Ксеном. Дилогия (СИ) - Странный Странник

— Кстати, — этот самый объект хитро прищурился, — а ты не думала поохотиться на меня?

— Думала, — она поморщилась. — Твоя сестричка сразу сказала, что в случае чего мне голову открутит. Как она выразилась, десептиконов там, поди, много, а пилотов, поди, мало.

— Да, маловато будет, — рассмеялся Ксеном. — Ладно, я её уговорю…

— Думаешь, уговоришь? — скептично спросила охотница.

— Попробую. А то этот паразит меня всё-таки в адреналинового наркомана превратил.

— Какой паразит? — Эйракнид на всякий случай отодвинулась и просканировала парня. Мало ли, у такого нестандартного человека и вирусы могут быть… нестандартными.

— Долгая история, — он махнул рукой. — Ладно, пойду уговаривать.

Ксеном перемахнул бордюр, и его шаги загремели по железной аварийной лестнице.

Ответ Евы был предсказуем.

— И думать забудь! — твёрдо сказала она.

Полчаса я уговаривал, но боевая машина осталась непреклонна: «Ты можешь погибнуть!» и всё. В ответ же на попытку приказа мне заявили «В капсуле приказывать будешь…»

Наблюдавшая за весельем Эйракнид на это заметила, что неизвестно, кто на кого тогда будет охотиться… и едва успела увернуться от затрещины. Сестрёнка, понявшая, хоть и неправильно, кто был зачинщиком этой затеи, пригрозила устроить охоту прямо сейчас. Охотница быстро сообразила, кто будет дичью, сочла разумным замолчать и забраться куда повыше.

— Ладно, — счёл нужным вмешаться я, прежде, чем они разберут друг друга на запчасти, — если уж нельзя, так давай я с Эйракнид слетаю, посмотрю, что там от аппаратуры осталось. Хоть так немного развеюсь.

Они обменялись многообещающими взглядами, но с предложением согласились. И через пару минут мы с госпожой десептикон вновь были на крыше.

— И что она тебе пообещала оторвать? — у меня давно было подозрение, что Ева использует «запасной аварийный радиоканал» несколько не по назначению.

— Всё, — неожиданно весёлым голосом сказала Эйракнид. Кажется, ей тоже надоело сидеть в четырёх стенах и хотелось развеяться. Превратившись в вертолёт, она открыла дверь. — Готов? Запрыгивай!

Стоило мне оказаться внутри, как винты раскрутились, и охотница взлетела.

Минут десять я пытался молча устроиться поудобнее, но потом не выдержал.

— Слушай, а кто тебе вертолёт проектировал? Кому кривые руки оборвать?

— Не поняла, чего ты вдруг развыступался? Тебя везут, вот и молчи! — возмутилась Эйракнид. — И вообще, чего тебя не устраивает?

— Честно? Тупизна конструкции плюс полное неудобство…

— Странно, специальный агент Фаулер не сильно возмущался.

— Американен, что ли? Тогда понятно. Да ещё, наверно, полугражданская конструкция… жаль нельзя показать настоящие вертолёты, тогда бы ты поняла.

— Почему нельзя? — агрессивно спросила машина-убийца. — Кто запретил?

— Ну, ты же хочешь побыстрее вернуться и отомстить…

— Я думаю, развалины никуда не убегут. Куда лететь?

Восстановить в уме карту города и местонахождение музея авиатехники мне было несложно.

— Возьми правее.

— Сейчас посмотрим, какие тут у вас вертолёты, — пробурчала Эйракнид. — Критиковать он ещё будет…

3

Охранник, как застыл, увидев наш прилёт, так и окаменел, когда вертолёт превратился в робота.

А вот сама Эйракнид застыла у первого же экспоната, КА-66, «Чёрной валькирии». Последнего достижения нашего военпрома.

— Хочу… — через десять минут созерцания прохрипела охотница, проведя пальцем по лобовому стеклу винтокрылой машины. — Хочу такую мехформу!

— А что мешает? — привалившись к стене, поинтересовался я.

Пару минут внутри трансформера что-то скрежетало.

— Теперь — ничего. — из её глаз вырвались два зелёных луча и развернулись в плоскости. По экспонату пробежали маленькие молнии, а у мена мелькнула мысль, что взлететь после этого он точно не сможет. — Пошли наружу! — возбуждённо воскликнула Эйракнид. — Испытаем!

У охранника, наверное, совсем крыша поехала при виде превращения паукообразного робота в один из охраняемых им экспонатов. Я же был в полном восторге. Да и трансформерский вопль радости говорил о том же.

