Странные вещи - Эли Браун

к дороге.

– С ума сошла? – прошипел Ганнибал.

– Мы должны забрать диковины, – отрезала Клевер. – Не можем же мы оставить их браконьерам.

Над дорогой клубился дым лесного пожара. Под одним из ящиков Клевер заметила свой заплечный мешок. Она осторожно подошла к обломкам подводы.

Ганнибал потянул девочку за штанину.

– Браконьеры обескуражены, но это временно. Они вернутся…

– Тише! Вон она, – Клевер показала на Сюзанну, которая карабкалась по разбитым доскам. Кукла подобрала ружье, смяла дуло, как лакричную палочку, а потом ударила им по земле, разбив приклад. Отбросив ружье, Сюзанна остановилась, словно раздумывая, что бы еще разгромить.

Постепенно Кукла успокаивалась. Ей самой тоже изрядно досталось. Одна из ее рук была почти оторвана, из дыр на животе торчали клочки шерсти. Глаз-пуговица висел на ниточке, и от этого казалось, что кукла плачет. Ее ярость, казалось, улеглась, и теперь, не стремясь к разрушению, она бродила среди обломков в поисках чего-то определенного.

– Ей нужна ее коробка для сигар, – догадалась Клевер.

Сюзанна, увидев девочку, выпрямилась и приготовилась к драке. Она схватила громадную расколотую доску и была, кажется, готова стереть Клевер в порошок.

– Не плачь, Сюзанна-золотце, утром дождик кончится, – поспешно стала напевать Клевер.

Разъяренная Сюзанна шагнула к ней раз, другой, но Клевер присела на корточки, как делал мистер Агат, и протянула руки к кукле, не переставая петь.

– Тучка, прочь уплыви, ты, Сюзанна, не реви.

– Она разорвет тебя на куски! – прошептал Ганнибал.

Но Клевер продолжала петь.

– Птичка утром к нам летит, Сюзанне плакать не велит.

Кукла резко остановилась. Бросив доску, она вдруг стала похожа на сонного младенца, которому пора в кроватку. Клевер открыла боковой карман заплечного мешка. Сюзанна неуверенно шагнула к ней, заглянула в карман. Это была вовсе не коробка для сигар.

– А нарциссы расцветут, твое горе унесут…

Вновь раздался трубный звук рога, теперь уже ближе, и вдруг, напугав их, на дороге появились лошади. Сюзанна, бросив на Клевер недоверчивый взгляд, забралась в ее мешок. Девочка закрепила кожаные завязки и поспешила следом за Ганнибалом скрыться в кустах. Присев, она увидела, как мимо промчались Уиллит, Гриб и двое других браконьеров. Они пришпорили лошадей, чтобы те перепрыгнули через обломки повозки, и припустили дальше по дороге.

– А как же наш улов?! – запричитал было Гриб.

– Мы за ним вернемся, – крикнул ему Уиллит, – когда у меня будет больше патронов.

Браконьеры скрылись в лесу.

Сразу же вслед за этим раздался еще более громкий топот копыт, и появились преследователи – полдюжины вооруженных мужчин. Их возглавлял не кто иной, как Аарон Агат. Часть отряда продолжила погоню за Уиллитом и Грибом, а мистер Агат, увидев место крушения, остановил свою лошадь. На сей раз он был одет как бывалый путешественник – в кожаную куртку с бахромой и шапку из медвежьего меха. Под мышкой он привычным жестом держал ружье – но все равно уже не был похож на молодого искателя приключений с журнальных страниц.

Клевер видела лишь бледную тень того, кто некогда представлял Общество – союз храбрецов, защищавших все необычное.

Мистер Агат, кряхтя, спешился.

– Что здесь случилось?

– Случилась Сюзанна, – сказала Клевер, выходя из кустов.

– О, Клевер, вы живы! – Мистер Агат обнял ее и бросился разбирать обломки. Он нашел сигарную коробку, раздавленную и разбухшую от конской мочи, и увидел, что Сюзанны в ней нет. С испуганным видом он потряс коробку.

