Совсем не прогрессор - Марик Лернер

Хуже всего — производству невыгодно внедрять новые технологии и оборудование. Это снижает валовую стоимость (за счет резкого падения себестоимости на новом оборудовании). И ведь надо еще переобучать людей на новые станки! Дело нескорое, и на первых порах реальнее уменьшение производства, чем увеличение. Директору предприятия это надо — отвечать перед вышестоящими инстанциями за срыв государственного задания?

И все при условии постоянного выполнения плана тютелька в тютельку. А если где срыв по объективным причинам? Недопроизведено цемента и леса — сокращай строительство, в долгу металлурги — уменьшай задания машиностроителям. Прямо на коленке и срочно корректировать показатели. А видов продукции миллионы, и все заинтересованы в повышении цены для выполнения плана. Никакая ЭВМ не поможет все учесть!

Стоп. Откуда у меня в голове все эти подробности? Фонд заработной платы, валовое производство… Опять начинается… Выползает неизвестно откуда. А, не военный секрет. Наверняка что-то раньше почитывал. Значит, что имеем? Тупик.

Есть два варианта. Снизить количество плановых показателей централизованно и предоставить большую свободу рук предприятиям. Посадить их на необходимость заботиться о сбыте продукции. Дерьмо никому не требуется, вот и вынуждены будут искать пути обновления. Все бы хорошо, да это очень серьезная ломка всей системы. Кому сдалось. Министерства теряют влияние на нижестоящих и становятся ненужными. Директора превращаются в неподконтрольных феодалов (если справятся).

Так… Еще один вариант напрашивается. Выход на новый уровень оснащения ЭВМ. Вся страна на «Снеге» снизу доверху. Все завязано на общую работу. Быстродействие и попутно улучшенный контроль за показателями. Ага. Во-первых, что вложат в машину, то и получат на выходе, а искажения в интересах предприятий неизбежны. Во-вторых, заметное усложнение цепочки. Просто ошибок непременно куча, хотя бы от неправильного ввода данных. Ошибка. Если их тысячи по стране… В-третьих, не гарантирует от того же дефицита. Ничто ведь в принципе не поменялось. Лично ему такой вариант замечательно подошел бы. Работы непочатый край впереди. Вот стране от этого в целом не лучше. Да кто ее видел, идеальную страну?

Вопли Сашка услышал еще на лестнице и моментально забыл о собственных тщательно обдумываемых аргументах по поводу улучшения планирования при помощи новейших ЭВМ (задел его Жора своим примером — в жизни все наверняка сложнее, но иногда и простые идеи цепляют). Противнейший визг базарной торговки ни с чем не спутаешь. И желание взять на горло тоже. Прекрасное настроение после торжественного обмывания куда-то испарилось. Осталось одно холодное презрение. Спорить с хабалкой никакого смысла. Проще сразу в лоб дать. Это они прекрасно понимают.

Он толкнул незапертую дверь и вошел под очередной крик:

— Что значит разобраться? Мальчик весь в синяках! Весь в крови! Вам не место в детском учреждении! Бандиты!

Одним взглядом засек картинку. Распаленная бабища в дорогом пальто, с нажратым вторым подбородком, и напротив — Галя с прижавшейся к ней дочкой.

— А! — радостно возопила баба. — И не мешает проверить, на каких основаниях данный тип проживает! Все напишу!

— Выйди, — приказал он Гале сквозь зубы, — и Надьку забери.

Она внимательно посмотрела и, не возражая, пошла в сторону кухни.

— Еще и распоряжается! Да я вас всех привлеку к ответственности, хулюганы!

За спиной Сашка что-то тихо сказал. Крик оборвался, как отрезало. Галина невольно попыталась прислушаться. Ничего не разобрать. Минуты три раздавалось тихое бубнение — и хлопнула дверь.

— Все, — поставил в известность Сашка, появляясь на кухне, — больше не потревожит. Что, правда весь в синяках?

— Только под глазом, — с глубоким сожалением созналась Надя, — и крови совсем чуть-чуть. Из носа накапало. Я его, — она показала сжатый кулачок, — в нос.

— Молодец!

— Господи! — хватаясь за голову, застонала Галя. — Воспитатель! А этой ты что сказал?

