Земля ягуара - Кирилл Кириллов

– А ты кто?

– Я его личный секретарь дон…

– Ясно, – оборвал тот. – Значит, должен все знать. Не приезжал ли в последние несколько дней на остров дон Рамон де Вилья?

– Нет, не было такого.

– А парнишку молодого не встречали? И мужчина с ним, с варварской бородой?

– Нет, на острове в последнее время никого не появлялось, во всяком случае европейцев. Нам бы сразу доложили.

– А что у вас тут беспорядок такой? – оглянулся черный человек. – Бочки разбитые, навоз конский под ногами. – Он брезгливо потер подошву о доски.

– Да у нас тут… Адмирал армады не стал выполнять всех распоряжений губернатора, – обтекаемо описал случившееся секретарь.

– Давно уплыли?

– Часа три или четыре назад.

Не говоря больше ни слова, незнакомец развернулся, в несколько шагов преодолел расстояние, отделявшее его от корабля, схватился за свисающий с борта канат и, легко вскарабкавшись по нему, снова оказался на борту.

– Отходим, – раздался его сухой резкий голос.

Матросы забегали по палубе. Каравелла развернулась почти на месте и ринулась к выходу из бухты, ловя парусами ветер, набравший силу.

На палубе к худому мужчине подошел высокий громила:

– Что там?

– Говорят, на острове они не появлялись. В Европу отплыть тоже не могли, кораблей не было. Они могли либо сами отправиться на материк, либо присоединиться к только что ушедшей армаде.

– За ними пойдем?

– А у нас есть выбор?!

Впередсмотрящий заметил большую тростниковую лодку, покачивающуюся на волнах. В центре ее скрючился высокий человек в туземной одежде. На носу и корме белели тела по пояс обнаженных мужчин, вяло ворочающих веслами. Завидев паруса армады, все трое вскочили на ноги и замахали руками.

Матрос перекинул ноги через невысокий бортик вороньего гнезда, обхватил руками и ногами канат и белкой съехал на палубу.

Подбежав к помощнику навигатора, он по-военному доложил:

– Лодка на норд-норд-вест. Туземная. Три человека, один туземец и два испанца или португальца, судя по виду.

– Молодец. Дуй обратно наверх, – похвалил матроса помощник навигатора и заорал: – Абордажную команду на правый борт! Шлюпочная команда, товсь! Забирайте этих и буксируйте на «Царицу морей». Пусть Кортес сам решает, что с ними делать.

Глава седьмая

Армада под водительством адмирала Эрнана Кортеса держала путь на запад. Казалось, еще немного, и бушприт флагманского корабля уткнется прямо в раскаленный шар солнца, медленно закатывающийся в темный океан.

Ромка и монах в костюмах, в складчину собранных по всей эскадре, – испанцы тепло приняли «потерпевших кораблекрушение» соотечественников – сидели на резных стульях, установленных у ограждений кормовой надстройки. Де Агильяр потягивал темное кислое вино, Ромка неторопливо глотал воду с выдавленной в нее половинкой лайма.

– Я считаю, что не по-христиански это, действовать подкупом и обманом. Скажите на милость, дон Рамон, хорошо ли опустошать королевские фольварки, оставив взамен ничем не обеспеченные расписки? Под дулами орудий принудить бедного торговца Седеньо принять участие в экспедиции и использовать его судно и припасы из трюма? А то, что Кортес сделал на Тринидаде, вообще полное безумие. Как можно грозить губернатору запалить город, если он не даст провианта?

– Чайки появились, значит, земля скоро, – Ромка попытался отвлечь францисканца от обвинения Кортеса во всех смертных грехах, в которое тот в последние несколько дней погрузился с головой.

– И этот сброд, который к нам там присоединился. Нет, я, конечно, всячески приветствую участие в экспедиции благородного дона де Грихальва, который в начале года исследовал северный и западный берега Юкатана, узнал от местных племен много интересного и даже записал истории о том, что в глубине материка есть огромная, многолюдная и богатая золотом страна. Но остальные-то? Монтехо, братья Альварадо, Гонсало де Сандоваль, Алонсо Эрнандес Пуэрто-Карреро, Хуан Веласкес де Леон… Кошмарные люди, в глазах которых горит только тяга к деньгам и жажда приключений.

– Да, но все считают их прекрасными моряками и солдатами. К тому же они ведь не одни к нам присоединились, а с людьми, припасами и кораблями. Посмотрите. – Ромка махнул рукой на паруса и вымпелы десятка кораблей, идущих в кильватере. – Сила-то какая!

– Одиннадцать судов, больше пятисот солдат, около ста матросов, шестнадцать лошадей, – по-русски вполголоса произнес из-за Ромкиной спины Мирослав и подлил вина в опустевший бокал францисканца. – Ты запоминай.

– Ну, не одиннадцать, а девять. Ночью ветер поднялся, два судна отстали.

– Ничего, там капитаны опытные, нагонят. Значит, одиннадцать судов…

– Дядька Мирослав, а зачем запоминать-то? – спросил Ромка, стараясь, чтобы его голос звучал построже.

– Пригодится, – буркнул в ответ Мирослав. – Десять пушек больших, четыре поменьше, пятнадцать аркебуз, около тридцати арбалетов. Запомнил?

Ромка только кивнул. Мирослав исчез бесшумно, словно растворился в воздухе.

– Дон Рамон, что с вашим слугой? – поинтересовался собеседник. – Такое чувство, что он все время что-то вынюхивает, высматривает.

– Он бывший моряк, – Ромка принялся излагать давно заученную версию. – Ходил в северных морях на маленьких суденышках. Тут ему все ново и интересно. Подозреваю, что со временем он хочет вернуться на родину и использовать увиденное для своих целей.

– Похвально, похвально. А как он появился у вас?

Ромка, проклиная в душе забывчивость монаха, приготовился было в десятый раз пересказывать историю появления в их семье дикого слуги с востока, но его прервал крик.

– Земля, земля! – не помня себя, орал вахтенный. – Раздери мою душу тысяча чертей, земля!

Ромка и де Агильяр вскочили на ноги. Из кормовой надстройки быстрым шагом вышел Кортес, на ходу поправляя камзол и пристегивая белый воротник. Он подошел к штурвалу и о чем-то заговорил с рулевым, размахивая руками. На шум прибежал навигатор и присоединился к их беседе.

В мешанине угроз, ругательств и морских терминов Ромка с трудом разобрал, что Кортес хочет пристать к увиденной земле, а вахтенный и навигатор считают ее то ли проклятой, то ли просто опасной. Они говорили, что там пропало больше десятка кораблей и не одна сотня моряков рассталась со своими никчемными жизнями.

Однако еще никому не удавалось переубедить Кортеса. Рулевой со вздохом налег на колесо, разворачивая нос каравеллы к острову. Адмирал, уверившись в том, что все будет сделано по его хотению, снова исчез в каюте. На мачту флагмана поползли вымпелы, приказывающие эскадре лечь в дрейф. Ромка и францисканец поспешили на нос, где собрались все свободные от вахты матросы и солдаты. Поодаль жались несколько десятков кубинских туземцев, захваченных с собой в качестве слуг.