77 бантиков на одной голове - Софья Андреева

Склонившись в приветственном поклоне, официант пригласил Желми внутрь. Желми удивился непривычному радушию. Он оглянулся назад, на всякий случай. Вдруг это не в его честь, а он и растаял. Лучше не испытывать судьбу. И Желми бочком стал отодвигаться от официанта. Тот схватил его за рукав.

— Куда же вы? Для вас накрыт стол.

Желми теперь с опаской относился ко всякому роду гостеприимства, он оторвал руку от цепких пальцев официанта и решил бежать отсюда на всех парусах. Но официант исчез и на пороге показался директор кафе. Он широко улыбнулся и приветливо распахнул объятия.

— Я рад, что все так неплохо закончилось. Прошу вас к столу. Вы для меня самый дорогой гость!!!

В желудки у Желми предательски заурчало. Из кафе, дразня и заманивая, выплыл ароматный запах свежего хлеба. Делать нечего…Вытерев ноги о коврик на земле, Желми осторожно вошел в помещение. Над дверью приветливо звякнули колокольчики, медведь оторопел…Этот звук был похож на тот, который издает железный засов на клетке, только чуть погрубее…Ужас переполнил Желми, он с воплем выскочил из кафе и бросился утекать подальше от этого злополучного места. Его пятки едва касались земли. Желми ежесекундно оглядываясь назад, несся в сторону вокзала. Он видел, что директор провожает его добрым ласковым взглядом. Желми вскоре понял, что его не собираются преследовать. Медведь сбавил скорость.

На перроне одиноко стоял потертый паровозик. Тяжело дыша угольными парами, паровозик собрался тащить пару обшарпанных пустых вагонов. На скамейке сидела сухенькая старушка в голубом платочке и, монотонно постукивая спицами, вязала что-то цветастое объемное и непонятное. Увидев Желми, она живо улыбнулась, и словно знала его всю жизнь, словоохотливо заговорила:

— Куда сынка засобирался?

— Домой, бабуля, домой, вы не знаете доеду я до леса на этом поезде?

— Доедешь, сынок доедешь.

— А в какую мне сторону? — завертел головой Желми.

— У нас тут все равно тупик. Дальше поезда не ходют. Там болота, да вечная мерзлота. А садись — все вывезет тебя из этой дыры.

Паровоз пискнул снова, предупреждая запоздалых пассажиров. Желми заторопился. Он заметил, как оживилась Тополиха, увидев его на перроне. Подойдя к ней он ласково погладил её по стволу. Затем крепко хватил её чуть пониже ветвей, и по богатырки вытащил из земли. Тополиха восторженно завизжала и затрясла своими оголившимися корнями. Земля посыпалась и заполнила собой образовавшееся лунку, да так удачно, что через минуту никто и не заметил бы, что здесь когда-то стояло дерево.

Старушка, откинув вязание, не веря своим глазам, подбежала ближе к месту событий. Положив руку, изжеванную старостью, на ствол Тополихи, она спросила Медведя:

— Это, мил человек, чего удумал?

Желми взвалил дерево на плечи и понес его к вагону. Услышав вопрос старушки, он повернулся было к ней и Тополиха, гордо восседавшая на плечах, чуть не сбила старушку с ног. Помогла только природная старушечья расторопность. Вовремя присев, она снова стала пытать Медведя вопросами.

— Эт ты чего удумал? Никак дерево на дрова понес. Так подождал бы немного, скоро бы все равно спилили. Вот ведь нетерпеливый народ.

Желми остановился, дождался, когда старушка забежит вперед, и заплетающимся от усталости языком пояснил.

— В тайгу несу, домой, Лысой горе.

Старушка обомлела… Такое было впервые в её жизни. Она сразу перестала сердиться и уже мягким голосом переспросила:

— Ты это серьезно?

— Угу, — махнул головой Желми, отчего остатки земли с корней Тополихи не удержались и посыпались на голову старушки. Та и не заметила. Она семенила рядом с Медведем и протягивала ему завернутые в тряпочку деньги

— Сынок, возьми, на доброе дело. А мне старухе зачем? У нас и магазинов-то нет.

Сунув ему в карман купюру, старушка стала помогать заталкивать Тополиху в вагон. Но это было очень сложно, да и практически невозможно. Ни крона, ни корни не позволяли дереву пройти сквозь дверной проем.

Старушка, откуда только сила взялась, словно прораб на стройке руководила действиями медведя.

— Давай сынка, давай, левее…правее, ниже… ну ещё чуть-чуть… тише…тише ветки сломаешь. Ат ведь незадача, не лезет.

Медведь весь вспотел от натуги. Паровозик последний раз пискнул, хлопнул дверями и заливисто вереща на прощание покатился по извилистым рельсам в светлую даль, подальше от тупика, поближе к Лысой горе.

Старушка вытерла уголки рта голубым платком, похлопала медведя по спине и горестно заметила.

