Девушка и призрак - Софи Кинселла

В отсутствии здравого смысла его не упрекнешь. Дядя Билл даст фору любой рок-звезде. Поневоле станешь прятаться за псевдонимом.

— Но почему же вы нас не предупредили? И во время похорон сказали, что никогда не посещали тетю Сэди.

— Так вышло. И у меня были на то причины. Я не хотел ставить вас в неловкое положение, вы-то к ней не приходили. Твой отец мог обидеться. Он такой… нервный.

Нервный? Мой папа?

— Да нет, вовсе он не нервный, — защищаю я отца.

— Конечно-конечно, — торопливо соглашается дядя Билл, — я так ценю его. Нелегко быть старшим братом Билла Лингтона. Поневоле посочувствуешь.

Тут с ним сложно не согласиться. Прав во всем. Непросто быть братом такой мерзкой свиньи, как Билл Лингтон.

Зачем я только улыбнулась ему! И почему улыбки нельзя забирать обратно?

— Не надо сочувствовать папе, — я стараюсь сохранить вежливость, — он прекрасно справляется. И все у него в порядке.

— Я, кстати, использую его в качестве примера на моих семинарах, — задумчиво говорит дядя Билл. — Два брата. Росли вместе. Получили одинаковое образование. Но один из них действительно хотел преуспеть. У одного из них была мечта.

Он что, репетирует текст для нового рекламного ролика? Ну и самодовольство. С чего он взял, что каждый мечтает стать Биллом Лингтоном? И любоваться на собственную физиономию в любой точке земного шара, где продают кофе?

— Что ж, Лара, — вздыхает он, — хорошо, что ты заскочила. Сара проводит тебя…

И это все? Аудиенция закончена? Я и заикнуться не успела об ожерелье.

— Еще только одну минутку, — говорю я поспешно.

— Лара…

— Всего одну, обещаю! Когда вы были у Сэди…

— Ну? — Он бросает взгляд на часы и утыкается в смартфон.

Боже. Как же его спросить?

— Не попадалось ли вам… — мнусь я, — по чистой случайности… может быть, вы ненароком прихватили длинное ожерелье со стеклянными бусинами и подвеской в виде стрекозы?

Я жду еще одного недоумевающего взгляда или презрительной реплики. Но он замирает, потом медленно поднимает голову. В глазах злость и настороженность.

Никогда не видела его таким. Он наверняка знает об ожерелье. Знает!

Но уже в следующий миг он становится прежним дядюшкой Биллом, самодовольным и улыбчивым.

— Ожерелье? — Он опять стучит по смартфону. — У Сэди?

Что происходит? Он точно знает, о чем речь. Почему же прикидывается дураком?

— Да, старинное украшение, вот пытаюсь его найти, — говорю я небрежно. — Сестры в доме престарелых никак не могут его отыскать… — Не спускаю глаз с лица дяди, оно абсолютно непроницаемо.

— Забавно. И зачем это тебе?

— Конкретной причины нет. Просто заметила ожерелье на фотографии с ее стопятилетия и решила разыскать.

— Как мило. И где же эта фотография?

— С собой у меня ее нет.

До чего ж странный разговор. Словно теннисный мяч летает туда-сюда, и не один из соперников не может нанести победный удар.

— Как бы то ни было, я не знаю, о чем ты говоришь. — Дядя Билл демонстративно звякает чашкой. — Извини, но у меня времени в обрез.

Он встает, но я не двигаюсь. Он что-то знает. Я в этом уверена. И что же мне делать? Есть хоть один вариант?

— Лара?

Неохотно поднимаюсь со стула. Мы направляемся к двери, которая словно по волшебству распахивается. Сара приветствует нас счастливой улыбкой, Дамиан маячит за ее спиной со смартфоном в руке.

— Все в порядке? — спрашивает он.

— Абсолютно, — кивает дядюшка Билл. — Передавай привет папе, Лара. Всего хорошего.

Сара берет меня за локоток и подталкивает к выходу. Меня лишают последнего шанса. В отчаянии хватаюсь за косяк и еще раз спрашиваю:

— Так что насчет ожерелья? Вы уверены, что ничего не знаете?

— Забудь о нем, Лара. — Голос его как пух. — Все это дела давно минувших дней. Входи, Дамиан.

Дамиан торопливо огибает меня, и они с дядей Биллом шествуют в глубь кабинета.

Что происходит? Что это за история с ожерельем? Нужно срочно обсудить с Сэди. Немедленно. Но Сэди нигде нет. Я озираюсь по сторонам.

— Лара, — напряженно произносит Сара, — будьте добры, отойдите от порога. Мы не можем закрыть дверь.

— Ладно, — бурчу я и отлипаю от косяка. — И не дергайтесь так. Я не собираюсь устраивать сидячую забастовку!

При слове «забастовка» Сара смертельно бледнеет, но улыбка на ее лице точно приклеенная. Ей нужно срочно увольняться, иначе эта работа сведет ее в могилу.

