Магия, любовь и виолончель или История Ангелины Май, родившейся под знаком Рыб - Елена Ларина

Я с равнодушным видом вышла из своего укрытия и направилась прямиком за джинсами, обойдя Дисса, как предмет неодушевленный.

– Лина! – Он перехватил меня за руку выше локтя. Я угрюмо на него посмотрела. Он вглядывался в мое лицо, и глаза его отливали зеленью. Потом, как исследователь, он провел пальцами по моей щеке. – Что у тебя с лицом?

– Аллергия, – ответила я и красноречиво взглянула на больно сжимающую меня руку. Он отпустил.

– Интересно знать, на что? – саркастически спросил он.

– На тебя… – мстительно ответила я и неторопливо надела джинсы. – Как увижу, так сразу красными пятнами покрываюсь.

– Зря ты так… ерепенишься. Я действительно за тебя волновался, – тихо и серьезно сказал он, отбросив прежний обличительный тон. Он глядел в пол и сосредоточенно обгрызал ноготь. – Не хочешь говорить, не надо. Все. Закрыли тему.

Я подошла и дернула его за пальцы.

– Прекрати грызть. Заболеешь! – Сверкнуло обручальное кольцо на левой руке. Вот позер! Я смягчилась и спросила: – Ну ладно, что ты от меня хотел? Говори уже.

– Лина, разговор серьезный, – предупредил он меня.

– Не пугай, Антош… Я женщина слабонервная.

– С Шелестом у тебя получилось гениально. Бабки срубили. Все срослось. Я хотел предложить тебе общий бизнес, Лина. – Я села и глубоко вздохнула. – Давай откроем магический салон! Я тебе таких клиентов поставлять буду! Это прибыльное дело, Лина! Офис для этого у меня уже есть. Документы и финансирование я беру на себя. С тебя – интерьер, антураж, атмосфера и все причиндалы. Сделаем рекламу – народ повалит. Что скажешь?

– Что скажу? – потянула я время. – Скажу, что мне надо подумать.

– Да не над чем тут думать, Лина! – перешел он в привычное наступление. – Надо срочно начинать! И потом, извини меня, прежде всего это надо тебе, а не мне. У меня-то с делами все в порядке… Но у тебя ж талант! Его надо реализовать. А здесь все сходится!

– Антош, видишь ли… Даже не знаю, как тебе это объяснить. Понимаешь, магия – это такое дело… Денег за это брать вообще нельзя. А если не веришь… Как ты себе все это вообще представляешь?

– Ну что ты за человек, Лина! – взорвался он. – Что ты как старуха! Давай попробуем! Ты себя уже показала. С Тамарой сработала чисто! Работа непыльная? Не пыльная! Денег заплатили? Заплатили! Что тебе не понравилось?

– А знаешь, что мне, Антон, не понравилось? Сказать? То, что у виолончелиста Туманского начались проблемы, что он не попал на конкурс, что повредил руку и еще неизвестно, как там у него все сложится. Мне это не понравилось!

– Что ты зациклилась! Это простое совпадение… – отмахнулся от меня Антон. – Но и совпадения надо уметь использовать! У тебя будет имя! Будет влияние.

– Я не могу понять – ты вообще веришь в магию или нет?

– Я тебе так скажу, – он потер переносицу, – я верю в тебя.

– Спасибо, конечно, – растерянно проговорила я. – Но я почти ничего не умею. И знаю так мало…

– Возьми помощников! Давай бабку твою в город привезем. Кто у тебя там еще, цыганка? Ее давай. Одной тебе все равно не справиться.

– Это нереально. О бабке вообще забудь. У нее все по-настоящему. Она тебя с твоим кооперативом пошлет куда подальше. Тетка моя в Пскове. Работает бухгалтером. Если что умеет, то скрывает. Нет. Это все ерунда какая-то. Хотя…

– Думай, Лина! Думай! – он сильно провел рукой по лицу. И я вдруг заметила, какая жуткая усталость затаилась в его глазах. Да уж… Трудоголик и алкоголик. Так он себя, кажется, называл.

– Я вот только одного не могу понять, Антон. И зачем я от тебя уволилась? Видеть тебя реже я не стала.

– А вот память у тебя осталась девичьей. – Он взглянул на меня с сожалением. – Это я тебя уволил, сердце родное…

Лиля «висела» на телефоне. Я уже десятый раз выходила из комнаты и демонстративно перешагивала через Лилины ноги, вытянутые поперек коридора, и шла на кухню. Там я делала вид, что готовлю – громыхала кастрюльками, шумно закрывала их крышками и ставила обратно на полку. Открывала воду, имитировала бурные хозяйственные хлопоты и пробиралась обратно через равнодушную к моим демаршам Лилю. После того как я потеряла ее очки, в наших отношениях наступила глубокая осень.

– Я не вижу в чем проблема, – искренне удивлялась Лиля, прижав трубку к уху и тараща в пустоту свои честные круглые глаза. – Он приходит домой? Приходит. Ах, приходит не тогда, когда вам бы хотелось? А почему он должен приходить тогда, когда вам хочется? – интересовалась она, натурально имитируя полное непонимание. – Он же не джинн из бутылки. Он самостоятельная личность. У него своя жизнь. Значит, он вас не любит? – ужасалась она. -А какая тут связь? Объясните, пожалуйста. Нет, Катенька, вы ответьте себе на главный вопрос: вам хочется, чтобы он приходил? Да. Он приходит. Я не вижу проблемы. Хороша ложка к обеду? Так не обедайте без него. Надо научиться ждать. Помните: «Просто ты умела ждать, как никто другой».

В последнее время Лиля часто консультировала по телефону каких-то знакомых. Консультировала, на мой взгляд, жестоко. И я как-то раз попробовала ей на это намекнуть. Но она ответила, что психоанализ и жестокость – вещи не отделимые друг от друга. Человека надо отрезвить и избавить от иллюзий по поводу себя. Все проблемы делятся на две категории. Первая: все должны тебе. Вторая: ты всем должна. В первом случае жизнь становится невыносимой, потому что они тебе должны, но никто не отдает. Во втором случае жить невозможно, потому что ты должна и отдаешь, но на себя сил уже не остается. Ты-то отдаешь, а они взамен – ничего. И тут опять вступает в силу схема номер один.

Отсюда лечение – ни ты никому не должен, ни тебе никто не должен. Мне не очень нравится Лилин подход к оздоровлению психики. Хотя некоторая доля справедливости в нем есть. Но уж больно это все цинично.

Мне нужно было позвонить моей двоюродной сестре Рае. А Лиля говорила по телефону уже минут сорок и не обращала внимания на мои сигналы. Позвонить нужно было на работу. Я подозревала, что в присутствии мужа по существу Райка мне ничего не ответит.

Когда Лиля наконец закончила свой поучительный сеанс и независимо удалилась в комнату, я кинулась к телефону и набрала Райкин рабочий номер.

– Гастроэнтерология, – прожурчал женский голосок. Я тут же подумала, как, наверное, тяжело говорить такое трудное слово по стольку раз на дню.

– Здравствуйте, вы не могли бы позвать Раису Райкину, – вежливо сказала я, почему-то надеясь, что чем вежливее прозвучит моя просьба, тем больше вероятности, что Райка окажется на месте. И замерла в ожидании приговора.

– Подождите.

Я вздохнула с облегчением. Значит, Райка сегодня дежурит.

Ее искали долго. Я уже подумала, что про меня забыли. Я слышала какие-то голоса, которые то приближались, то удалялись, и наконец различила многообещающий стук каблучков. Он становился все громче. Трубка зашуршала. И я услышала Райкин голос.