Значит, вы просто не хотели.

Она вынуждает меня оправдываться, понял Дик. Когда человек оправдывается, он невольно чувствует себя виноватым и легче идет на уступки. А я оправдываться не буду. Но и нападать нельзя. Какую бы реплику я ни кинул, все будет ей на руку. И он промолчал. Джейн укоризненно взглянула на него.

— Не хотите мне помочь? Я была о вас лучшего мнения. Но все же вам придется первому открыть карты. Зачем вы сюда приехали?

Дик пожал плечами.

— Я репортер. Еду, куда пошлют. А здесь получил задание написать очередную басню о филиппинских хирургах.

— Не лгите! — ее темные глаза стали совсем черными, а крохотные светлые точки в глубине зрачков, отражавшиеся от люстры, придавали им угрожающее выра жение. — Вы хотите пробраться в ту группу, что прибыла вчера на базу. Но вам это не удастся. Да, да, мы записали ваш разговор с мистером Оливером. Как видите, я полностью откровенна. Так дайте и вы честный ответ на честный вопрос: если вам дадут возможность узнать все, то напишете ли вы всю правду, только правду и ничего, кроме правды, даже если это будет угрожать вашему благополучию, а может, и жизни?

Она знала, как задеть за живое. Кроме того, это ведь была Джейн — неуловимая, близкая и далекая, полная нежности и силы. Надо было делать выбор — окончательный и бесповоротный. И Дик был к этому готов.

— Только правду, — сказал он.

Глаза девушки потеплели. Она откинулась на плетеную спинку стула, с облегчением закурила.

— Я рада, Ричард. В противном случае мы с вами никогда бы больше не увиделись. А теперь слушайте…

Но договорить ей не удалось. Дверь шумно хлопнула, и в бар, громыхая грубыми ботинками, ввалился высокий широкоплечий парень в солдатской куртке и с увесистым рюкзаком за плечами. Сбросив рюкзак, прогрохотавший, словно вязанка дров, он прямо с порога крикнул бармену:

— Двойное шотландское без содовой. Давай, приятель, шевелись!

Дик ахнул от изумления: это был Юджин Бедворт.

И невольно откинулся к стене, пряча лицо в тени. Джейн мгновенно зафиксировала это движение.

— Знакомый? — спросила она, пристально глядя ему в глаза.

— Тот самый парень, с которым мы писали о Таникаве.

— А, Бедворт, счастливчик! — загадочно протянула она. Мы потеряли его след. Как вы считаете, можно ему довериться?

— Нет, — отрезал Дик. — Он будет писать то, что посчитает выгодным.

— Жаль. Свидетельство двух человек было бы весомее. Тем более что, очевидно, он не просто так сюда прилетел. Да сидите вы спокойно, не дергайтесь, — вдруг шепотом прикрикнула она.

— Мне не хотелось бы попадаться ему на глаза, — кротко ответил Дик.

— Напрасно. Я думаю, вам стоит заговорить с ним и выяснить его планы. Впрочем, я и так догадываюсь. Вы не обратили внимания на звук, с каким упал на пол его рюкзак?

— Обратил. Впечатление такое, будто он набит кирпичами.

— Не дурите, Ричард. В шуме я расслышала певучую ноту. Так отзывается на удар фарфор. У меня великолепный слух, да, кроме того, я имею медицинское образование и в свое время немало поработала в лаборатории. А фарфор — лучший материал для хранения агрессивных жидкостей. Он даже не сумел как следует уложить рюкзак… Уверяю вас, этот камикадзе хочет взять пробы синей жидкости, так же как экспедиция вашего друга Оливера. Вопрос вот в чем: стоит ли спасать этого человека или предоставить его собственной участи? А она может быть незавидной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});