Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бывший фабрикант Вахтер заметно притих, не закатывал больше званых вечеров с титулованными гостями и румынскими оркестрантами. Активисты домового комитета обратили внимание на другое. К Вахтеру повадилась ходить некая мисс Кейд, учительница английского языка и бывшая управительница бюро английских гувернеров в Петербурге. Раз пришла, другой, третий, шушукаются о чем-то взаперти, секретничают, а что к чему — неизвестно.
Профессор вызвал Лауру Кейд к себе. Это была маленькая румяная старушка, чрезвычайно склонная к болтливости. С первых же слов Лаура Кейд внесла полную ясность в интересовавший Профессора вопрос.
— К господину Вахтеру просил меня наведываться Поль Дюкс…
— Зачем?
— Пообещал перед своим отъездом из Петрограда, что напишет по его адресу, но почему-то не выполнил своего обещания…
— А когда уехал Поль Дюкс?
— С месяц прошло, наверно… Позвольте, сейчас я припомню точно. Да, уж месяца полтора, как он покинул Петроград…
— Вы давно знакомы с Дюксом?
— О, это мой старинный знакомый! Еще с той далекой поры, когда работал гувернером… Очень милый юноша, правда, со странностями. Подумайте сами, заходил ко мне, иногда даже ночевать оставался, потому что с пропусками теперь большие строгости, но всегда с какими-то загадочными предосторожностями… В окошке, выходящем на улицу, я должна была выставлять вазу с гортензиями… Романтично, не правда ли? Это означало, что посторонних у меня нет… Скажу вам откровенно, я никогда не убирала эту вазу, и он страшно сердился, обвиняя меня в женском легкомыслии…
— Когда он посетил вас в последний раз?
— О, уже давно! В начале октября… Прибежал страшно возбужденный, чем-то расстроенный и объявил, что уезжает из Петрограда.
— Почему?
— Я и сама этого не поняла. Сказал, что ему грозит опасность и нужно временно исчезнуть.
— Какая опасность, вы не спросили?
— Нет, разумеется! Да ведь он и не скажет ни за что! Поверьте, это человек с многими странностями… Мне иногда казалось, что он играет в тайны, как это случается с некоторыми мальчиками…
Отпустив словоохотливую старушку с миром, Профессор задумался. Лаура Кейд, конечно, говорила правду, и СТ-25 действительно исчез в начале октября. Не было еще ораниенбаумской комбинации Александра Кузьмича Егорова, давшей чекистам первые ниточки к раскрытию заговора, еще собирались у Китайца Люндеквист и другие руководители операции «Белый меч», и Жоржетту еще не задерживали на Мальцевском рынке, а он уже бросился наутек, причем с лихорадочной поспешностью, явно паникуя со страха.
Что же спугнуло англичанина? Ответ был только один. Начавшееся в Москве разоблачение главарей «Национального центра». Именно в это время были произведены первые аресты, и СТ-25, конечно, имел об этом соответствующую информацию.
Еще одно подтверждение торопливого отъезда СТ-25 было получено, когда засада, оставленная на квартире Надежды Владимировны, схватила курьера заговорщиков.
Курьер был свеженький, прямо с дороги. Явился он к Мисс, ни о чем не подозревая, с зашитыми в подкладку пиджака секретными инструкциями. Даже удостоверение, выданное ему белой контрразведкой, не успел или посчитал излишним хорошо припрятать. Из удостоверения явствовало, что предъявитель его «барон Константин Модестович Розеншильд-Паулин есть действительно агент тайной разведки, которого просят пропустить через район расположения Талабского полка».
— Ну-с, дорогой барон, давайте знакомиться, — сказал Профессор, не без любопытства разглядывая бумажку из вражеского лагеря; круглая войсковая печать с двуглавым царским орлом, размашистые подписи начальства — все честь честью, точно в командировку отправляли своего барона. — Талабцы, надеюсь, вас не обидели? Что же вы молчите, Константин Модестович? Выкладывайте, с чем пожаловали в Петроград?
— В бумагах все сказано…
— А устные инструкции привезли?
— Просили передать привет от Мишеля…
— Вот как? От Мишеля? Иначе говоря, от господина Дюкса? А вы давно с ним виделись?
— Недели две будет.
— Где?
— В ревельской гостинице «Золотой лев». Господин Дюкс собирался уезжать в Англию…
Рассказ курьера помог выяснить занятные подробности бегства СТ-25. Удрал он, оказывается, из Петрограда вместе с Розеншильдом-Паулином, причем решение было принято буквально в последнюю минуту. Барон не спеша собирался в дорогу, должен был еще встретить Китайца, забрать пакет с корреспонденцией, как вдруг прибежал к нему Поль Дюкс. Смертельно напуганный, на самого себя не похожий.
— Зачем же он прибежал?
