Держава (том третий) - Валерий Кормилицын

— Невеста — баба справная, — вынесла свой вердикт одна.

— А платье–то у ей со шлейфом и флёрдоранжем, — позавидовала другая.

— Чё–ё? Ругаться не надо, кума. А вот старинных обрядов не блюдут… Ни тебе хлеба–соли, не обсыпания хмелем… Коврик должны подстелить и наблюдать — кто первый ступит. Тот и станет в доме хозяином.

— Ну, ты и загнула, кума. Коврик стелют перед входом в жилище. А хозяином и так ясно, что муж будет… Вона, мядалей на грудях, что блох на собаке…

«Так ему и надо», — незаметно вытерла слёзы.

— Натали, вот ты где, — нежно взял её под руку Глеб.

— Ты чего от гостей ушла? — улыбнулся ей Олег и покрутил на пальце кольцо в форме лошадиной подковы с гвардейской звездой. — Экзамены сдал и без растений великой княгини Елизаветы Фёдоровны. Шестого августа, в одно время с юнкерами училища корнетом стану, а пока по–прежнему вольнопёр, — выставил плечо с трёхцветным бело–жёлто–чёрным кантом на погоне.

В ресторане, под звуки оркестра, гости чинно рассаживались за столами, поначалу согласно именным карточкам, вложенным в бокалы, но потом, наплевав на советы метрдотеля в чёрном смокинге, располагались, как им было удобно, но всё же с учётом родственных отношений, положения в обществе, чинов и достатка.

К ужасу Акима, Натали посадили напротив него, посерёдке между Гле- бом и Олегом.

Ольга, увидев её, скорчила недовольную гримаску, но затем независимо стала смотреть на побеждённую соперницу.

«Ну зачем я поддалась на уговоры Глеба и пришла сюда?» — страдала Натали, став необычайно красивой от волнения.

Одета она была проще всех дам, в обыкновенное серое платье с белым отложным воротничком. Волосы забрала в строгую высокую причёску. Всё это, отчего–то, придавало её необъяснимый шарм.

Метрдотель, заметив среди приглашённых Георгия Акимовича, занял боевую позицию неподалёку от его стула, рядом с официантом.

— Господа! — поднялся полковник Ряснянский, когда гости расселись за столами. — Разрешите начать торжественный свадебный обед тостом за счастье и здоровье новобрачных, — поднял бокал с шампанским.

Под туш оркестра и крики «горько», Аким с Ольгой встали и почтительно поклонились гостям.

— Образованные люди не целуются, а кланяются, — похвалила молодых графиня Борецкая.

Затем генерал Щербачёв, укоризненно покосившись на выскочку Ряснянского, предложил тост за здоровье родителей.

И вновь — туш и крики «горько».

— Позвольте порекомендовать, — склонился к уху Георгия Акимовича метрдотель, — Телятина «Бургеньон» на косточке. Прожарена до румяной корочки, с пикантным соусом из грибов. Во рту не услышите — растает как снег.

Профессор благосклонно кивнул головой.

— Господа! — прошёлся тот вдоль составленных столов, накрытых белой скатертью, за которыми сидели гости и родственники, даже не глянув в сторону отдельно стоящих столов, с офицерами и прочей нечистью. — Корейка ягнёнка «по–петровски» с грибами. Кто желает, могу предложить зайчатину с ежевикой и другими ягодами. Очень оригинален козлёнок «по–луарски» с картофелем, — тихим голосом сообщил Георгия Акимовичу. — Это мясо козлёнка, томлёное в собственном соку с добавлением пряных специй. А к блюду будет весьма кстати салат из солёных грибочков под названием «Не вашей бабушки дело», — покосился на Любовь Владимировну и замолчал, прислушиваясь к поднявшемуся с бокалом главе семейства.

— Господа! А теперь выпьем за вас. Спасибо, что пришли на свадьбу, — расчувствовался Максим Акимович.

— Очень приятно закусить тост корейкой ягнёнка «Ла Граве» с овощами, — забегал перед гостями метрдотель. — Это охлаждённая корейка молодого ягнёнка на косточке в изысканном маринаде с розмарином.

— Как он надоедлив, нелеп и вульгарен со своим меню, — осудила ресторанного работника княгиня Извольская, прислушавшись всё же к его совету отведать устрицы «Клер» и «полярное» блюдо из филе слабосолёного омуля и сига.

— В «Кюба» столы всегда поражают «безумством», — высказала свою точку зрения баронесса Корф.

— Дамы и господа! Не забывайте о нашем коронном блюде… Стерлядка «императорская» в шампанском… Печёночный тортик «Как еврей — так со скрипкой», — зашептал Георгию Акимовичу. — Кобеливхеры попробовав, от зависти посинели…

— И стали Ивановыми. Ха–а–ха–ха, — как простой студент, зашёлся смехом отведавший разнообразных вин профессор.

