Малыш для биг-босса - Анна Гур

от того, как смотрит, оценивающе, по-мужски, словно другое предлагая.

Пытаюсь вытащить локоть из захвата и вдруг до меня доходит, что сегодня я опять припозднилась и сумерки сгущаются, а аллея оказывается пустоватой.

Да и если Федоров решит распускать руки, ему, в принципе, никто и не помешает. Есть в универе богатеи, которым все можно. Всегда от таких подальше держусь, я вообще замкнутая, нелюдимая, так уж сложилось, жизнь заставила не ждать ничего хорошего от посторонних людей, которые утром заходят в твой дом, как к себе, и светят бумагами перед носом, заставляют собрать все свои вещи и уйти в никуда…

– Да ладно, Надь, ты себе цену-то не набивай, чай, не красавица…

В шоке распахиваю глаза и дергаю руку изо всех сил. Безрезультатно.

Моргаю и выдаю холодно:

– Отпусти мою руку и отойди.

Не действуют мои слова, Федоров только сильнее улыбается, еще и жвачку надувает и лопает, но вдруг как-то сдувается и сам, когда за спиной раздается холодный, низкий голос:

– Что именно в ее словах ты не понял?

Мажор оборачивается, все еще сохраняя наглое выражение лица, но стоит ему взглянуть на мужчину, который сверлит его острым взглядом, как рука с моего локтя исчезает.

Без слов. Без каких-либо лишних телодвижений, Федоров застывает на долгое мгновение. Секунду, в течение которой я перевожу взгляд на своего недавнего знакомого.

Темная фигура Баграта выделяется на черном фоне. Одетый в кожанку и джинсы. Широкоплечий. Высоченный. От него разит опасностью.

Поднимает голову и косой луч встает поперек его лица, придавая какой-то зловещий, опасный флер, когда серые холодные глаза прищуриваются, а пухлые губы собираются в жесткую линию.

– Свалил, – приказ и парень срывается с места, почти бежит от нас, а я перевожу шокированный взгляд на своего спасителя.

– Ну, привет, Наденька, – проговаривает как-то хищно.

– Здравствуйте, – голос почему-то садится, опускается до шепота…

– Провожу красивую девочку, почему ночью только домой идешь? – подходит как ни в чем не бывало и берет меня за руку, заставляет идти по плохо освещенной дорожке.

– Готовлюсь к экзаменам, здесь, в принципе, недалеко, просто фонари как сломались, так и не чинят, поэтому темновато, а так было нормально…

Говорю черт-те что и мужчина поворачивает голову в мою сторону, отвечает совершенно спокойно:

– Завтра починят.

Киваю в легком шоке, хочу спросить, откуда он знает, может, в администрации был, но тут до меня доходит, что этот мужчина умеет отдавать приказы и что, скорее всего, задействует свои рычаги, решая этот пустяковый для его размаха вопрос.

Идем в тишине, пока я, наконец, не решаюсь проговорить едва слышно:

– Спасибо за подарок…

Почему-то щеки у меня краснеют и становится стыдно, потому что этот презент – моя единственная обувь и мне отчего-то до жути боязно, что мужчина узнает о моем бедственном положении.

Я всего лишь студентка, ничего не имею за душой, но рядом с идеальным Умаровым мой скромный вид вызывает у меня смущение.

Не знаю, как охарактеризовать то, что испытываю, но вот чувствую себя не в своей тарелке.

Кавказец на мой лепет ничего не отвечает, просто улыбается и тактично кивает. Он не продолжает эту тему, я испытываю благодарность.

Хорошо, что не сказал что-то высокомерное в стиле «пустяки», не ранил мою гордость. Это для него действительно пустяк, но… не для меня.

В тот день Баграт просто довел меня до общаги, проводил, так сказать. Почти не разговаривая.

Тихонечко дошла до нужного строения и остановилась, бросив осторожный взгляд на матерого взрослого мужчину.

– Спасибо, что проводили…

– Слишком много благодарностей, – выдает иронично, слегка кривит губы в усмешке, красивый и опасный до безумия.

Пауза, в течение которой я слегка пожевываю губы, и мое робкое:

– Спокойной ночи.

Не жду ответа, поворачиваюсь, чтобы уйти, и уже второй раз за полчаса меня ловят за локоть, но в отличие от холодных лап Федорова, прикосновение Умарова обжигает даже сквозь одежду.

Разворачивает меня к себе, и я поднимаю на него растерянные глаза. Так и стоим. Молча.

Баграт рассматривает меня, не убирая своей руки, смотрит так, что кожу покалывает и жжет, а я не могу ничего понять по его непроницаемому лицу, по холодному выражению стальных глаз.