— Ты уж не бросай её здесь, погибнет же, спилят. Была бы я молодая за вами пошла.

Медведь взвалил Тополиху на спину и тяжело ступая направился по рельсам, по которым только что сбежал поезд.

Глава 19 Мишень для пуль

У подножья Лысой горы Желми рухнул на мох, он совсем выбился из сил — не чувствовал ни рук ни ног. Тополиха, утомленная не меньше, плюхнулась рядом, тихонько постанывая, её тело болело. Медведь перебрасывал её с плеча на плечо, со спины на грудь. Он нес её то на руках, словно любимую и единственную, то словно бревно неаккуратно перекидывал через голову и тащил на спине.

В общем Тополиха чувствовала себя акробатом, в руках неутомимого жонглера. Тополиха только тихо вздыхала. Немного отлежавшись на земле, она глянула на медведя. Тот, уткнувшись мордой в сизый мох, лежал рядом и постанывал. Тополиха заметила бурое пятно на правом плече, которое разрасталось, словно чернила на промокашке. Тополиха потерла пятно пальцами, принюхалась и поняла это кровь. "Бедняга, — подумала она, предполагая кровоточащую мозоль. Как опытная медсестра, она осторожно стала стягивать пиджак. Желми застонал, потом жалобно заскулил, словно обиженная дворняжка, и открыл глаза.

Увидев оголенное плечо, Тополиха ужаснулась:

— Это не мозоль, это пуля!

Желми испуганно уставился на Тополиху, он не понимал, о чем она говорит. "Какая пуля, да она бредит", — и Желми схватился рукой за правое плечо. Оно отозвалось нестерпимой болью. Тополиха понятия не имела, кто мог стрелять в медведя.

Вдруг Желми, присмотревшись к Тополихе, показал дрожащим пальцем на её ствол. Тополиха опешила. Ее кора, словно решето, была усеяна мелкими глубокими отверстиями. Внимательно приглядевшись, Тополиха поняла, что за «пчелиные» укусы беспокоили её всю дорогу… Оказывается, сама того не замечая, она для кого-то все время служила мишенью. Этот кто-то старательно всаживал в неё порции свинцовых зарядов…. Из ранок неторопливо сочился горьковатый сок. В метре от кроны, оголив древесное нутро, светились две свежие царапины, видимо пуля прошла по касательной выхватив кору щепами. Тополиха нагнулась к земле и, набрав мха, стала затыкать им дырки. Там, где не смогла дотянуться сама, попросила помочь гусениц.

Желми терял силы с каждой минутой, и теперь обливаясь, горячим потом, бредил. Плечо его распухло и напоминало обрубок полена.

Тополиха нагнулась к Желми и тронула его за здоровое плечо. Желми только протяжно вздохнул. Тополиха оглянулась по сторонам, вдруг удастся заметить доброго отзывчивого путника. Но чуда не произошло. Медленно наваливались грязные вечерние сумерки. Тучами повисли комары, почувствовав предстоящее пиршество.

Тополиха вздохнула и подняла Желми на руки. Перегнувшись назад от тяжести, она потащила Желми на вершину склона. У неё была надежда, что там она скорее найдет какую-нибудь помощь. Тяжело передвигая корнями, Тополиха серьезно размышляла. Откуда все-таки они насобирали кучу пуль, ведь никаких выстрелов не было слышно?

Шиповник на собрании не вымолвил ни слова. Его бледное лицо не выражало никаких эмоций, хотя в душе бушевало разочарование. Кикирилла опять отложила поиски его любимой Ромашки. Щека Шиповника нервно дернулась, по ней прошла судорога. Шиповник прижал щеку рукой и заодно прикрыл улыбку, непроизвольно мелькнувшую у него от одной очень удачной мысли.

— Ну, конечно же! Как я сразу не додумался. Пойду один. Я знаю, кто похититель. Единственное, что надо сделать, это найти то самое кафе. Так-так, надо сосредоточиться… Когда я выходил из кафе солнце светило мне в правое плечо. Электричка огибала склон с юго-восточной стороны, значит, мне надо идти в том направлении, — Шиповник сам себе указал пальцем в сторону севера, хорошо бы, конечно, переспросить у Элис, но она наверняка передаст все Кикирилле… Та станет переживать, опять начнет меня отговаривать. Нет, отдамся воле судьбы. Будь, что будет! Мир не без добрых Шиповников. Кто-нибудь да подскажет, поможет.

Пока Шиповник размышлял, собрание закончилось. Его нисколько не удивило, что было принято решение сначала спасти пленников, потом искать золотой корень. Еще неизвестно, чем дело обернется, может и не выйдет ничего, а он не может больше ждать. Золотой корень расцвел, хорошо, что не на его участке, а то хлопот с ним не оберешься, пришлось бы охранять. Пусть Кикирилла переживает по этому поводу.