Дьявол верхом - Виктория Холт

После ужина мы направились в другой салон, где граф пил коньяк. Он настоял, чтобы я его попробовала. Коньяк ожег мне горло, и я боялась сделать больше одного глотка, чем, безусловно, изрядно позабавила хозяина дома.

Когда позолоченные часы пробили десять, граф заявил, что в это время Маргерит должна быть в постели. Нам не следует забывать, что она перенесла недомогание. Он хотел, чтобы она как можно скорее полностью выздоровела. Поэтому мы с Марго пожелали всем доброй ночи и направились в наши комнаты.

– Не знаю, как я все это вынесу, Минель, – сказала Марго. – Тебе ведь известно, что здесь намечается? Они намерены найти мне мужа.

– Еще нет, – успокоила я. – Ты слишком молода.

– Слишком молода! Семнадцать лет – вполне достаточный возраст.

– Что верно, то верно – ты это доказала.

– Видела, как отец смотрел на меня, говоря о короле и королеве и о том, как ее привезли во Францию, чтобы выдать замуж? Это было предупреждение.

– Должна сказать, что беседа показалась мне несколько необычной.

– Ты имеешь в виду risque[48]. Когда разговор зашел об Оленьем парке, верно? По-моему, это было сделано намеренно. Отец давал мне понять, что я больше не невинная девушка, и что он не потерпит от меня никакой чепухи. Мне придется делать все, что мне скажут, для моей же пользы – как тем девушкам в Париже.

– У вас всегда ведут такие беседы в присутствии дам?

Марго молчала, и мое смущение увеличилось.

– Скажи мне, о чем ты думаешь, – настаивала я.

– Отец, безусловно, неравнодушен к тебе, Минель.

– Он, несомненно, с удовольствием принимает меня здесь и называет кузиной. Но мне все же кажется странным, что он позволил беседе идти таким путем.

– Он сделал это сознательно.

– Интересно, зачем?

Марго только покачала головой, а я, почувствовав сильное желание остаться наедине со своими мыслями, пожелала ей доброй ночи и пошла к себе.

Горничная зажгла свечи, и при их свете комната выглядела очаровательно. Я еще никогда не видела подобной роскоши. Мне вспомнились девушки, подобранные на грязных улицах и привезенные в такую же обстановку. Что они при этом испытывали?

Сев перед зеркалом, я вынула заколки, позволив волосам свободно упасть на плечи. В пламени свечей я казалась почти красивой. Лицо слегка покраснело, глаза сверкали от возбуждения, смешанного со страхом.

Бросив взгляд через плечо на дверь, я с облегчением заметила, что в ней торчит ключ. Я тут же подошла к двери, намереваясь запереть ее, но услышала бормотание голосов и застыла, держась рукой за ключ. У двери послышались шаги, и я не устояла перед искушением приоткрыть ее, увидев спины Этьена и Леона и услышав их разговор.

– Но кто она? – осведомился Леон.

– Кузина! – усмехнулся Этьен. – Полагаю, очередная любовница.

– А мне почему-то так не кажется.

– Ну так она скоро ею станет. Это новшество – до сих пор он не приводил их в замок.

Я закрыла дверь и заперла ее дрожащими пальцами. Вернувшись к столу, я несколько секунд в ужасе взирала на свое отражение, затем произнесла вслух:

– Ты должна уехать отсюда как можно скорее!

* * *

Я плохо спала этой ночью. Услышанное мной настолько меня шокировало, что я долго пыталась убедить себя, будто неправильно поняла слова молодых людей. Однако из того, что мне было известно о графе, следовало, что их выводы вполне логичны. Что же мне оставалось делать? Продав всю школьную мебель, я сожгла за собой мосты. Конечно, мне не надо было покидать Англию; я сразу должна была понять причину интереса графа ко мне. Ведь я достаточно хорошо представляла, что он за человек. И все же его предложение сопровождать Марго казалось достаточно разумным. Марго нуждалась в том, чтобы кто-нибудь присматривал за ней и помогал пройти через испытания, а на эту роль я являлась наиболее подходящим кандидатом. Я считала, что, приехав в замок, стану компаньонкой Марго и буду жить так, как, по моим сведениям, живут компаньонки и гувернантки – в комнатах, расположенных где-то между хозяйскими апартаментами и помещениями для слуг. Мне казалось, что примерно через год, когда Марго выйдет замуж, я приобрету достаточно денег и опыта, чтобы, вернувшись в Англию, открыть школу и преподавать французский язык.

Возможно, к тому времени Джоэл Деррингем вступит в брак, подобающий его положению, а сэр Джон и леди Деррингем, поняв, что с "глупостями" покончено, снова будут присылать мне учениц.

Однако поведение графа и подслушанный мной разговор ясно дали мне понять, что я должна как можно скорее уехать.

Услышав, что дом пробудился, я поднялась и отперла дверь, после чего почти сразу же появилась служанка с горячей водой. Умывшись и одевшись в ruelle, я направилась в комнату Марго.

Так как она выглядела посвежевшей и успокоившейся, я решила, что лучше немедленно перейти к делу.

– Марго, – заговорила я, – мне кажется, что мое положение здесь ненормально.

– Что?! – воскликнула она.

– Я имею в виду, двусмысленно.

– Что ты имеешь в виду? Какое у тебя здесь положение?

– Это я и хотела бы знать. Мне казалось, что приехав сюда, я займу положение компаньонки, что мне будут платить за исполнение соответствующих обязанностей, за то, что я помогу тебе пережить трудное время и буду обучать тебя английскому языку. Но я оказалась в положении кузины, и со мной обращаются, как с гостьей.

– Ну, о выдумке с кузиной ты ведь знала заранее, а я всегда буду обращаться с тобой, как с подругой.

– Да, но остальные…

– Ты имеешь в виду отца? Он часто ведет себя эксцентрично. Сейчас его забавляет делать из тебя кузину. Завтра он может начать обходиться с тобой как с компаньонкой дочери.

– Но я не готова к тому, чтобы меня вот так швыряли вверх и вниз! Ты должна понять, Марго, что у меня нет возможностей вращаться в подобном обществе.

– Ты говоришь об одежде? Мы скоро это устроим. Ты можешь носить мою или приобрести новую. Вскоре мы поедем в Париж и купим там материал…

– У меня нет на это средств.

– Расходы будут приписаны к счетам – так всегда делают.

– Да, когда речь идет о тебе или, возможно, об Этьене и Леоне. Вы члены семьи, а я нет. Я должна вернуться в Англию, и хочу, чтобы ты поняла, почему.

Ее глаза потемнели от страха.

– Пожалуйста, Минель, не покидай меня! Если ты уедешь, я останусь одна!

– Я не могу находиться здесь в таком положении, Марго. Это унизительно.

– Не понимаю. Объясни.

Но я не могла заставить себя сказать ей: "Твой отец намерен сделать меня своей любовницей". Это прозвучало бы абсурдно и мелодраматично, к тому же я могла ошибочно представлять себе ситуацию. Конечно, смысл разговора обо мне двух молодых людей был очевиден, но ведь и они могли ошибаться.