Судьбы местного значения - Владислав Валентинович Стрелков

Тут в лес за ветками даже ходить не надо, вон их сколько накидало.

После укрепления собранных веток на полуторке, машина превратились в странный куст, где имелись березовые, осиновые, дубовые ветви, и даже еловые лапы. Остается надеяться, что немецкие летчики в гербариях не сильны. С мотоциклом оказалось сложнее — негде маскировку укреплять. Бесхребетный с Гороховым ходили вокруг ТИАЗа, пытаясь приладить ветки, но как сделать, чтобы они не мешали вести мотоцикл? В итоге решили, что его проще и быстрее в чаще укрыть.

Бухающий гул на западе и нарастающий шелест в воздухе отвлек от размышлений. Красноармейцы недоуменно завертели головами. Первым догадался Семен.

— Ложись!

Крупнокалиберный снаряд лопнул меж домов. Взрывом дома развалило окончательно. Другой снаряд взорвался ближе к позициям батальона. Последующие снаряды стали падать именно на позиции, что натолкнуло на мысль — работает корректировщик.

— Внимание! — прокричал Горянников. — Всем собраться у машины. Выдвигаемся. Смирнова найдите!

— Похоже, ты был прав, — сказал капитан Семену, — удар южнее был отвлекающим. Основной удар будет тут, через ложбину.

Ну да, иначе, зачем перепахивать бомбами вражеский фланг, чтобы потом его артиллерией подшлифовать? Может и к другим предложениям прислушаются? Горянников и Сумароков подошли к мотоциклу.

— Ты Семен поведешь мотоцикл, — распорядился капитан. — Знаю, что умеешь. Лейтенант в коляску за командира. Машина метров сто-двести следом. Смотрите в оба. Заметите авиацию — в лес, переждать. Встретится заслон, дайте знак — наши — не наши. Далее по обстановке…

Лейтенант Смирнов объявился в последний момент. Запрыгнул в грузовик уже на ходу. Что там на передке творится, Семен так не узнал. Но ясно что ничего хорошего…

Мотоцикл был похож на комету с широким пыльным хвостом позади. Только петлять приходилось, так как попадались уж очень глубокие ямы, а обочина тоже местами была разбита.

Семен часто оглядывался. В пыльных клубах грузовик был заметен только благодаря обильной маскировке. И как подавать сигнал в этом пыльном тумане?

Пара мессершмиттов прошла на бреющем, промелькнув поперек грунтовки. И хорошо, Семен не забывал вверх поглядывать, а то бы могли не заметить. Сразу с дороги свернули, притерев ТИАЗ к разлапистой осине. Одновременно из коляски выскочил лейтенант и, выбежав на дорогу, посмотрел назад. Несуразного самодвижущего куста на грунтовке не было — значит, на ГАЗ-АА тоже заметили самолеты.

Когда Семен заглушил мотор, стало слышно гудение в небе. И оба мессера явно заложили широкий вираж, чтобы выйти на дорогу, ибо пара пыльных столбов намекала на вкусную цель. Через минуту оба на бреющем шли вдоль дороги. Пыльная взвесь еще стояла, но целей-то не было. Пилотов это не смутило. Мессера сделав горку с левым виражем, открыли огонь по местам, где пыльные клубы были гуще.

Пулеметные трассы наискось вспороли грунтовку, проредили кустики на обочине и разлохматили молодую елку в тридцати метрах дальше от укрытого мотоцикла.

— Промахнулись, — ухмыльнулся Сумароков, провожая глазами истребители.

Мессера на выходе легли в правый вираж, чтобы посмотреть на результат и решить, повторить заход или нет.

— Нам повезло, — сказал Бесхребетный, наблюдая за самолетами, — ветер восточный, пыль сносит, вот и промахнулись фрицы.

— Фрицы?

— Фрицы, Карлы, Гансы, — хмыкнул Семен. — Немцы нас всех Иванами называют. Я это от Иванцова перенял.

— Капитану об этом говорил?

— Нет. А это важно?

— Может быть, может быть, — пробормотал лейтенант, и осмотрелся. — Так, вроде улетели.

Тут он внимательно на Семена посмотрел.

— Ты это, лишнее с ремня сними, — показал Сумароков на кобуру и ножны. — Не по уставу, как бы. И на ненужные мысли наводит.

— Точно, командир. Момент…

Бесхребетный скинул карабин, расстегнул ремень, снял ножны и кобуру с «Вальтером». Вынул из ранца гранату, что у Горохова забрал и в левый карман галифе сунул. В правый пистолет. Золинген в левый сапог. Карабин за спину.

— Это я на всякий, — пояснил он Сумарокову и завел мотоцикл.

Выехал на дорогу, остановились и посмотрели — что там машина. Через мгновение от леса отделился большой куст и начал двигаться по грунтовке.