На доли секунд кажется, что мужчина под внешне спокойной оболочкой просто кипит, но стоит ему моргнуть, как это ощущение бесследно исчезает.

Опять острый взгляд проходится по моему лицу.

Я не понимаю его… Не осознаю, что может зацепить во мне такого мужчину, но уже ловлю на себе завистливые и шокированные взгляды некоторых запоздавших девчонок, которые проходят мимо.

– Спокойной ночи, – наконец, выговаривает спокойно, улыбаюсь робко, прощаясь, но Баграт оглушает безапелляционным: – До завтра, Надежда, до завтра…

Поначалу боялась его, пугалась, ускользала, а он появлялся на моем пути снова и снова. Встречал у универа, провожал, а я, как и многие эффектные девушки, не могла понять, что такой представительный мужчина делает рядом с замухрышкой в старом пуховике…

Да-да. Я сама не понимала…

Не верила, что могу заинтересовать…

Отнекивалась. Засиживалась допоздна в библиотеке и не спешила в общагу, чтобы вдруг не встретиться…

Но…

В один прекрасный день, а точнее, вечер, когда я полностью погребена под тяжестью книг и учебников…

Горячая рука опускается на мое плечо, вскрикиваю приглушенно, тихо, от страха горло спазмом стягивает, поднимаю глаза и тону, столкнувшись с темными графитами.

Не верю глазам своим. Посторонний в читальном зале университета, когда нас охранники даже без студенческого не пускают, хотя хорошо знают в лицо, заставляют возвращаться и приходить с корочкой.

– Г-господин Умаров… Ч-что вы тут делаете? – понижаю голос до шепота, осматриваюсь по сторонам, чтобы перестраховаться.

Боюсь, что если мужчину заметят, то нагоняй получу я за то, что посторонний в зале, но никого из охраны не наблюдается поблизости. Чудеса.

– Баграт, Надя. Мы же договорились, – тянет губы в улыбке и разваливается на стуле, а я смотрю на крупную фигуру мужчины, который бросает короткий взгляд на мои конспекты.

– Старательная девочка, ты, может, и спать в библиотеке будешь? – спрашивает как бы невзначай и с глухим скрежетом придвигает ко мне стул, разворачивает и садится, широко раздвинув массивные ноги и опираясь локтями о спинку.

В шоке наблюдаю за происходящим и пожимаю плечами.

– Почему на звонки не отвечаешь, малышка?

Мой шок становится еще большим. Я не давала Умарову номер своего телефона.

– Я задал вопрос.

– Я поставила на беззвучный и не слышала, – отвечаю робко, и мужчина кивает.

– Сохрани мой номер в контактах и, на будущее, Надя, не игнорируй меня.

Вот так вот. Не спрашивая. Решая все за меня и ставя перед фактом. Вспыхиваю, как спичка.

– Что, маленькая?

– Я не люблю, когда мне указывают, что делать, господин Умаров!

Кивает, а в следующую секунду жуткий скрежет раздается и прорезывает тишину зала. Меня несет в сторону мужчины вместе со стулом.

– А я не люблю, когда понравившаяся девочка пытается меня игнорировать…

И взгляд глаза в глаза. Его острый, мой удивленный, потому что в следующую секунду горячие губы накрывают мои. Вонзаются и вырывают шокированный всхлип.

Страх и ужас из-за того, что происходит в читальном зале, подкатывают, но уже в следующую секунду все мысли выбивает из меня умелый язык, который проскальзывает в мой распахнутый рот.

Пальчики вцепляются в покатые сильные плечи. Я боюсь, что упаду, меня просто сносит ураганом. Безудержным. Жадным.

Его руки оказываются на моей спине, прожигают сквозь одежду, притягивают, скользят вниз по талии и цепляют мой зад, сжимают до синяков.

Это не поцелуй, это что-то невероятно порочное, страх просыпается, кажется, что Баграту никто не помешает распластать мою мелкую тушку по столу и сорвать одежду.

Воздух заканчивается. Сердце барабанит, как угорелое, перед глазами вспышки.

Никто и никогда так меня не трогал, не брал так дерзко, безоговорочно.

Слабну в его руках, голова кружится, наконец, чувствует мою полную капитуляцию и отпускает.

Стоит столкнуться с темными графитами, как меня током бьет от той жажды, которую вижу в горячем мужчине, пугаюсь такого напора, глаза заполняются слезами, а он проводит большим пальцем по моей щеке, ласкает.

– Сладкая девочка, невероятная просто… – выдыхает рвано, хрипло, голос у него вибрирует, – не бойся меня, Надя…

– Как не пугаться, к-когда вот так… – выдыхаю совсем сипло