Гвардейская кавалерия - Андрей Бондаренко

— Вот, держи, — протянул подписанный банковский чек Ник. — Здесь — на двадцать две с половиной тысячи. Сдачи, понятное дело, не надо.

— Ты не понял, дон Андрес. Я же сказал — «требовалось». Уже нашлась требуемая сумма. Курьер из Штатов везёт.

— «Везёт» не значит — «привёз». Всякое может случиться в дороге. В непростом и коварном Мире живём…. Поэтому возьми и передай — Эрнесто Геваре, лично в руки. И не забудь акцентировано намекнуть, что, мол, от меня.

— Всё понял, командир, — чуть заметно улыбнувшись, заверил Михаил. — «Столбишь» добрые отношения на будущее? Оно и правильно, лишним не будет. Всё сделаю: и передам, и ненавязчивый акцент проставлю…

— Что ещё можешь сообщить — из заслуживающего внимания?

— М-м-м, из заслуживающего…. Похоже, что у Эрнесто и Ильды сердечные отношения разладились. Вплоть до серьёзного разрыва. Впрочем, Че утверждает, что это лишь одна видимость. Мол, элементарный отвлекающий манёвр, предназначенный для прямолинейной и туповатой мексиканской полиции, чтобы жену и дочку — в случае возможного «пикового» расклада — не трогали.

— Ты так сказал, словно бы сам не веришь в эту надуманную версию, — пессимистично усмехнулся Ник.

— Дык, э-э-э…

— Отставить — сопли зелёные жевать.

— Есть — отставить.

— То-то же…. Изволь, старший лейтенант, доложить чётко, внятно, доходчиво и тупо. Кстати, поздравляю с присвоением очередного воинского звания.

— Спасибо, конечно, — неуверенно шмыгнул мясистым носом Банкин. — Я, между прочим, и про очередное «лейтенантское» звание ничего не знал…. Докладываю — тупо, как и было велено…. В последнее время Эрнесто очень даже заинтересованно посматривает на мою Мари. Посматривает, морда аргентинская, и посматривает. Да и она, такое впечатление, отвечает ему аналогичными взглядами. Вот, доложил…

— Тьфу, да и только, — облегчённо выдохнул Ник. — А я уже подумал — чёрт знает что.… Это, братец, в тебе — просто-напросто — горячая и беспокойная персидская кровь, доставшаяся от любимой бабушки, играет. И не более того.

— Думаешь?

— Не думаю, а уверен. Причём, на сто двадцать процентов из ста. Общеизвестно, что именно персияне являются самой ревнивой нацией в Мире, обгоняя в этом аспекте-разделе даже вездесущих евреев. Так что, успокойся и не переживай на ровном месте…. Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит. Плотного общения, я имею в виду. Надо же и о конспирации помнить. Будем прощаться и расходиться в разные стороны…. Надеюсь, в этом парке есть второстепенные входы-выходы?

— Имеются. Ты, командир, возвращайся старой дорогой, а я выйду из парка через правые боковые ворота…. Но мы же ещё встретимся? Во время «мексиканской» фазы операции, я имею в виду?

— Обязательно встретимся. Только чуть позже. За несколько суток до отплытия «Гранмы». Адиос, приятель…

Время шло. А может, и летело. Или же неслось вскачь. Кто его разберёт…

Закончился октябрь. Ноябрь месяц уверенно перевалил через свой экватор.

Через штатного информатора (его координаты были получены ещё в Москве), Ник знал обо всех «экспедиционных» новостях.

Во-первых, права собственности на «Гранму» были окончательно выкуплены. Во-вторых, завершились ремонтные работы двигателей яхты, а также были снесены все ненужные перегородки и установлены дополнительные баки для питьевой воды. В-третьих, обе Ильды Гевары (и мать, и дочь), готовились к срочному отъезду в Перу. В-четвёртых, Фидель Кастро — в самом конце октября — арендовал другое ранчо, расположенное в мексиканском штате Тамаулипас, недалеко от морского побережья, куда постепенно и начали переезжать его соратники. Естественно, вместе с оружием, боеприпасами и походным снаряжением….

Двадцать второго ноября, ранним прохладным утром, Ник позвонил Банкину.

— Дон Андрес? — обрадовался Михаил. — Ты, старина, очень вовремя позвонил. Чтобы попрощаться, я имею в виду. Мы с Мари завтра…э-э-э, уезжаем. Ну, типа — к морю, на фешенебельный курорт. Хотим немного покупаться, позагорать и покататься на комфортабельной яхте…. Что-что? Решил заскочить к нам на огонёк? Конечно, заезжай. Только супруги сейчас нет дома — в редакцию поехала, чтобы получить последний гонорар и обменять его на американские доллары. Деньги, как известно, нигде и никогда лишними не бывают…. Ага, понял. Жду…

«И это очень хорошо, что Мари отсутствует», — решил Ник. — «В том плане, что всё пройдёт не в пример легче…».

Он доехал на такси до улицы Боливара, покинул машину, вошёл в нужный подъезд нужного дома, поднялся на второй этаж и надавил указательным пальцем на кнопку дверного звонка.

Дверь приоткрылась.

— Проходи, дон Андрес, — приветливо улыбнувшись, пригласил Михаил. — Будь как дома. И ботинки, пожалуйста, не снимай. Мы же всё равно завтра уезжаем…

Он вошёл. Сзади негромко щёлкнул, запираясь, дверной замок.

«Так себе квартирка, честно говоря», — вынес через минуту свой авторитетный вердикт общительный внутренний голос. — «Из серии — бедненько, но чистенько. Тесный коридор со старомодной вешалкой и обшарпанным шкафчиком для обуви. Вон та узкая дверь, очевидно, ведёт в ванную. Нам туда пока не надо…. Ага, комната. То бишь, спальня, рабочий кабинет и столовая-гостиная в одном флаконе. Одёжный шкаф, пара книжных, стол, четыре стула, громоздкий буфет с посудой, низенькая тумба с патефоном, ещё одна тумбочка — с печатной машинкой. Ну, и стандартная двуспальная кровать со спинками, украшенными металлическими шарами, на которой оно и происходит. Регулярное выполнение взаимных супружеских обязанностей, я имею в виду…. Всё-всё, молчу-молчу. Не обижайся, дружище. Ромео ты наш не в меру впечатлительный…».

Присев на скрипучий стул с высокой гнутой спинкой, Ник достал из внутреннего кармана кожаного плаща и выставил на стол, покрытый старенькой скатертью, бутылку ямайского рома, украшенную цветной этикеткой с целой россыпью золотых и серебряных медалек.

— Отличная идея, — одобрил Банкин, неравнодушный к хорошим алкогольным напиткам. — Выпить же надо на дорожку. Обязательно. Мол, примета такая, народная насквозь…. Вот, дон Андрес, подходящие рюмашки. Разливай. А я пока на кухню сбегаю — за закуской…

Михаил ушёл.

Ник отвинтил пробку, наполнил высокие прозрачные рюмки благородным тёмно-янтарным напитком, поставил бутылку на стол, а после этого извлёк из бокового кармана плаща тёмно-синюю цилиндрическую коробочку. Извлёк, открыл крышечку, ловко подхватил пальцами круглую белую таблетку и отправил её в дальнюю от себя рюмашку.

— Пш-ш-ш-ш-ш, — тихонько пропел выдержанный ямайский ром, оперативно растворяя таблетку. — Пш-ш-ш-ш…