Детектив с Лысой Горы - Александр Прокопович

– Что еще? – я слишком хорошо знал Алехина, чтобы думать, что так потрясти его могли три деревяшки.

– Пропал Китаец. Целая нэцке – его.

Он так и сказал – не «тело Китайца», а «Китаец». Чего я не буду делать точно, так это тратить время на поиски трупа. Хотя, кто знает – быть может, Китайцу опять удалось обхитрить смерть?

* * *

Первым на воду встал маленький плотик, на котором возвышалась гора хвороста. Под верхним слоем сухих веток – два тела: Тихоня и Ксюха. Течение подхватило плотик, и он, покачиваясь на волнах, начал свой недолгий путь. Коротко защелкал тетивой лук, и, одна за другой, в небо взмыли горящие стрелы. Вот одна воткнулась в плот, вторая – пламя поплыло по воде, чтобы умереть за одним из поворотов реки. Отрезало. Напрочь. Теперь их нет. Не здесь и сейчас, их нет нигде. Куда бы ни занесла судьба. Теперь каждый день они будут понемногу уходить из памяти, чтобы капля за каплей переливаться в легенды Костяного отделения. Отныне и навсегда за спиной каждого бойца отделения встанут еще две тени, еще один миф, помогающий побеждать… Потому что стаю вольфов победили они – думаю, даже Вероника считает именно так. Это не ложь и не желание польстить. Это точная логика смертельного боя. Чтобы стать героем, нужно погибнуть. Никто, никто не хочет быть героем.

* * *

– Навались!

Плот, на скорую руку созданный столярным гением Алехина, предпринял последнюю попытку остаться на берегу, но, прочувствовав наш настрой – сдался. Первым запрыгнул Марат, затем я с Данилой, Алехин с Сявой и Рыжим, войдя в воду почти по пояс, продолжали толкать плот, мы же с Маратом, вооружившись шестами уже были готовы толкать его и без их помощи… Глеб и Вероника со Стасиком сбились с ритма, и теперь им придется слегка замочить одежку. Куда там – они у нас крутые – Вероника схватила Стасика за руку и заскользила, полетела к плоту. За ней к плоту рванул Глеб – еще то зрелище – дикие глаза Стаса, алебастровая невозмутимость Вероники, блеск меча Глеба… В следующую секунду алебастр упал в воду. До удара о плот головой Веронике оставалось проскользить по воздуху миллиметра два. Глеб, не успевший вовремя отреагировать, мог только наблюдать, как мы вытаскиваем ведьму из воды. Не буду скрывать – основная нагрузка досталась мне. Со стороны Марата, вероятно, это был жест уважения к командиру. Вероника беспомощно осматривала свою руку, на которой у локтя красовался укус – укус до крови. Надо же, какие зубки у этого Стасика! Перенося мальчика на плот, Вероника меньше всего ожидала, что практически в конечной точке путешествия он буквально покажет зубки. Стасик, между тем, уже умудрился выбраться на берег, где, двигаясь параллельным курсом, с нескрываем интересом следил за нашими маневрами. Вероятно, он не любит плоты, а может, у него речная болезнь или приступ бешенства. За ребенком надо было бы вернуться…Быть может, позже… Чего я сейчас точно не собирался делать, так это поворачивать к берегу.

Посередине плота у нас возвышалась палатка. Не скрою, главное ее назначение было в том, чтобы возвышаться и шириться. При желании она могла бы с успехом играть роль паруса.

Подняв на плот шесты и, предоставив течению полную свободу, мы укрылись в этом чуде деревянно-матерчатого зодчества.

– По моей команде! Вероника, пожалуйста, без ваших фокусов с пробежками по воде! Все готовы?

Кое-кто был не готов. Сява смотрел на меня взглядом человека, которому перед смертью отказали в последнем слове. А каким взглядом смотрел на него я? Очень трудно плавать, когда на тебе висит около ста килограммов железа. Как он с ними на плот залез – не иначе, с помощью секретного приспособления под названием «посильная помощь Алехина», а может, заранее в палатку затащил. Щит звякнул о дерево, за ним последовали два меча, кольчуга и арбалет, для стрельбы из которого понадобились бы как минимум два человека.

– Делай как я!

Выйдя из палатки на сторону плота, обращенную к противоположному берегу реки, я, по возможности тихо, спустился в воду, все еще держась за плот. Секунда – и я, стараясь держаться вровень с набирающим скорость плотом, двинулся к берегу – благо, за то время, пока мы еще правили нашим флагманом, нам удалось подобраться как можно ближе к противоположному берегу. Впрочем, проплыть и пять метров, с какой-никакой поклажей, достаточно серьезная задача – и я ее выполнил. Ее выполнили все. Оказавшись на берегу, мы ползком добрались до ближайших кустов и только там перевели дух. Прав я или не прав, но первая часть моего плана прошла без сучка и задоринки.

