Помпеи. Любовь восстанет из пепла - Наталья Павлищева

Он был прав и не прав одновременно. Главной была их встреча в этом аду, не просто счастливая, а невозможная, непостижимая, невероятная.

Но самое страшное оказалось впереди.

Они еще стояли в обнимку, а Непот рассказывал о Стабиях и отказе Оливии двигаться дальше, когда окрестности сотряс новый грохот. Сидевшие вскочили на ноги, все головы повернулись в сторону грохотавшего Везувия.

Вспышки молний осветили невиданную картину — вулкан словно провалился сам в себя. При этом столб, поднимавшийся до самого небесного купола, тоже просел и принялся растекаться по округе широким облаком с невиданной скоростью.

Беглецы стояли, потрясенные увиденной картиной, не в силах двинуться с места и даже кричать.

Огромное облако, которое теперь стелилось по земле, словно потекло с горы и захватывало побережье. Оно было далеко, очень далеко, но просто представляя, что творится там, все почувствовали удушье.

— Геркуланум… Помпеи… — в отчаянье прошептала Юста.

Гай прижал ее голову к себе:

— Они успели уехать, Юста, успели. Когда я уезжал, твоя бабушка уже была готова. Она обещала Порцию, что подождет тебя в Неаполе. Гавий Руф тоже не так глуп, чтобы оставаться с Флавией в Помпеях во время такого… Мне кажется, я их даже видел, когда пробирался к вашей вилле, но не стал терять их и свое время, потому не остановился.

Она понимала, что Гай просто пытается ее успокоить, но ему так хотелось верить!

— Если уж мы умудрились уйти в таком аду, то наши родные и друзья тем более.

Но, несмотря на собственные бодрые слова, Гай выглядел озабоченным.

— Нам нужно уходить как можно дальше, заслониться горами от вот такого облака. Оно может быть не одно. При извержении Этны во времена Цезаря облако это было то, чего нужно больше всего бояться. Оно очень горячее и убивает любого, кто в него попал. Нужно уйти дальше…

— Куда, Гай? — почти в отчаянье воскликнула Фульвия. — Мы уже и так в горах, не идти же до самого Салерно!

— Если нужно, пойдем до Салерно. Пока есть хоть какие-то силы, нужно уходить от Везувия как можно дальше. Будем надеяться, что наши родные успели выбраться из этого ада, но если не успели, то мы им ничем не поможем. Помочь можем только самим себе. Вперед. Нужно зайти за гору и немного спуститься. Утром увидим, куда двигаться дальше.

Они пробирались на ощупь, падали, вставали, брели, хватаясь за стволы деревьев и кусты, помогали друг другу… Тропа была очень узкой, к тому же заваленной падающими камнями и пемзой.

Это было безумством — пытаться уйти от вулкана, но они уходили, доказывая, что людская воля и желание жить могут быть сильней воли богов. За то время, пока они двигались, окрестности сотрясали взрывы, подобные тому, что они увидели, еще дважды.

Марк обещал:

— Дальше есть хорошая пещера, там рядом ручей. Не думаю, что вся вода в округе воняет серой, мы сможем напиться.

Они смогли добраться до небольшой пещеры и даже напиться, потому что родничок хоть был совсем слабым (без подсказки Марка ни за что не заметили бы, даже случайно наткнувшись), но это все же вода, которой так не хватало все последние дни!

Пили жадно до бульканья в животах, потом сидели, привалившись к стенам и вытянув ноги. Было решено до утра оставаться на месте. От гнева Везувия они укрылись горой, но что делать дальше, как выбираться из этого ада и где искать людей, не знал никто.

Гая и Марка волновала возможность лесного пожара, ведь камни падали горячие, и молнии били сухие, без дождя. Если загорится лес вокруг, то не спасет никакая пещера. Но здесь они были бессильны что-то противопоставить. Даже если бы после перенесенного оставались силы идти дальше, сгустившаяся тьма не позволила бы разглядеть не только тропинку, но и Аппиеву дорогу. Провалившись сам в себя, вулкан перестал выбрасывать вверх столб огня, а тучи пыли и пепла заслонили небесный свод настолько, что ни луны, ни звезд, ни даже солнца, если бы оно было в небе, не видно.

Мрак, дрожащая земля под ногами, все еще падающие камни, забивавшая горло и нос пыль и полная неизвестность… Но Юста не боялась, теперь рядом Гай, теперь не страшно. Вернее, страшно, очень страшно, но… не страшно!

Гай привалился спиной к камням и укрыл Юсту в своих объятиях. Она свернулась калачиком, прижалась к его груди и затихла, прислушиваясь к стуку его сердца. Неужели нужны были вот такие потрясения, чтобы эти двое были вместе? Юста понимала, что, если выживет, никогда больше не пожелает слышать разговоры о замужестве с другим.

Видно, об этом же думал и Гай. Он поцеловал девушку в голову и тихонько сказал на ухо:

— А ведь ты моя невеста. Помолвка не была расторгнута официально.

— Что?!

— Документ сохранился у моей матери в доме. Порций узнал, что его не уничтожили и не опровергли официально, но не знал, где этот документ. Я сам не знаю, мать спрятала. Потому Порций и примчался ко мне. Ему не гладиаторы были нужны, а официальное расторжение нашей с тобой помолвки. Он и меня с собой увез для этого.

— Ты хотел расторгнуть официально?

— Ну, уж нет! Но я понимал, что он попытается меня убить, если не соглашусь. Нужно было добраться до Рима и предстать перед отцом с повинной, сказав, что больше всего в жизни я сожалею о своем непослушании и готов жениться, как было оговорено. Ваша помолвка с Порцием недействительна.

Марк, сидевший рядом (они вынуждены расположиться почти вплотную), усмехнулся:

— А убить тебя должен был я.

— Что?!

— Угу. Порций обещал большие деньги и свободу. Гай, хочешь узнать, сколько ты стоишь?

— Не хочу. Ты получил деньги?

— Ты жив, значит, нет. У Порция порядочный и честный отец, он сам бы уничтожил сына, узнав о его намерениях.

Гай усмехнулся:

— Ты раб, тебе не поверили бы.

— У меня есть свидетель, которому бы поверили. Но теперь это безразлично. Все погибло, так что если хотите считаться мужем и женой, то поспешите.

— Ну нет! Я еще перенесу тебя через порог своего дома, а ты смажешь его жиром и обовьешь шерстью, как полагается молодой жене, — возразил Гай, укрывая Юсту от всех страхов мира своими сильными руками.

— Обязательно… — прошептала девушка.

Гай взял ее руку, пальцы наткнулись на браслет.

— Тот? Ты носишь?

— Не снимаю, и он часто бывает горячим.

— Угу, — пробормотал Гай, целуя ее ладонь, потом запястье. — Еще каким горячим, я совершенно бесстыден в своих фантазиях. Если бы ты только знала…

— Гай, — укоризненно прошептала девушка.

— Но мы их обязательно воплотим в жизнь, эти мои фантазии.

По ту сторону горы снова что-то громыхнуло, словно обвалилось. Юста невольно вздрогнула. Гай обнял ее крепче.