— Нормально, командир, — хмыкнул Семен и дал газу…

— Ты гони только, — сказал Сумароков, — а то машина отстаёт.

Где тут гнать? — хотелось спросить, а так же добавить — что эту дорогу долго и упорно бомбили немцы, а потом обстреляли из гаубиц. Но Семен благоразумно промолчал. Тут вдумчиво рулить надо — яма на яме, к тому же дорога начала петлять. Поворот, снова поворот, яма… и как тут весной-осенью, или в дождливую погоду ездят? Еще поворот. Дорога прижимается к лесу справа, а по левую сторону лес отдалился, и началась луговина. Через несколько сот метров еще один поворот и луг слева становится шире, а дорога хуже — десятки больших ям на небольшом участке. Самое скверное, что более-менее можно проехать по правой обочине, но тут корни под колеса попадают. В любом случае на мотоцикле комфортнее — не так трясет, и можно как-то маневрировать среди этих ухабов. Полуторке сложнее. Можно представить — как сейчас мотает народ в кузове газона!

Выезжая из особо глубокой ямы, которую миновать по обочине не вышло, Бесхребетный и Сумароков увидели у поворота притертый к самому лесу мотоцикл и трех военных в форме НКВД. Они внимательно смотрели на приближающихся мотоциклистов. Семен повел ТИАЗ диагонально, объезжая очередную яму, одновременно глянув назад — ГАЗ-АА как раз показался из-за поворота. Точнее из-за поворота показался большой куст. Следующий глубокий ухаб Семен объезжать тоже не стал. Когда ТИАЗ нырнул в низину, он, чуть наклонившись вправо, громко спросил лейтенанта:

— Заслон?

— Может быть.

Выехав из ямы, Семен обратил внимание на продолговатый куст, что рос чуть поодаль от грунтовки. Почему-то он насторожил. Тут Бесхребетный переключился на встречающих, их стало больше — уже четверо. Один впереди и трое чуть поодаль. Осталось каких-то пятьдесят метров проехать. Оглядываться Семен не стал, грузовику долго по ямам ползти. Наши — не наши? Как сигнал подать?

— Узнаешь кого? — спросил Семен Сумарокова.

— Да. Вон, лейтенант Сафонов стоит из особого отдела энского.

Военный в форме НКВД и с петлицами лейтенанта, поднял руку, требуя остановиться. За лейтенантом стоял еще один лейтенант госбезопасности и пара сержантов. Оба сержанта вооружены ППД с рожковым магазином. Странно, зачем тут столько командиров? И кто из них Сафонов? Тот, что ближе, или другой?

Не доехав до лейтенанта метров пять, Семен затормозил и заглушил мотор. Сумароков выбрался из коляски.

— Лейтенант государственной безопасности Сафронов, — выпалил лейтенант, быстро козырнув и сделав шаг навстречу. — Предъявите ваши документы.

Семену показалось, что Сумароков хотел что-то сказать, да передумал. Он обернулся к Семену, тот выудил из кармана свою красноармейскую книжку и передал лейтенанту. Лицо у него при этом было настороженным. Он шагнул вперед и протянул документы…

Стоп! Тут что-то не то. Не зря Сумароков напрягся.

Состроив равнодушную мину, Семен, посмотрел на движок, типа — как там, не перегрелся ли, постучал по баку — есть ли бензин. Слез с седла, покачал заднее колесо, проверяя амортизаторы, пошел вокруг, смотря на узлы между ТИАЗом и коляской. А сам анализировал — что же не так. Если лейтенант Сафонов тут за командира, тогда что тут делает второй лейтенант госбезопасности? Еще в наличии два сержанта той же госбезопасности. Не многовато ли для заградотряда? Сумароков в последнем разговоре обмолвился, что бойцов для них много, но опытных командиров не хватает. А тут два дубля!

Но это не то. Мало ли бывает — послали тех, кто под руку подвернулся. Так, что-то в начале было, когда мотоцикл остановился. Нет, чуть позже. Когда лейтенант Сафонов навстречу шагнул. Да, именно когда шагнул. Общий вид у него такой, что можно подумать — сначала долго лейтенанта по земле валяли, а потом быстренько отряхнули и вперед. Кроме того, кобура у него странно висит. Потому что — пистолетика-то в ней нету! Пустая кобура и кобура с оружием отличаются. А еще лейтенант явно напряжен, лицо нервное, капельки пота стекают… а троица позади ведет себя увереннее. Лица вроде приветливые, но глаза холодные и злые.

А это значит… и тут Бесхребетный понял, почему куст привлек его внимание. Там удобная позиция. Просматривается оба направления. Ставь пулемет и держи дорогу. Да, пулемет там есть.

Эти мысли пронеслись за какие-то секунды. Это не заградотряд. Это диверсанты.