А за офицерскими столами уже затянули свадебную: «Кру–у–г аналоя води–и–л…»

«Про нас поют, — улыбнулся Аким. — Хорошо хоть, что не «Журавушку», — услышал бодрый марш Павловского полка.

Вскоре они с Ольгой открыли бал. Не полонезом, а вальсом.

Офицеры бросились приглашать дам.

Ряснянский, пропустив вальс и чуток покумекав, пригласил на мазурку графиню Ольгу Борецкую.

Мазурку сменил падеспань, после него танцевали падепатинер.

Генералы пили на троих водку и осуждающе покачивали головами, ожидая вальс.

Ольгу, уже Рубанову, а не Варницкую, чуть не в очередь приглашали офицеры.

Аким, присев отдохнуть, увидел, что Натали скучает одна и неожиданно для себя пригласил её на тур вальса.

Растерявшись, она пошла с ним в круг.

Танцуя, он мягко–мягко поднёс к лицу её бессильную, холодную от волнения ладонь и нежно–нежно коснулся губами запястья.

Рука её вздрогнула, а затем покорно и безвольно легла на его плечо.

— Ты весь в орденах, — прошептала она. — Но не мой… Моим ты был весь в нареканиях и нарядах не в очередь, — собравшись с силами, чуть заметно улыбнулась ему.

«Чего это они там интимно шепчутся»? — танцуя с Будановым, не сводила с них глаз Ольга.

«Холодна — как снегурочка», — провёл даму на место Аким.

После танцев, уже без аппетита, несмотря на старания поваров и метрдотеля, продолжили обед.

— Кто желает баранью рульку «по–черкесски». Вас ждут настоящие «Егорьевские» блинчики… А вот традиционный русский пирог из пшеничной муки с четырьмя начинками, да к тому же прослоенный блинами, — вертелся вокруг гостей метрдотель. — Дамы, на десерт торт «Бородино» с нежным малиновым желе… Или «гоголь–моголь» из свежих ягод с мороженым.

Но все уже наелись.

Офицеры, собравшись в кружок, покуривая, мирно беседовали.

Глеб у них пользовался огромным почётом.

— Приехал и удивился, — разглагольствовал он в кругу павловцев. — Революционеров тут героями считают, а нас — меднолобыми обзывают… От врача одного услышал…

— Сейчас он себе примочки на лоб накладывает, — дополнил речь товарища Кусков, которого тоже безоговорочно приняли в офицерскую среду — анненский кавалер. Значит не трус, коли клюкву на шашку получил.

— Э–эх, Рассея! — вздохнул Глеб. — Прольёшь ты ещё слёзы… Если последний оплот твой — армию, все ненавидят… И опомнятся потом, коли живы останутся, да поздно будет. А не выпить ли нам, господа? Под телятинку «Бургеньон» и пирог на четыре угла, — поднял настроение офицерских масс.

Воплотив в жизнь дельное предложение маньчжурского героя, стали рассказывать анекдоты.

— Господа, — ухмыльнулся Гороховодатсковский. — Говорят, в Красносельском лагере Змея—Горыныча великий князь Николай Николаевич поймал и на гауптвахту посадил… Чтоб, значит, дисциплину не нарушал.

Все замерли, приготовившись гоготать над изюминкой. Даже полковник Ряснянский.

«Царь–батюшка», — пошёл великий князь к императору. — Горыныч проголодался». — «А что он ест?» — «Дев невинных». — «Да–а! Видать — сдохнет у нас…»

— Бу–а–а–а! — развеселились военные.

Поздним вечером пролётки и кареты развозили гостей по домам.

Потрясённый Аким, а с ним и Глеб, вернувшись от «Кюба», любовались свадебным подарком — стоявшим у каретного сарая «Мерседесом».

Ни сторожа, ни дворника рядом и в помине не было — отметив бракосочетание старшего барчука, дрыхли сном нагрешивших праведников.

— Придётся вам, милый друг, — рассмеялась Ирина Аркадьевна, обращаясь к мужу, — вооружаться берданкой и заступать на пост по охране авто.

— Шутки — шутками, а денщика часовым поставлю, — заволновался супруг.

Не взялось! Антип тоже был пьян в стельку и храпел на всю каморку.

— Один Ванятка тверезый, да Архип Александрович, и то, потому что за рулём.., пардон, за вожжами — пить нельзя. Городовой мигом в холодную отправит… На генералов это не распространяется, — начал рассуждать немало вкусивший алкоголя Максим Акимович.

— Купи себе жёлтое пальто, клетчатую серо–буро–малиновую кепочку и фиолетовые рейтузы, — язвил Глеб, — и станешь вылитый шофёр…

— Пройденный в Маньчжурии этап, — буркнул Аким, изучая описание автомобиля.

— Ну почему первому всё достаётся тебе? — не слушая брата, принялся анализировать жизненные коллизии Глеб. — Походный погребец со всякими причиндалами — тебе. Спасибо японцам — отбили вещь. Мотор — снова тебе… И японцев рядом нет. Правда, по чину и наградам я сравнялся с тобой, но ты первый женился.