Приключения бывшего мичмана - Алексей Ловкачёв

Другие замеченные треугольники я для ясности опущу. Хотя, как будут развиваться события в дальнейшем, неизвестно. И кто знает, может быть, некоторые их углы и стороны еще и обнаружатся в более явном виде.

Впрочем, вернусь к трем упомянутым нимфам, а заодно и к себе. Вчетвером мы поднялись на третий этаж, в 42‑й номер, где обитали Лена и Галя. Это было в двух шагах от библиотеки. Удачно позаимствовав из соседней лоджии недостающий стул, мы уютно устроились за столом и продолжили совместное времяпрепровождение. И так это было всем приятно, что незаметно для себя мы выпили бутылку ликера, впрочем, у нас была еще одна неоконченная пьеса (бутылка коньяку) для механического пианино (приятная компания). Однако для кого–то этого оказалось недостаточно, и юная сумасбродная нимфа по имени Анна послала меня, вы просто не поверите, зачем — за духмяной колбасой. И так восточной красавице понравилась эта идея, что ею заразились другие участницы вечернего «марафона».

В общем, послали меня как самого молодого парня выполнять поставленную задачу. Скажу честно, что спасти мир с первой попытки, как в американских фильмах, мне не удалось. И по закону жанра мне в помощь была отряжена черноокая Анна. И знаете, у нас это получилось. Мы, походя спасли мир — мир наших недавно зародившихся приятных и ни к чему не обязывающих отношений. Правда, при этом, как и положено согласно американскому сценарию, попортили нервы «плохим парням» — ночным вахтерам женского пола двух спальных корпусов. И обещали еще вернуться, а главное то, что мы сдержали свое слово, ведь нимфа по имени Анна по–английски предрекла: «I’l be back» («Я к вам еще вернусь…»). А возвращались мы круче, чем американцы в своих боевиках и вестернах, несмотря на «смертельные» угрозы «плохих парней» в наш адрес, и сделано это было цинично и вальяжно с попранием их сна и покоя. И так было два раза. В общем, повеселились на славу.

11 мая — день пятый

Ступив на землю санатория только четыре дня тому назад, я просто кожей почувствовал пристальный интерес к своей персоне, особенно со стороны женской части отдыхающих. И это было понятно, так как сто пятьдесят человек, или пусть даже больше, оказывается, — не так уж много. Поэтому появление новой жертвы (для женщин) или соперника (для мужчин), или партнера (для друзей и подруг), или хищника (для самого себя) вызывает естественный интерес. Затем в столовой, куда я пришел на ужин, когда почти весь пансион был собран до кучи, моя дубленая любопытными взглядами шкура уже зудела, как от мощного аллергена.

Однако прошло время, и я сам был уже в роли аборигена, перезнакомившегося со многими обитателями санатория. И быстро понял, что этот санаторий не такой уж большой «плацдарм», на котором можно было бы полноценно развернуться вовсю ширь своих оперативно–тактических возможностей. Поэтому появление нового отдыхающего у меня, как у всех, вызывало вполне законный интерес. А наличие крайне незначительной мужской прослойки создавало для ее представителей условия заповедника, или заказника, где непуганая и трепетная «дичь» в томлении ждала «расправы» над собой.

Еще одно наблюдение: когда у меня спрашивали, откуда я прибыл, и я отвечал, что из Минска, то у моих земляков–белорусов с Витебщины это почему–то вызывало не то удивление, не то еще что–то мне неведомое. Некоторые даже переспрашивали, словно не расслышали или просто не верили своим ушам. При этом я чувствовал свое родство с марсианской диаспорой. Зато, если кто–то признавался, что приехал из Москвы или Санкт — Петербурга, то местный народ реагировал вполне адекватно — привычно. И кстати сказать, из России отдыхающих было много, может быть, даже больше, чем моих земляков. По разговорам, которые велись в нашей среде на эту тему, я понял, что в России отдых в санатории аналогичного уровня стоил раза в три дороже, да и качество лечения у нас оценивалось высоко. И потом, для россиян Белоруссия — какая–никакая, а заграница.

Еще одна часть отдыхающих была из Витебской области. И только на третье место я бы отнес Минщину. Впрочем, это мое личное наблюдение, поэтому если я не корректен в своих оценках, то прошу меня простить, так как на проведение более серьезных исследований времени не было, ведь я полностью отдавался процессу лечения. От чего, — спросили бы у меня. Да я и сам не знал. Наверное, от нервов, ведь это от них случаются все болезни, почти все, не считая тех, которые приобретаются в санатории в результате безоглядных и неосмотрительных контактов с противоположным полом. Тем более, я, как и прежде, свою фразу «Наберу водки и поеду в санаторий лечиться» считал шуткой, а на деле получилось, что таким образом поправлял свое здоровье каждый день. И так было пять дней подряд, а на шестой, то есть на завтра, я взял тайм–аут, а затем снова в том же режиме лечился, лечился, лечился и еще раз лечился.

