Победы, которых могло не быть - Эрик Дуршмид

стихов.

А теперь о фактах

Дальнейший ход Крымской кампании ясно свидетельствует о вопиющей некомпетентности ее руководителей. С октября 1854 г. по апрель 1855 г. не осуществлялось никаких крупных военных действий, однако за этот период союзники потеряли 18000 человек. Эти люди погибли не от русских пуль, а от недоедания, холеры и холода[148]. В Балаклаве хранилось на складах 9000 шинелей, однако их так и не раздали войскам. Согласно королевскому уставу, солдату полагалась одна шинель на три года, поэтому ему оставалось только умирать. Как за сорок лет до того наполеоновская Grande Armee, а через девяносто лет армии Гитлера — все они пали жертвами русской зимы[149].

По возвращении в Лондон лорд Лукан и лорд Кардиган подверглись яростным нападкам прессы, ураган общественного мнения вынудил армию предпринять расследование. В июле 1856 года специальный генеральский совет, получивший насмешливое название «The White Washing Board»[150] полностью оправдал обоих лордов. Лорд Раглан сумел свалить всю ответственность на своего адъютанта, неудачно сформулировавшего четвертый приказ. А генерал Эри, человек, написавший этот самый приказ, отделался замечанием: «На войне такие вещи случаются». Весьма подходящая эпитафия броску легкой бригады.

Антъетам, 17 сентября 1862 г.

Три сигары

«Посади людей в окоп, поставь у них за спиной, на пригорке, хорошую батарею, и в таких условиях даже не слишком хорошие солдаты остановят противника, в три раза превосходящею их по численности».

Полковник Теодор Лайман, «В штабе юнионистской армии».

Сержант Джон Блосс зябко поежился и безнадежно махнул рукой — смотри не смотри, все равно ничего не видно. Предрассветный туман полностью скрывал ручей, рядом с которым расположился на бивуак 27-й индианский полк армии Союза. Ручей назывался Антъетам, он протекал к северу от городка Шарпсбург и впадал в реку Потомак.

Несмотря на холод, в лагере не горело ни одного костра, так приказал генерал Хукер, известный в войсках обеих сражающихся армий как «Задира Джо». Чтобы хоть немного взбодриться, солдаты жевали кофейные зерна.

— Сегодня тут у нас будет заварушка, уж это вы мне поверьте. Вся наша армия перебралась сюда с Потомака, вот сегодня все и начнется, попомните мое слово,— сказал Блосс солдатам с уверенностью вояки, повидавшего немало сражений.

В нескольких сотнях ярдов от лагеря северян, на склоне холма Никодемус, стояла на позициях мобильная батарея генерала Джеба Стюарта. Командир батареи, лейтенант А.У.Гарбер, столь же напряженно — и тщетно — всматривается в тот же туман. Вчера вечером он видел, как там, на другом берегу ручья, занимала позиции армия юнионистов, решившая, по всей видимости, остановить поход генерала Ли на Вашингтон.

Неожиданно туман рассеивается, и лейтенант Гарбер видит смутные очертания вражеских укреплений. Он приказывает батарее открыть огонь.

Время — 5.45 утра. Начиналось самое кровопролитное из сражений американской Гражданской войны.

* * *

Роберт Эдвард Ли лучше, чем кто-либо другой, понимал, что скудные ресурсы южан не позволят им сколько-нибудь долго бороться с мощным промышленным Севером. Войну нужно было кончать, и как можно скорее. Для этого потребуются рискованные действия? Ничего страшного, Роберт Э. Ли никогда не боялся риска. Удар в самое сердце противника, поход на Вашингтон, столицу Союза! Чтобы закрепить победу во второй битве при Булл-Ране, одержанную конфедератами в последних числах августа, ему нужно было не давать армии северян оправиться, одновременно снабжая свои войска из богатых запасов противника. Именно поэтому он послал Томаса Джонатана Джексона, получившею за стойкость, проявленную его бригадой в первой битве при Булл-Ране прозвище «Каменная стена», с шестью дивизиями в набег на Харперс-Ферри, а генерал Джеймса Лонгстрита к Хейгерстауну. Через десять дней армия снова объединится, вот тогда-то он и двинет ее на Филадельфию, Балтимор и Вашингтон. Война завершится в считанные недели, а то и дни. Чтобы оповестить отсутствующих подчиненных о своих намерениях, Роберт Э.Ли разослал две копии детального плана предполагаемой операции под грифом «Специальные приказы, №191».

13 сентября, когда части 12-го корпуса армии Союза преследовали конфедератов в районе Хейгерстауна, разведывательный дозор, возглавлявшийся старшим сержантом Джоном Блоссом и капралом Бартоном Митчеллом, отдыхал на поляне, где чуть раньше останавливался на привал один из отрядов южан. Угли костра не успели еще потухнуть. Блосс заметил на земле толстый конверт, открыл его и обнаружил самое настоящее сокровище — три сигары, завернутые в лист бумаги.

— Эй, ребята,— закричал он с восторгом,— гляньте, что я нашел! Бартон, будь другом, дай огоньку.

Огня у Бартона не оказалось; пока он искал спички у солдат, Блосс разглядел бумагу, служившую сигарам оберткой, чуть повнимательнее. Читать сержант не умел, однако печать и подпись выглядели достаточно серьезно, чтобы он показал свою находку командиру роты. Юный лейтенант вздрогнул от радостного возбуждения. Сигары были для северян невероятной роскошью — но еще невероятнее была их обертка: Оперативный приказ генерала Лu[151]. Лейтенант незамедлительно отослал приказ своему главнокомандующему, генералу Джорджу Мак-Клеллану. Не часто полководец получает такой подарок от судьбы. Три сигары привели в движение армию.

Генерал-майор Джордж Бринтон Мак-Клеллан, тридцатипятилетний командующий армией Союза, получивший в войсках прозвище «молодой Наполеон», повернулся к генералу Амброузу Бернсайду и широко улыбнулся:

— Если уж теперь я не вздую этого Бобби Ли, можешь называть меня, как угодно.

Шанс представлялся редкостный, невероятный. Из приказа ясно следовало, что Ли разделил свои войска. «Молодой Наполеон» без труда сделал надлежащие выводы: он мог вбить между крыльями армии противника клин, лишить их взаимодействия, а затем разбить поодиночке, одним словом — осуществить излюбленный маневр Наполеона настоящего. Однако он повел себя до крайности странно: все видел и ничего не делал. Он не организовывал разведывательных вылазок, не издавал никаких приказов. Ни один из его подчиненных не решался подтолкнуть своего командующего на более решительные действия — лишнее доказательство того, что люди, стоявшие во главе армии Севера, не могли похвастаться большими полководческими способностями. Там был генерал-майор Амброуз Бернсайд, человек приятный и порядочный, однако явно не соответствовавший своей должности. Бригадный генерал Джозеф Хукер, по кличке Задира Джо, упорный, амбициозный, но все же лишенный качеств настоящего лидера. Бригадир Эдвин В.Самнер — излишне импульсивный, так навсегда и оставшийся ветхозаветным кавалеристом. Бригадный генерал Джозеф Мэнсфилд — почти шестидесятилетний, ушедший было в отставку, но вернувшийся на службу по необходимости военного времени.

Северу противостояла не слишком дисциплинированная, однако единодушно уверенная в правоте своего дела армия мятежников. Основным оружием конфедератов была шомпольная винтовка Энфилда калибра 0,577[152], имевшая дальность эффективного огня 500 ярдов —