Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

в отличие от кремневого ружья наполеоновских времен, прицельно бившего только на пятьдесят ярдов. Она идеально соответствовала характеру солдата-южанина, бывшего зачастую опытным охотником. Однако главной силой Юга являлись его полководцы, люди, чья слава не померкнет в веках. Роберт Э.Ли, «Каменная стена» Джексон, Джеймс Лонгстрит по прозвищу Старина Пит, Джеб (Джеймс Эвел Браун) Стюарт, Амброуз Пауэлл Хилл — каждый из них и способностями, и отвагой далеко превосходил командиров Севера.

Вскоре Ли узнал от шпиона, что его оперативный приказ попал в руки северян, в результате чего их армия оседлала ведущую к Вашингтону дорогу. Однако вождь конфедератов относился к генералу Мак-Клеллану со вполне обоснованным пренебрежением. Имея за спиной реку Потомак, отрезавшую пути возможного отступления перед лицом противника, обладавшего тройным численным превосходством[153], Роберт Э.Ли с почти безрассудной смелостью решил принять бой на берегу маленького, прежде никому, кроме жителей штата Мэриленд, не известного ручья Антьетам. До начала сражения оставалось сорок восемь часов. Доска была раскрыта, фигуры расставлены.

17 сентября 1862 года. Пешки всех великих сражений, те, кому предстояло умереть за правое, или какое уж там, дело, отдыхали на бивуаках. Например, сержант Билли-Бой Кунс, пришедший в Мэриленд с хлопковых полей Алабамы. 14 сентября ему исполнилось девятнадцать лет. Наступающий день стал для него и многих его товарищей (а также и врагов) днем смерти. Лагерь просыпался. Кто-то варил кофе, кто-то просто сидел у костра. Ну а многие... дело в том, что у армии мятежников была, некая проблема, заметно подтачивавшая ее силы: повальный понос. Теперь, когда стрельба должна была начаться с минуты на минуту и по большому счету, они не особенно мучились поисками кустика, за которым спрятаться. Билли-Бой Кунс мечтал о сражении, он страстно ненавидел «этих пижонов янки». «Чего мне больше всего хочется? Угробить собственной рукой побольше проклятых синемундирников,— сказал он, улыбнувшись от уха до уха,— а потом гоняться за юбками, сидеть в стогу да пить виски. Только с этим придется повременить до завтра».

В нескольких сотнях ярдов от него, на другом берегу ручья, в Северном лесу отдыхал сержант юнионистской армии Блосс — тот самый, что нашел сигары. Как и каждый в его роте, он прекрасно понимал, что битвы не избежать. Так сказал им лейтенант, этот прыщавый недомерок из Уэст-Пойнта. В отличие от Билли-Боя, Блосс предвкушал грядущее сражение без особого энтузиазма. И не то чтобы у него дрожали коленки — просто погода была холодная. К тому же он изо дня в день питался такими же лежалыми галетами, что и парни по другую сторону линии фронта, а потому страдал от тех же самых желудочных недомоганий.

— Я жду не дождусь: когда же вернусь домой и пожру наконец чего-нибудь приличного.

В главном штабе северян, занимавшем помещения молельного дома, генерал Мак-Клеллан нервно расхаживал из угла в угол. Войска были наготове, артиллерия заняла позиции, оставалось только отдать приказ. Но он никак не мог принять окончательного решения. Окруженный своими ближайшими помощниками, генерал снова и снова изучал карту, разрисованную разноцветными флажками и стрелами. Линия обороны, руководимой Робертом Ли, армии Северной Вирджинии северным своим концом опиралась на кавалерию Джеба Стюарта, затем огибала городок Шарпсбург и шла по берегу Антьетама на юг, до самого Потомака. В 5.30 утра Мак-Клеллан издал, наконец, приказ, предельно путаный и оставлявший обширное поле для неоднозначных толкований:

«Атаковать левый фланг противника, осуществить в поддержку основной атаки отвлекающие действия, в надежде добиться как можно большего; тогда же, когда оба фланговых движения добьются полного успеха, атаковать по центру с привлечением всех резервов, какие окажутся у меня под рукой».

Группа федеральных разведчиков крадется сквозь утренний туман вдоль хейгерстаунской дороги. Впереди, на холме, виднеется сельская, аккуратно побеленная церковь, а рядом с ней изготовленные к бою пушки батальона южной конной артиллерии. И ведь эти ребята в сером умеют стрелять. Еще несколько минут — и разверзся весь ад кромешный.

Артиллерия обеих сторон открыла огонь, как только канониры увидели цели. Целей было в избытке. Генерал Хукер оправдал данное ему прозвище Задира Джо, двинув свой корпус в развернутом строю на оборону конфедератов. Те встретили ненавистных синемундирников градом картечи с господствующей высоты, где «Каменная стена» Джонсон сосредоточил свою артиллерию. Часть артиллерии Джеба Стюарта обосновалась на холме Никодемус, в результате канониры конфедератов могли держать северян, атакующих в этом направлении, под перекрестным обстрелом.

Первоначальная атака Хукера быстро захлебнулась. Тогда он приказал своей артиллерии выдвинуться вперед. Канониры с пушками на конной тяге рысью пересекли поле и заняли позиции на пологом возвышении, господствовавшем над Хейгерстаунской дорогой. За дорогой виднелось большое золотое пятно — кукурузное поле, площадью в тридцать акров, примыкавшее к баптистской церкви.

Посмотрим на эту сцену глазами генерала Хукера: «Солнце ярко блестело на штыках, торчавших из кукурузы, поэтому мы поняли, что в этом поле полным-полно солдат противника. Я приказал собрать всю, какую можно, артиллерию, подтянуть ее поближе и стрелять картечью».

Картечный заряд — это нечто до крайности неприятное: артиллерийский снаряд, представляющий собой жестяную банку, набитую сотнями крупных свинцовых дробин. При выстреле жестянка разлетается, еще не выйдя из ствола, в результате пушка действует на манер исполинского дробовика, страшное оружие против плотного скопления людей — вроде несчастных мятежников, неумело спрятавшихся в кукурузе.

Трудно себе представить, о чем думали эти ребята, сидевшие на корточках среди толстых, увешанных тяжелыми початками стеблей, пригнувшие головы, не видевшие ничего вокруг перед тем, как яростный поток свинца скосил и кукурузу, и их самих. Это была, пожалуй, самая ужасная бойня во всей истории Гражданской войны Севера с Югом. Массированный артиллерийский огонь с близкого расстояния по массированному скоплению живой силы. Первые юнионистские солдаты, прибежавшие на это кукурузное поле, ежесекундно поскальзывались на пропитанном кровью грунте, такая страшная была там мясорубка. В яростной атаке корпус Хукера быстро оставил позади кукурузное поле и почти достиг церкви, однако Техасская бригада «Каменной стены» Джексона в не менее яростной контратаке отбросила федералов и вернула утраченную территорию. Следующий час прошел в последовательных атаках и контратаках. Хлестали картечью конфедератские пушки, стоявшие под стенами церкви, хлестали картечью пушки федералов, стоявшие за кукурузным полем, падали, обливаясь кровью, атакующие, только что бывшие оборонявшимися, падали обороняющиеся, только что ходившие в атаку.

Крику «Двадцать седьмой индианский, за мной!» вторил крик «За мной, вирджинцы!»

Сержант Блосс находится в самой гуще этого безумия. Он видит, как солдаты не выдерживают и обращаются в бегство, как их преследуют другие, одетые в серое солдаты, от чьих диких