– Где же она?

Клевер почувствовала легкий толчок, это Сюзанна удобнее устраивалась в мешке. Внезапно Клевер поняла, что не доверяет мистеру Агату. Конечно, она понимала, что старик желает добра, но ее отец тоже хотел добра, когда велел ей бросить Ледяной Крюк в озеро. Девочка повесила мешок на плечо.

– Ушла, кажется, – солгала она.

– Ушла? Куда?

– Думаю, в лес.

– Боже, помоги нам всем, – простонал мистер Агат.

Ганнибал, выбравшись из кустов, бросился навстречу человеку со значком помощника шерифа на шляпе.

– По крайней мере, удалось остановить Цаплю, – сообщила Клевер. – Она настолько опасна… – и она протянула мистеру Агату цепь с железной шкатулкой. – Это настоящее чудовище.

– Но вы… невредимы? – спросил он, глядя на ее прожженную и опаленную одежду.

– Да, и не могу этого объяснить.

Мистер Агат лишь покачал головой, глядя на нее.

– Проведи вы в обществе диковин столько же времени, сколько я, давно перестали бы искать объяснения и научились жить бок о бок с чудесами. Вскоре, чудесное дитя, браконьеры вернутся, как только увидят, сколь мал наш отряд, – не обращая внимания на порыв холодного ветра, набросавший ему в волосы дубовых листьев, мистер Агат посмотрел на своих товарищей, пробиравшихся по обломкам. – Нам надо спешить.

Клевер потрогала место, куда ее клюнула Цапля, пытаясь добраться до сердца и сжечь его. Кожа была еще горячей, но без следа волдырей и ожогов.

– Как я выжила? Это мама что-то со мной сделала?

– Записи Минивер сгорели вместе со всем остальным имуществом, – вздохнул мистер Агат. – И мы не можем узнать, чему были посвящены ее последние эксперименты. Что не пожрал огонь, то уволокла ведьма, как ворона с мусорной кучи, совсем как мы теперь… – Он умолк и, нагнувшись, повертел в руках хрустальную чернильницу, прежде чем сунуть ее в карман. – Останки великой коллекции, поверженные в прах! – Он простер руку над разбитыми ящиками, словно обвиняя во всем Клевер. – Трагическая утрата!

– Но почему браконьеры… Что я… – Клевер не хватало слов.

Но мистер Агат ее больше и не слушал. Он со стоном упал на колени и прижал к груди разбитый Чайник. Потом стал складывать осколки, а капли горячего чая обжигали ему пальцы. Клевер стало жаль старого коллекционера, оплакивающего чай. Все эти поразительные чудеса казались ей сейчас кучкой бесполезных побрякушек. Клевер вспомнились предостережения отца. Она прижала к глазам грязные ладони, чувствуя, что голова идет кругом. Все казалось полной бессмыслицей. И все же последнее напутствие отца было совершенно определенным. И сейчас, в смущении и замешательстве, Клевер уцепилась за него, как за соломинку. Эти слова были единственным, что у нее осталось.

– Я обещала сохранить саквояж, – громко сказала она. От того, что это было сказано вслух, ей стало легче. – Он у Кобальта. Значит, я пойду за ним.

Мистер Агат затряс головой.

– Кобальт чрезвычайно опасен, это скорпион во фраке. Нет-нет, вы и Петух должны оставаться с нами. Мы будем вас беречь.

– Беречь? Вы позволили браконьерам меня унести, как рождественский пудинг! – возмутилась Клевер.

– Но это же было под угрозой пули в глаз, – ответил мистер Агат. – А сейчас мы нашли вас, не так ли? Не представляю. что в этом саквояже может быть такого, чтобы рисковать ради него жизнью.

Когда он поднял голову. Клевер увидела в его глазах слезы. Бедняга сидел на руинах дела всей своей жизни.

– Отец не стал бы мне лгать, – сказала Клевер.

– Даже если в этом саквояже была некая неизвестная диковина, теперь ее нет, – мистер Агат говорил медленно и излишне ласково, словно растолковывал непонятливому ребенку. –