— Ты был прав! — приземлившись на выдвинувшиеся колеса, заявила охотница. — А я-то думала, что Старскрим свихнулся, когда взял российский самолёт! А это — обалденно!

— Ну, полетели дальше? — честно говоря, меня туда совсем не тянуло, но дело есть дело.

— Нет, — неожиданно сказала она. — Я тут подумала. Мне нужна запасная база, на всякий случай. Да ещё, эта установка наверняка жрёт много энергии и генератора Евы может не хватить.

— Вполне, — кивнул я.

— Значит, вот что. Если ваша Земля такая же, как та, откуда меня выбросило, то и здесь могут быть залежи энергона. При этом большие, ведь здесь до меня не было трансформеров. Давай, проверим?

— С Евой только согласуй. А то мало ли.

— Уже… — легко сказала охотница. — Ну, полезай.

Я забрался в её внутренности. Комфорта сильно не прибавилось, но стало значительно удобнее. И опять, стоило мне расположиться внутри, как вертолёт взмыл в воздух.

Оставшийся на земле охранник перекрестился и побрёл внутрь музея.

Шестой юнит «Евангелиона», сокращённо — Ева, склонилась над самодельным дисплеем. Сколько они на этот прибор извели стеклопакетов — лучше не вспоминать. Хорошо, что Эйракнид, которая одна моталась по космосу и в результате приобрела кое-какой опыт, тоже участвовала в изготовлении на коленке приборов из подручных материалов, иначе это затянулось бы очень надолго. Даже учитывая то, что сама Ева подключилась к интернету.

Экран безжалостно показывал отчёты системы внутренних повреждений, которые боевая машина предпочла игнорировать. До последнего момента, пока ноги не свело судорогой. И теперь абсолютно независимый монитор ясно показывал, что в животе Евы не всё в порядке.

— Пропала проводка реактора, — задумчиво сказала боевая машина, разглядывая мерцающую в районе живота тревожным красным светом схему. — Вот почему система жаловалась на отсутствие обратных сигналов. Интересно, откуда тогда известно, что в ногах всё нормально? — Ева потёрла ноющие колени. — Надо будет попросить Эйракнид провести полную диагностику, — защитница отогнула кусок брони и погладила по впалому животу. Переместившийся туда селеноид и подросшие органы не смогли компенсировать объём вырезанного реактора. — И операцию по сращиванию оптоволокна, как минимум. Схема сети при отказе реактора у меня есть, аварийной и временной, правда, никто не мог подумать, что реактор вообще вырежут. Так пусть станет постоянной.

Построив новую схему, Ева полюбовалась полностью синими линиями схемой и вернулась в реальный мир. Осталось только дождаться возвращения будущего светила хирургии, которое утащило пилота на поиски какого-то фантастического источника энергии.

Мы приземлились на печально знакомой мне каменистой равнине. Как вспомню о ползущей здесь Еве со мной внутри, так вздрогну. У неё тогда ещё не зажил шрам от операции, что было очень и очень для меня чувствительно, а встать во весь рост было нельзя. Понятия не имею, как нас не засекли со спутников, хотя, нашим-то из-под воды это было бы сложновато, а американцам было несколько не до какой-то там ползущей фигуры, у них разгорелся очередной президентско-сексуальный скандал.

— Где-то здесь должна быть пещера, а там — немного энергона, — Эйракнид отвлекла меня от радужных воспоминаний. — Вылазь давай, я сейчас бурить буду.

Подумав, что внутри бура будет не очень приятно, я выпрыгнул на землю. Вертолёт превратился в робота…

— Что ты так на меня смотришь? — спросила охотница.

— Ты стала ещё красивее, — честно отозвался я. — Похоже, мех-форма на тебя повлияла.

— Может быть. Поберегись! — и она вкрутилась в скалу, оставив меня уклоняться от летящих в разные стороны камней.

Отойдя метров на десять, я уселся на булыжник и приготовился ждать. Помнится, тоннели тогда она рыла долго.

Минут через десять Эйракнид, в человекоподобной форме, выпрыгнула из своей дыры и уставилась на меня ошалевшими глазами.

— Что? Пусто? — спросил я, отвлёкшись от воспоминаний про тоннели, один из которых был прорыт к автомобильной дороге, как раз в том месте скрывавшейся в пологом холме. То есть, к другому, но уже не нашему тоннелю.

— Там… Нет… Пещеры… — с трудом выталкивая каждое слово, сказала Эйракнид и замолкла. Будь она человеком, я бы сказал, что перевела дыхание. — Сплошной энергон! Чистейший! Можно сказать, концентрированный!