Плот упрямо двигался, грозя через несколько минут скрыться с наших глаз. Тем временем Стасику, наверное, надоело бежать. Он протянул свои ручонки в сторону плота, после чего раздался звук, больше всего напоминающий храп, только если храпят одновременно человек сто, причем одновременно и все – прямо вам в ухо. Метров за десять перед плотом вода вдруг ушла вниз. На месте ленивого течения на наших глазах появился водопад, уходящий на неизвестную глубину. Плот устремился в пучину со скоростью, не оставляющей сомнений, что ни один из нас не выбрался бы живым. Рев водопада прервался звуком стократно усиленного всхлипа – видно, пробку вставили на место. Водопад начал затихать, пока не исчез вовсе. Река снова текла неспешно и величаво. Стасик прыгающей походкой направился прочь от реки…

Первый раз за всю экспедицию мы сделали ход, не прописанный в конспекте врага.

Глава одиннадцатая

На другом берегу

Даже рожденному летать, бывает полезно ползать

Из жизни насекомых

Давненько я столько не ползал. Думаю, еще несколько часов передвижения таким способом – и на моем животе вырастет чешуя, руки и ноги начнут постепенно втягиваться, а язык станет раздвоенным. Это ж надо было разбросать по земле столько сучьев и камней! Радовало только одно: Веронике пришлось ползти точно так же. Представляю, во что превратится ее одежда. И даже не представляю, во что превратится ее грудь в конце маршрута.

Ждать. Нам нужно два или три дня ждать. Главный плюс, который я получил в качестве компенсации за потерю всех наших припасов – статус погибших. Кем бы ни были Стасик и его друзья – мы для них драматически утонули, так как ничем не примечательная речка на несколько минут стала счастливой обладательницей водопада.

– Сюда! – просипел Алехин.

Ну, наконец-то – если нам повезло, можно будет сесть или даже встать. Нам повезло. За небольшим подъемом прямо у берега тянулась балка, достаточно глубокая, чтобы спрятать всех нас. Я оторвал чресла, живот и грудь от почвы и с удивлением обнаружил, что по-прежнему умею принимать вертикальное положение.

– Вероника, ты ничего не хочешь нам рассказать про Стасика? – Конечно, кто я такой, чтобы ведьма давала мне отчет. Просто спрашивать у Рыжего, что здесь произошло, было бесполезно. У Вероники, судя по всему тоже.

– Я его не почувствовала. Любой маг чувствует другого, но Станислав – как на другой стороне Луны, даже во время сеанса!

Моя злость на Веронику улеглась, толком не разгоревшись. Если быть абсолютно честным, то она ведь меня предупреждала по поводу найденыша – сразу после атаки вольфов. В общем-то, смешно было думать, что она от нас что-то решила скрыть. Какой-то час назад мы все плыли на одном плоту и, если бы я ошибся – точно так же вместе покоились бы под этими спокойными водами.

– Как ты понял? – Кажется впервые в голосе Вероники не было надменной интонации

– А я не понял… Было ясно, что нас не хотят отпускать. Нам не дали бы уйти ни по реке, ни по земле, но река давала возможность спрятаться или и вправду уйти… Во всяком случае, я на это надеялся. Если у Стасика с этой стороны реки был наблюдатель, то мы живы только благодаря его любви к искусству. То, что Стасик не захочет нас сопровождать, было для меня полной неожиданностью, я чуть было не повернул за ним.

– И почему не повернул? – голос Алехина прозвучал неожиданно мрачно.

– Не знаю почему… наверное, я просто испугался.

– Стасика ты, что ли, испугался? – голос Алехина все мрачнел и мрачнел

– Нет, я испугался, что мы не успеем… Пока бы мы возвращались за ним, пока поплыли бы обратно… Я боялся с того момента, как мы начали сооружать плот, боялся, что не успеем, всё ждал подвоха, а тут всё гладко, всё сладко…

– Командир, давай ты и впредь не будешь поворачивать, даже думать об этом не будешь – мальчик там или девочка. Ладно, майор?

Я промолчал. Наверное, Алехин прав. Мы – не спасатели. Спасают другие. Мы тут, чтобы ходили караваны – табак в одну сторону, мечи в другую. Линия каравана не должна прерываться. И это важнее мальчиков и девочек. Но Алехин был мрачен не из-за этого. В глазах сержанта я фактически признался в том, что хотел совершить предательство. Всегда непросто привыкаешь к мысли, что люди – разные не только внешне: они и думают по-разному. Еще труднее смириться с тем, что эти самые «разные» правы – в отличие от тебя. Мне было бы легче услышать это от Сявы…