— Машина уже ждет вас, Лара. Я провожу.

Вот черт. Похоже, улизнуть и порыться в вещах дяди Билла не удастся.

— Не хотите кофе? — спрашивает Сара в приемной.

Ага, только из «Старбакс».

— Не стоит, — улыбаюсь я сладко.

— Приятно было познакомиться, Лара! — еще слаще улыбается Сара, от ее медового тона меня передергивает. — Не забывайте нас.

Вас забудешь. Ясно, что эти слова означают у них «Чтобы ноги твоей тут не было».

Водитель лимузина открывает дверцу, я собираюсь сесть, но тут передо мной возникает Сэди. Растрепана, дышит тяжело.

— Я его нашла! — восклицает она.

— Где? — спрашиваю я, застывая.

— В доме! В верхней спальне на туалетном столике! Оно здесь! Мое ожерелье!

Я потрясена до глубины души. Так я и знала, так я и знала.

— Это точно оно?

— Я что, слепая? — возмущенно фыркает она и тычет пальцем в сторону дома. — Я хотела его забрать! Я пыталась! Но ничего не вышло…

— Лара, что-то не так? — Сара торопится назад. — Что-то с машиной? Невилл, что случилось?

— Ничего. — Он насмешливо кивает на меня: — Просто леди решила поболтать сама с собой.

— Лара, подогнать вам другую машину? — Сара едва сдерживается. — Или вы решаете, куда ехать? Невилл доставит вас куда скажете. Если надо, мы выделим вам машину до вечера.

Ей не терпится спровадить меня.

— Машина меня устраивает, — радостно щебечу я и шепчу Сэди: — Забирайся в машину. Мы не сможем здесь говорить.

— Не поняла, — хмурится Сара.

— Это я… по телефону. Он практически не виден. — Я дотрагиваюсь до уха и ныряю в салон.

Дверца щелкает, мы катим к воротам. Смотрю на стекло, отделяющее меня от водителя, потом поворачиваюсь к Сэди:

— Как тебе это удалось?

— Просто искала повсюду. Облазила все шкафы, комоды и сейф.

— Ты забралась в сейф дяди Билла? Ух ты! Ну и что там?

— Груда бумаг и отвратительные побрякушки, — презрительно кривится Сэди. — Я уже почти потеряла надежду и вдруг увидела ожерелье на туалетном столике.

Невероятно. Дядя Билл подло врал мне прямо в лицо. Даже глазом не моргнул. Гнусный лжец! Что же делать? Я достаю из сумочки ручку и записную книжку и пишу наверху страницы «План действий».

— Что-то не сходится, — бормочу я. — Мы не знаем, зачем он взял украшение, и не знаем, почему он лжет. Зачем ему все это? Зачем такие сложности? Что это вообще за ожерелье? В чем его ценность…

— Какая разница! — взрывается Сэди. — Что толку болтать, болтать, жужжать, жужжать? Надо забрать его, и все! Влезть в окно и забрать! Чем быстрей, тем лучше.

— Ага, — изгибаю бровь я.

— Да это проще простого, — уверяет она. — Достаточно снять туфли…

— Ага.

Пусть сама лазит в окна. Я не готова вламываться в крепость дядюшки Билла.

— А что ты будешь делать с охранниками и сигнализацией?

— Подумаешь, — прищуривается Сэди. — Дурацкая сигнализация.

— Дурацкая? Ну-ну.

— Ты что, боишься? Трусиха! Не куришь из страха. Пристегиваешь ремень безопасности из страха. Даже сливочного масла не ешь из страха!

— Я не боюсь сливочного масла! — возмущаюсь я. — Просто оливковое полезнее.

Сэди буравит меня злыми глазами.

— Так что, полезешь в окно?

— А у меня есть выбор? — Я тяжко вздыхаю.

— Разумеется, нет! Останови машину!

— Вот только командовать не надо. Сама знаю, что делать.

Наклоняюсь и открываю разделительное стекло:

— Извините, меня укачало. Я, пожалуй, пройдусь пешком. Вы тут вовсе ни при чем, — торопливо добавляю я, поймав его сердитый взгляд в зеркале заднего вида, — со мной бывает, а вы замечательный водитель.

Машина останавливается, шофер смотрит на меня с сомнением:

— Вообще-то я должен доставить вас до дверей.

— Не волнуйтесь! Просто хочу подышать воздухом.

Я торопливо выскакиваю из машины, захлопываю дверцу и машу рукой. Водитель напоследок дарит мне подозрительный взгляд, разворачивается в три приема и жмет к дому дяди Билла. Как только лимузин исчезает из виду, я бегу в том же направлении.

Вот и знакомые ворота. Разумеется, закрыты. В стеклянной будке охранник. Повсюду камеры наблюдения. Чужие здесь не ходят.

Нужен план. Перевожу дыхание и приближаюсь к воротам с самым простодушным видом.