— Еще с порога объявил, что едет со мной. Немедленно, не дожидаясь никаких встреч, потому что промедление чревато опасными последствиями. Я, понятно, попросил объяснений, все-таки не годится пренебрегать конспирацией, а он рассердился… И страшно нервничал на вокзале, пока мы устраивались в теплушку… Перед линией фронта, которую переходить пришлось ночью, дрожал весь, до того разыгрались нервы…
— Что же его так взвинтило?
— Не могу знать, чужая душа потемки… В нормальных-то условиях он весьма уравновешенный субъект и не зря славится своей выдержкой, а тут малость психанул. Должно быть, в Чека опасался угодить, да и купанье взвинтило нервы…
— Какое купанье?
— Это, знаете ли, целая история, — усмехнулся барон. — На манер авантюрных романов, которыми зачитываются барышни. Словом, едва не утоп господин Дюкс, чудом выкарабкался…
История и впрямь была с приключениями.
Во второй половине августа, сразу после скандального налета англичан на Кронштадт, для связи с резидентом был, оказывается, прислан из Терпок торпедный катер.
Связником, как выяснилось, приезжал в Петроград некий мичман Гефтер, он же Александр Александрович Шмидт, длительное время совмещавший службу на крейсере «Память Азова» со шпионскими услугами английской разведке.
Профессор, конечно, знал этого типа, завербованного еще капитаном Кроми. В дни разгрома английской шпионской сети Гефтеру — Шмидту посчастливилось избежать ареста, из Гельсингфорса он направил стопы в Мурманск, где ревностно прислуживал интервентам, и Профессор, сказать по совести, думал, что вряд ли он рискнет снова сунуться в Петроград.
Однако Гефтер — Шмидт вынужден был идти на риск — приказы хозяев шпионами не обсуждаются. Неподалеку от Лахты его высадили с торпедного катера на маленький «тузик». Разумеется, с подложными документами, в одежде красноармейца. «Тузик» следовало понадежнее укрыть в прибрежных камышах, а самому двигаться на встречу с Полем Дюксом.
В Петрограде связник пробыл неделю. Обратно ему предстояло захватить и Поля Дюкса, с точностью до минуты рассчитав условленную встречу в Финском заливе, где их должен был ждать торпедный катер. И тут-то нежданно-негаданно вышла трагикомическая осечка, обернувшаяся вынужденным купаньем.
О том, как это случилось, Профессор разузнал, поближе познакомившись с Викентием Осиповичем Скадиным, бывшим содержателем трактира на станции Раздельная, отнюдь не по своей воле ставшим скромным железнодорожным стрелочником. Именно трактирщик и достойная его супруга Фелиция Викентьевна состояли в подручных у резидента, всячески способствуя налаживанию тайной курьерской связи с Гельсингфорсом.
На первом допросе Викентий Осипович отрицал все напропалую. Человечек он, дескать, маленький, знать ничего не знает — ни Поля Дюкса, ни связников, прибывающих на торпедных катерах, потому как круглые сутки занят своими служебными обязанностями.
Очная ставка с бароном Розеншильдом-Паулином вынудила трактирщика отказаться от этой тактики.
— Оставьте, любезнейший, напрасные увертки, — сказал пойманный курьер. — Рекомендую вам подумать и просить снисхождения у Советской власти…
— Гнида ты, а еще ваше благородие! — разозлился трактирщик, но тем не менее рассказал все без утайки. И как был завербован старым своим знакомцем Ильей Романовичем Кюрцем, и как давал приют курьерам английского резидента, ждавшим в его доме рассвета, чтобы отправиться в Петроград.
Поля Дюкса трактирщик видел лишь однажды. Вернее, два раза в одну ночь. Сперва англичанин был самоуверенным, как и положено настоящему джентльмену, а когда приключилась у них заковыка с дырявой лодкой, выглядел вроде мокрой курицы. Испуганно вздрагивал от каждого шороха, чуть не плакал и в довершение всего закатил скандал своему спутнику, обвинив его в неудаче. В общем, перепуган был изрядно.
Яхтенный «тузик», на котором доплыл до берега Гефтер — Шмидт, оказывается, пропал. Искали его в прибрежных камышах, да так и не нашли. Видно, кто-то воспользовался добычей, хорошенько ее перепрятал. Взамен была куплена плоскодонная рыбачья лодка. С виду вполне добротная, платили за нее большие деньги.
- Горечь таежных ягод - Владимир Петров - Великолепные истории
- Друзья с тобой: Повести - Светлана Кудряшова - Великолепные истории
- Знакомый почерк - Владимир Востоков - Великолепные истории
- Черниговцы (повесть о восстании Черниговского полка 1826) - Александр Слонимский - Великолепные истории
- Повесть о сестре - Михаил Осоргин - Великолепные истории
- Поворот ключа - Дмитрий Притула - Великолепные истории
- Вcё повторится вновь - Александр Ройко - Великолепные истории
- Жемчужина дракона - Альберто Мелис - Великолепные истории
- Один неверный шаг - Наталья Парыгина - Великолепные истории
- Утро чудес - Владимир Барвенко - Великолепные истории