Должен заметить, что санаторий — это удивительное место. Тут я сделал одно весьма важное и почти научное открытие. Его суть такова. Вечером лечишься с друзьями исключительно проверенным в веках народным средством, а со следующего утра — лечебными мероприятиями. Днем проходишь назначенные врачом процедуры, и как результат — не остается ни в одном глазу, ни в одной извилине, и даже запаха не остается. Вот таким изуверским способом умаляется эффект народного лечения, то есть он нейтрализуется процедурным вмешательством. И получается, что водка с пивом летят на ветер. Да на такое лечение никаких денег не хватит!

Кстати, когда я, вылечившийся от всех болезней, отдохнувший, набравшийся сил, появился на работе, у нас в стране как раз был разгар экономического спада (наш рублевый зайчик вдруг загалопировал по финансовой горке куда–то вниз), и одна знакомая девушка на работе спросила у меня:

— Куда вы потратили отпускные деньги, ведь вы так вовремя ушли отдыхать? Наверное, что–то ценное купили для семьи?

Почти с белозубой улыбкой, как в рекламе нашего открытого акционерного общества «Белагропромбанк», я провещал:

— Разумеется. Из отпускных денег своего родного банка я произвел выигрышную инвестицию в собственное здоровье, купив путевку в санаторий «Лесные озера».

Дело в том, что эту девушку я в общих чертах уже посвятил в детали своего отдыха и лечения, поэтому она со скептической улыбкой переходящей в гомерический смех, сказала:

— Да–а–а! Уж вы–то произвели ка–пи–тальную инвестицию!

После обеда я изыскал или зубами вырвал свободное время — паузу между дневными и вечерними процедурами (ох уж это лечение!), чтобы прогуляться вдоль санаторного озера. Это озеро Должина, но его я так назвал потому, что оно располагается в непосредственной близости от санатория. Прошел по пересеченному как лесом, так и ландшафтом берегу до протоки, которая соединяет два озера — Должина и Вечелье. Сначала шел по дороге, затем спустился к берегу, увидел, что я недалеко оторвался от оборудованного спуска к воде для курортников, снова поднялся к дороге, чтобы подальше удалиться в уединенную глушь. После этого снова спустился к озеру и шел вдоль кромки воды до протоки, где заканчивается санаторный берег озера. Там имеется островок с небольшой лесной проплешиной, а через протоку перекинут ствол спиленного дерева. У меня возникло желание перейти на противоположную сторону, однако я поленился мочить ноги. Вдоволь налюбовавшись озерной красотой, я развернулся в обратном направлении.

И тут не удержался, чтобы не спуститься по деревянной лестнице и не сделать пару снимков озера против яркого солнца. Я планировал показать их маме.

В этот день снова были устроены посиделки в номере Галины и Елены, в числе приглашенных оказались Анна с Сергеем и я. Сидим, выпиваем, закусываем и просто общаемся, вдруг мое нутро в кармане заголосило не человеческим, а мобильным голосом. Звонил мой друг Петр, женившийся на юной прелестнице. Поговорили о том, о сем, а потом он мне передал опасение своей молодой жены о морально–нравственном состоянии моей неугомонной души и требовательном к комфорту теле. Я, разумеется, был тронут заботой обо мне, поэтому клятвенно заверил Петра и его жену, что цветок моей невинности сорвать еще никто не посмел. Так как при этом разговоре присутствовала его жена, то на следующий день, когда я позвонил, он как преданный друг поделился, что она слышала в телефон громкие женские голоса и смех, поэтому и выказала озабоченность моим поведением. Но друг есть друг, спасая мою репутацию, он пошел на маленькую хитрость — сказал, что в моем номере был громко включен телевизор. И я подтверждаю, именно так оно и было. Должен заметить, что мифический двойник Алексий Ветер унаследовал черты своего сквознякового характера как от меня, так и от Петра — наперсника детства.

Так вот… Я уже упоминал, что у Ветра была подруга, которая пришла к нему в детстве, прошагала рядом с ним отрочество, юность, молодость, а в зрелом возрасте взяла да и бросила его… Может, она, как больная собака, ушла от хозяина, чтобы встретить старость и просто умереть как женщина… Может.