Баран и жемчуг - Ната Лакомка

гораздо быстрее меня.

Я не оглядывалась, чтобы не споткнуться, но совсем не удивилась, когда Ленард выскочил слева, мне наперерез. Рванув в другую сторону, я успела пробежать всего десять шагов, когда меня догнал Клод.

Поймали, как овечку…

Сразу прекратив бесполезные метания, я остановилась, пытаясь отдышаться и стараясь держаться лицом к обоим Рубертунам.

Братья тоже запыхались, но физиономии были довольные – даже слишком.

– Кто это к нам пожаловал, – сказал Клод, нарочно растягивая слова. – Леди Гутун, не иначе! Хорошо выглядите, – он хохотнул, окинув меня взглядом снизу доверху.

– И тебе не хворать, Клод, – сказала я, стараясь говорить негромко и спокойно. – Напомню, что это – моя земля. И я не давала вам разрешения пасти здесь ваших лошадок. По-моему, вам лучше уйти. И мне пора уходить…

Стиль Сегюров подействовал, и Клод заморгал, открыв рот и позабыв, что хотел говорить. Но зато заговорил Ленард, на которого мои чары пока не повлияли.

– Да ладно вам, леди, – сказал он нагло и шмыгнул носом, уставившись на мои голые колени. – Мы в прошлый раз не договорили, а вы сейчас и палку с собой не взяли.

Он сделал шаг ко мне, и мне пришлось оставить Клода.

– Не делай глупостей, Ленард, – теперь я смотрела на младшего брата, удерживая его взглядом на расстоянии. – Тут везде – мои люди. Стоит мне крикнуть, и вас поймают. А уж в какой ярости будет мой опекун… Разойдёмся по-хорошему, и я никому ничего не скажу…

Теперь замер Ленард, и по его лицу можно было догадаться, с каким трудом движутся в его голове мысли.

– Никому не скажу, – повторила я, делая отвлекающее движение рукой – накручивая локон на палец. – Уходите, мальчики… А то лошадки разбредутся…

Но стиль Сегюров плох тем, что применить его можно только с глазу на глаз. Пока я зачаровала Ленарда, очухался Клод.

– Умеете вы языком чесать, леди Гутун! Только не поможет! И вашего головореза мы не боимся! – он попытался схватить меня за плечо, но я отпрыгнула, и чары, которыми я успела опутать Ленарда, сразу разорвались.

– Хватай её, – Ленард озадаченно потёр пятернёй лицо. – У меня что-то голова кружится…

– Клод, ты совершаешь ошибку, – я сосредоточилась на Клоде, чтобы выгадать несколько секунд, а когда он замедлил шаг, что было сил бросилась к роще.

Мне было слышно, что Ленард первым пришёл в себя и заорал на Клода, спрашивая, почему он меня отпустил. Клод что-то вяло ответил, но уже через полминуты кричал Ленарду, чтобы тот догонял меня и обходил слева.

Я поднажала и добралась-таки до рощи, нырнув под ветки старого тиса, изогнутые аркой до самой земли. Конечно, будь роща даже рощей на тысячу деревьев, я бы не особенно там спряталась, но на моё счастье здесь везде рос папоротник – огромный, доходящий до пояса.

Свернув круто вправо, я отбежала шагов на двадцать и упала в ложбинку, в самую густоту травы. Зелёные резные листья качнулись надо мной, замерли, а я затаила дыхание, чтобы не выдать себя.

Братьев Рубертун я не видела, но расслышала, как Ленард тихо спросил: «где она?», – а Клод сразу зашипел на него.

Значит, они правильно догадались, что я не помчусь напролом, а залягу где-нибудь, чтобы потом тайком сбежать. Я замерла, постаравшись вжаться в землю и стать совсем незаметной.

Тут можно было помолиться, но в голову упорно лезло только имя моей прабабки-феи – Виолант. Виолант – это же фиалка? Наверное, поэтому и Фиалковая низина… А не потому, что тут должны расти фиалки…

Какие глупости лезут в голову, когда надо думать о спасении.

Пролежав сколько-то, я не услышала больше ни звука, и подумала, что Рубертуны пошли через рощу, отыскивая меня. Поднявшись на четвереньки, я осторожно поползла между папоротником, боясь поднять голову над листьями.

Никто не спешил меня хватать, и через некоторое время я осмелела – поднялась на ноги и побежала от дерева к дереву, пригибаясь и прячась за кустами.

В роще было тихо – даже не слышалось щебетания птиц. И мне казалось, что древние деревья затаились, наблюдая, как смешные двуногие играют в какую-то странную игру, бегая туда-сюда.

Смешная игра… Если бы…

Я сделала ещё одну перебежку и затаилась, потому что мне почудился шорох.

Тис, за которым я спряталась, был особенно старым – чёрным от времени, с оголившимися корнями, узловатыми, как старушечьи руки. Совсем некстати я вспомнила легенду, что тисовые деревья привлекают покойников и они ползут под землёй в тисовые рощи. Именно поэтому, когда корчуют тисы, очень часто находят человеческие черепа, насаженные на корни. Одной рукой я опиралась о ствол, но вспомнив о черепах, сразу убрала руку. Потому что на стволе дерева были круглые большие наросты – как будто изнутри напирали человеческие головы, пытаясь выбраться.

Фу! Вот эти мысли были совсем некстати. Стараясь не поддаваться потустороннему страху, я отбежала от старого дерева, укрывшись в зарослях папоротника, и, пригибаясь, покралась дальше.

Снова шорох… Совсем рядом…

Остановившись, я насторожилась, пытаясь определить – откуда слышала шум. Но роща хранила мрачное молчание, и мне вдруг показалось, что кто-то наблюдает за мной. Кто-то злобный, желающий мне зла… Кто-то следит…

Рубертуны?..

Нет, Клод с Ленардом уже выскочили бы с воплями, если бы обнаружили меня. А этот… затаился, как хищник, готовый напасть.

Снова шорох…

Я рванула вперёд, уже не заботясь о тишине.

Сухая ветка хрустнула под моей ногой, и в тот же миг левое плечо обожгла резкая боль. Я не удержалась и вскрикнула, но не остановилась, а бежала всё быстрее – уже не прячась, не петляя. Просто бежала, спасая свою жизнь.

Роща закончилась неожиданно – я вылетела из зеленоватого полумрака на луг, освещенный солнцем. Река несла свои воды совсем близко – всего-то четверть мили! Всего-то!..

Я бежала так, что сердце болезненно заныло, требуя больше воздуха. Но остановиться было нельзя, потому что позади раздались голоса Рубертунов – они заметили меня и теперь улюлюкали, загоняя, как зайца.

Рискнув оглянуться, я увидела, что они опять разделились, чтобы меня перехватить. Значит, надо бежать только прямо, что есть сил… Я обернулась к реке и поняла, что небеса (или фея Виолант?) всё же услышали мои молитвы. Потому что навстречу бежал сэр Мюфла. И сейчас его небритая физиономия обрадовала меня до слёз.

Самое главное, что сабля была при нём, и он выдернул её из ножен