Откровения акушерки. Тайны родильного отделения - Филиппа Джордж

голову ребенка подальше от пуповины.

Я только что разорвала околоплодный пузырь Эби, длинная петля упала вниз, и мое сердце подпрыгнуло. Эби лежала плашмя на кровати, а моя рука тут же вонзилась внутрь ее, чтобы освободить голову ребенка от пуповины. Я попросила мужа пациентки нажать кнопку экстренного вызова. Моя рука лежала на голове ребенка, отталкивая ее назад, чтобы снять давление. В таком положении я и должна была оставаться, пока консультант благополучно не достанет младенца.

– Вы в порядке? – крикнула я Эби.

– Да, конечно… Что происходит?

– У вас выпадение пуповины, – объяснила я. – Пуповина появилась первой, так что теперь мне важно держать руку на голове ребенка, чтобы убедиться, что не будет перекрыто кровоснабжение. Нам придется ехать прямо в операционную на кесарево сечение, чтобы благополучно вытащить ребенка. Хорошо?

– Ладно, ладно… – Эби казалась спокойной и сдержанной. – Только бы ребенок был в порядке.

– Вот именно. Мы сделаем все возможное, чтобы ребенок был в безопасности, Эби.

Я забралась на кровать, и нас обеих перевернули на четвереньки (ну, я была на трех конечностях). Мы вместе покатились в операционную, пока моя рука крепко держала шейку матки Эби. Команда работала быстро, закрыв нас хирургическими шторами, пока анестезиолог вводил спинальную анестезию. Теперь Эби лежала на спине, перед ней находилась ширма, а я, покрытая горячей испариной, сидела на краю кровати, наклонившись вперед. Когда на меня направили свет, я почувствовала, что влажные пятна под мышками стали больше, а на лбу выступили капельки пота. Окруженная шторами и лампами, я почувствовала приближение приступа клаустрофобии и подумала, что могу упасть в обморок.

– Шейла! – прошептал я санитарке, стоявшей рядом со мной. – П-с-с-с… Шейла!

– Пиппа? Это ты? – она не могла видеть меня из-за штор, но узнала мой голос.

– Да. Смотри, я тут таю. Не могла бы ты сделать мне одолжение, пожалуйста? Возьми одну из мисок и помаши ею надо мной.

На мгновение воцарилось молчание, а потом из-за занавески показалось лицо Шейлы.

– Все вертится не вокруг тебя, Пиппа, – с усмешкой заметила она и снова задвинула шторы.

Во время выпадения пуповины я должна была держать ребенка внутри матки, пока хирург делает кесарево сечение. Там, внутри, мы с ребенком могли бы пожать друг другу руки!

Это было так неожиданно, что мне захотелось рассмеяться, но сейчас было не время и не место! Явно не обращая внимания на мое тяжелое положение, Шейла продолжала помогать консультанту, и через несколько минут я почувствовала, как он осторожно снял мою руку с головы ребенка. Слава Богу! Младенец казался совершенно здоровым, и я испытала облегчение, когда смогла вернуть себе руку. Это было первое выпадение пуповины, при котором я присутствовала, и все выглядело по меньшей мере странно. Там, внутри, мы с ребенком могли бы пожать друг другу руки!

Воды действительно могут застать врасплох. Я была второй акушеркой у одной женщины, у которой отошли воды, когда она стояла у окна своей палаты. Ну, я никогда в жизни не видела столько околоплодных вод! Это было похоже на прорыв плотины, и вся комната была затоплена. В то же время из нее выскользнул ребенок. Хелен вскочила как раз вовремя, чтобы подхватить его, а потом поскользнулась и «проплыла» через всю комнату, пытаясь благополучно вернуть женщину и ребенка обратно в кровать. Я схватила младенца как раз в тот момент, когда подумала, что Хелен может шмякнуться вверх тормашками. Это было единственное, что мы могли сделать, чтобы удержаться на ногах.

– Надо было мне взять с собой купальник! – сказала я, скользя по полу.

Мы все смеялись и шутили, но на самом деле это было похоже на хлюпанье в мелком пруду. После нам с Хелен пришлось переодеться, так как мы промокли с головы до ног.

Мы попадаем во всевозможные забавные положения, принимая роды. Я оказывалась на полу, в бассейне, сидела на корточках, на кровати – назовите любое место, я точно была там. И мы часто оказываемся покрытыми водами, кровью, мочой и меконием. Обычно это довольно безобидно, и вопрос только в том, чтобы запрыгнуть в душ, смыть с себя все и переодеться в чистую форму, но не всегда бывает так. Есть несколько редких случаев, когда мы подвергаемся реальной опасности. Однажды я выступала в роли второй акушерки в момент родов, и, пока первая занималась матерью и ребенком, моя работа заключалась в том, чтобы помочь отцу перерезать пуповину.

Во время родов акушерка может оказаться в любом положении, которое вы только можете себе вообразить. И в любом месте!

Обычно это действительно приятная работа и отличный способ для отца принять участие. Я зажала пуповину с обоих концов и показала ему, где резать. Мужчина сделал надрез пуповинными ножницами и сразу же попал в сосуд, кровь из которого брызнула мне в лицо. Она текла по лицу, шее и рукам, но хуже всего было то, что кровь попала мне в глаза. Я попыталась открыть их, но увидела только темно-малиновую пелену.

– Хелен, я не могу открыть глаза, – сказала я тихо и спокойно, хотя была в ужасе. – Извини, но мне надо выйти.

– Хорошо, – ответила она, чувствуя мою растущую тревогу. – Давай я помогу тебе выйти отсюда. – Она взяла меня за плечи и осторожно вывела за дверь, мои глаза все еще были крепко закрыты.

– Не волнуйтесь, – пропела я семье, уходя. – Такое случается. Теперь мне пора уходить!

Я не хотела, чтобы они считали себя виноватыми в том, что случилось: это была не их вина.

Выйдя в коридор, я крикнула:

– Помогите, пожалуйста! Мне нужна помощь!

Я понятия не имела, кто там находится, потому что глаза были закрыты, но через несколько секунд услышала голос рядом и почувствовала успокаивающую руку на плече.

– Пиппа? Ты в порядке? Что случилось? – я узнала испанский акцент Мэри, одной из наших хирургических сестер.

– У меня перед носом лопнула пуповина, – ответила я.

– Ладно, давай тебя отмоем, а потом посмотрим, что делать дальше.

Мэри отвела меня в ванную для персонала, где умыла мне лицо и промыла глаза.

– Думаю, тебе лучше пойти прямо в отделение неотложной помощи, – посоветовала она, смывая кровь с моих глаз. Зрение постепенно вернулось.

Мэри была права – технически это было классифицировано как «острая травма». Любая острая травма, когда кожа повреждена острым предметом, например иглой от шприца, требует немедленного анализа на ВИЧ и другие заболевания, передающиеся через кровь.

В итоге я пошла в отделение неотложной помощи. Я не слишком волновалась, потому что до этого просматривала