Ярость мщения - Дэвид Герролд

– Знаю, – ответил Деландро. – Я видел, как ты глядел на них. – Его взгляд на мгновение обратился куда-то вдаль, потом снова сосредоточился на мне. – Джим, вот что я тебе предлагаю. Испытай меня. Себя испытай. Воспользуйся случаем, чтобы понять, чего ты хочешь на самом деле. Речь идет о нашей человечности, Джим. Твоей, моей – всех нас.

– При чем здесь хторры?

– Они – тоже ее часть.

– Не вижу в этом смысла.

– Знаю, что не видишь. Это нормально. Пока тебе достаточно понять только одно: здесь сосредоточено невероятно огромное количество любви. Откройся ей. Если ты впустишь в себя любовь, придут и другие ответы.

Он изучал мое лицо с интересом, даже с состраданием и преданностью. Он был полностью на моей стороне.

Его рука по-прежнему лежала на моем плече. Я не стал больше сдерживать себя – тоже поднял руку, положил ему на плечо и ответно заглянул в глаза. Мы смотрели друг на друга так долго, что время замерло. Мы становились частью друг друга. Я почувствовал, что исчезаю. Растворяюсь в Джейсоне. Глаза мои наполнились слезами. Я хотел верить этому человеку. И вдруг ощутил, что он действительно любит меня. Захотелось отдаться нарастающему во мне чувству.

И оно пришло: началось с покалывания в паху, взвилось, как пламя, по позвоночнику, разрослось вширь и прорвалось слезами.

Джейсон обнял меня и дал выплакаться.

А когда я успокоился, он вытер мои слезы своим носовым платком, улыбнулся и дружески поцеловал меня.

– Я знаю правду о тебе, Джим. Она ничем не отличается от правды про каждого из нас. Все вы действительно готовы пожертвовать собой. Все, чего вы в действительности хотите, – это любить и быть любимыми. Вот и я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя. Мы все любим тебя. Испытай нас. Убедись, что это правда. Ибо мы знаем, что, несмотря на весь внешний мусор, ты тоже хочешь любить нас.

Я кивнул. Он прав. Все, чего я хотел, – это быть частицей настоящей семьи. Я поблагодарил его, а потом, повинуясь импульсу, схватил и обнял. Крепко.

– Спасибо, – сказал Деландро.

Я вернулся в свою комнату смущенный. Чувствовал себя прекрасно. И чувствовал себя ужасно. Мысли перепутались. Я здесь сойду с ума. Что со мной происходит? Я любил Джейсона и ненавидел – он заставил меня полюбить его.

Хторране – мои враги.

Враги ли?

Снаружи Фальстаф рыгнул и зарокотал.

Враги ли они?

Страшно была неразборчива Глория.(Да, вот такая случилась история.)Соблазнила Гарри,Моу, Майка, Ларри,Говарда, Керли,Бориса и Морри,Джонни, Ричарда,Роба и Билли,Лонни и Причарда,Боба и Филли,Доналда с Фредди,Роналда с Брэди,Томми и Сэмми,Дика и Вилли.И… Пита и Поля,Тедди и Тода,Мэттью и Гэри,Горация, Рода,Брюса с Марком,Бобби с Кларком,Но не кончала – в течение года!Выжала Бена, Денниса, Хьюго,Кена – и Бена по новому кругу,Джералда с Луи,Дэвида с ДьюиИ Бену опять предложила услуги.Джеку, и Дэнни, и Фреду дала,С Маком, и Мэнни, и Дугом спала,С Гарей, Дэвидом, Леном.(Снова с выжатым Беном.)И – стойте!Кажись, она померла!

14 НА КРУГУ

Если «Ты есть Господь», тогда прославление Бога – не что иное, как акт самовосхваления. А молитва – просто беседа с самим собой.

Соломон Краткий.

Я был вечером на кругу.

И все последующие вечера тоже.

Мы занимались там тремя вещами.

Первой были Определения.

Деландро считал, что мы владеем своей речью гораздо хуже, чем она владеет нами.