Сашка выразительно посмотрел на Надю и завлекательным голосом сообщил:

— У нас теперь машина на ходу, посмотри под окнами в спальне. — Дождался, пока она убежит, и очень тихо сказал: — Не стоит учить детей называть других казахскими шлюхами, если у самих дедушка подозрительный нацмен, да еще и вор, загремевший в штрафную роту. Не отмоется. Она, сука, в анкетах пишет «погиб». А хрен его знает — может, перебежчик. Без вести пропал. Я просто пообещал скинуть на почту всем подряд столь интересный факт биографии. Начиная с соседей и кончая любым начальством. По сцеплению это делается элементарно. Копий может быть сколько угодно. Пусть попробует еще раз рот раскрыть. Или детенок ее. Если в роду крымские татары — сиди и помалкивай. Нечего пасть разевать на других, если у самой рыло в пуху.

— Саша, это подло!

— Нет, как раз такой язык она прекрасно понимает. Вполне адекватная обратка. А сюсюкать и вежливо разговаривать — исключительно хуже себе делать. Один раз в глаза, без свидетелей — и уверяю тебя, наступит тишина. Стороной обходить всю жизнь будет.

— Ты что, в личное дело залез?!! — дошло до Галины.

Он отвел глаза и не ответил.

— Ты хоть понимаешь, чем это пахнет, когда всплывет?

— Мама, — дергая ее за руку, потребовала вернувшаяся Надя, — не кричи на Сашу!

— Она не кричит, — заверил он. — Это мы выясняем, кто в семье главный.

— А кто?

— Я! Я разговариваю тихо, спокойно и не перехожу на ругань. Меня внимательно выслушивают и покорно идут… за дверь.

Девочка задумалась и согласно кивнула.

— Я тебе дам — главный, — очень отчетливо, но без голоса, одними губами предупредила Галина.

— Кто орет — того обычно не уважают, — делая вид, что не понял, продолжил Сашка. — Она это прекрасно знает и стремится напугать. А мы не боимся! И потом, глупость подумала, Галя. Никак невозможно залезть без допуска. Тебе кто хошь разъяснит.

— Хо-чешь!

— Хочешь, — послушно повторил. Подумаешь, зато дома не выражаюсь. Вслух говорить не стал — Галя почему-то считала это совершенно нормальным, будто не общалась не первый год с военными. Тут не захочешь — само автоматически выскочит.

— Система имеет несколько уровней секретности. Первый уровень открыт для всех работающих. Второй содержит данные, в получении которых ты имеешь обоснованную потребность, но сначала необходимо ввести пароль, и твои запросы фиксируются. Третий защищает информацию, не предназначенную для посторонних. Второй — это максимум для тебя, третий — для меня, и то при определенных условиях. Личное дело лежит на четвертом.

— И почему я не верю?

— И зря.

Делиться наличием на диске с невинным названием «Реанимация Снега», заныканных среди игр совершенно незаконных программ, одна из которых позволяла подсадить спящего «червя», никак себя не проявляющего, но моментально записывающего пароли и по соответствующему сигналу исправно сообщающему их хозяину, он не собирался. Тем более что и специально убил подсадку после проверки Чернова. Доказать никто ничего не сможет. Все стерто. Да и искать вторжения никаких оснований. Как чувствовал, заранее записав программку в «железо» генеральской секретарши. Вполне достаточно изучения двух личных дел в отделе кадров. Свое он тщательно изучил и запомнил. Интересно, насколько часто тот Сашка раньше этими делами баловался? Очень специфический диск в наследство от прошлой жизни остался и заметно приложил руку к чужому творчеству. Уж свою деятельность он быстро научился отличать. Почерк знакомый.

— На четвертом уровне — сведения о сотрудниках и внутренние документы. Без пароля соответствующего уровня не пустит, да еще и тревогу поднимет. Есть еще уровень пять. Для больших начальников.

— А общий пароль? — невольно заинтересовалась Галя. — Для полного ознакомления?

— Это сказка. Не бывает. Везде требуется отдельный. В каждом министерстве, а тем более в армейских структурах, свои порядки и инструкции. Так легко не присоседишься. Сначала полная идентификация. Если потребуется, доблестные работники в кожанках и так получат доступ к любым сведениям. Достаточно показать полномочия.

— А на озеро поедем? — неожиданно спросила Надя. Ее эти сложные материи не волновали. — Раз машина на ходу.

— Обязательно, — растерянно глянув на Галю, согласился Сашка.

Он про озеро слышал в первый раз. Видимо, это что-то из прошлого. От отца. Девочка про него обычно не вспоминала, и вообще помнила смутно, а тут выскочило. Прямо как у него. Неизвестно из каких глубин памяти, по ассоциации.

— Вот будет у мамы выходной — и поедем.

— Когда тепло станет, — строго сказала Галя. — Спать пора.

— А сказку на ночь?

— Вот покурю, — устраиваясь у форточки с сигаретой в руках, пообещал, — и приду, а ты ложись. Как самостоятельная.