– Речь направляет мышление по определенному руслу. Ваш язык демонстрирует то, как вы мыслите. Опытный наблюдатель способен сделать такие тонкие заключения, что вы можете заподозрить его в чтении ваших мыслей – он, между прочим, это и делает. Он читает то, как ваш мозг выражает себя.

Потом Деландро сказал, что вырваться из порочного круга можно, лишь научившись общаться без помощи языка, но, поскольку это, к сожалению, нам не по плечу (пока что), мы будем вынуждены пойти более сложным путем: научиться тому, как заставить язык служить нам. То есть научиться использовать свою речь с максимальной точностью.

– Точно определите понятия, которые выражаются словами. Выучите истинные значения слов, и язык станет совершенно иным. Так вы начнете действительно обмениваться информацией и таким же способом осмысливать процессы.

Итак, первым шагом к пробуждению стало определение понятий. Мы часами, а порой и весь вечер обсуждали и спорили, что в действительности обозначают различные слова, что кроется за ними, под ними и внутри них. И что мы стараемся сказать – и говорим – вместо этого. Как ни странно, но большинство обсуждений проходило очень весело, хотя одно или два, особенно проблемы «желания», «необходимости» и «любви», вызвали большое смущение.

А однажды мы потратили целую неделю, рассуждая о честности.

– Честность абсолютна, – утверждал Деландро. – Честность не может иметь прореху, в таком случае ее вообще нет. Не важно, насколько хорош воздушный шар, если в нем есть пусть даже крошечная дырочка – воздух все равно выйдет через нее.

Второе, чем мы занимались на кругу, – упражнения. Самые разные. Иногда мы садились в большой круг, медитировали, закрывая глаза, и Джейсон предлагал нам представлять себе разные вещи, или думать о чем-нибудь, или не думать вообще, а просто подмечать, как мы реагируем на происходящее. В этом и состояла цель упражнений – стать чувствительными к собственным реакциям. Прислушаться, какие воспоминания или эмоции всплывают на поверхность.

– Не пытайтесь понять, что они означают, – предупреждал Джейсон. – Это вообще ничего не означает. Просто отмечайте: так я реагирую, такое при этом всплывает воспоминание. Запоминайте, с какой эмоцией связано данное воспоминание.

И так далее.

Иногда упражнения выполнялись с открытыми глазами, но все они касались того, как мы ощущаем самих себя и свою жизнь – насчет этого Джейсон выразился так: «Прежде чем ополоснуть голову, надо посмотреть, что за дерьмо плавает в тазу».

Тьфу, пакость!

Но он попал в точку.

Одним из самых страшных упражнений было раздевание догола. Джейсон разделил нас на группы. Каждая группа по очереди должна была стоять перед остальным Племенем – обнаженными. Требовалось прочувствовать, насколько неудобно стоять нагишом на виду у других людей.

В первый раз я думал, что не выдержу до конца. Потом стало легче.

Джейсон утверждал, что одежда – это способ лгать о своем теле: мы демонстрируем друг другу охапку одежд, прически и макияж, вместо того чтобы показать то тело, в котором мы действительно живем. В чем тут разница, я не понял, но юмор оценил., – Большинство из вас боятся, – сказал он, – что ваше тело вызовет неодобрение у людей. – И, после того как мы усвоили эту мысль, добавил: – Под этим скрывается ваше собственное недовольство своим телом. Вы злитесь, что вынуждены в нем жить. Оно слишком старое, чересчур жирное или слишком тощее, кожа очень темная или очень бледная, торс или чересчур короткий, или чересчур уродливый, или чересчур какой-нибудь еще. Таким образом, жизнь в собственном теле вызывает у вас отрицательные эмоции, вы не хотите даже ощущать его. Вот почему люди принимают наркотики и напиваются. Вот почему превращаются в безудержных обжор, заядлых развратников и тому подобное – потому что боятся раскрыться и просто быть с другими представителями своего биологического вида. Вы не одобряете свое тело и знаете, что другие его тоже не одобряют.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});