Немой крик - Анжела Марсонс

– Боже, да как ты можешь ими пользоваться?! – спросила она, вытирая слезу, выкатившуюся из правого глаза.

– А у меня что, есть выбор, шеф?

Инспектор смогла полностью насладиться конфетой, пока они подъезжали к центру Бромсгроува. Брайант повернул направо и поехал вдоль здания, в котором до 1948 года была исправительная тюрьма. Они находились всего в десяти милях от Сторбриджа, но, казалось, попали в другую вселенную.

Впервые сведения об этой местности появились в начале IX века, и тогда она называлась Бремесгроф. Здешнее население занималось в основном сельским хозяйством и производством гвоздей. Сейчас оно состояло в большинстве своем из белых британских фермеров, зажиточных и невероятно консервативных. Национальные меньшинства составляли здесь не более четырех процентов.

– Ты что, издеваешься надо мной? – спросила Ким, когда Брайант свернул с Литтлхит-лейн. Цены на недвижимость в этой части города начинались с семизначных цифр. Длинные подъездные аллеи и живые изгороди закрывали особняки от посторонних глаз. Известное как «банковский пояс», место было заселено профессионалами, занимающимися финансами, которые имели отсюда легкий доступ к федеральным дорогам М5 и М40. Местные члены парламента обычно не живут в таком окружении.

Машина остановилась перед стеной с металлическими литыми воротами.

Брайант опустил стекло и нажал кнопку интеркома. Ответивший им голос был настолько искажен, что Ким так и не поняла, принадлежал ли он женщине или мужчине.

– Полиция Западного Мидленда, – сообщил Брайант в микрофон.

Ему никто не ответил, но раздался низкий звук работающего двигателя, и ворота медленно поехали за левую стену.

Брайант проехал, как только открывшийся перед ними проход оказался достаточно широким для машины.

Гравийная дорога привела их во двор из красного кирпича, в котором находился двухэтажный фермерский дом.

Двор имел L-образную форму, и Ким заметила в отдалении отдельно стоящий гараж, в котором ее собственный дом легко уместился бы несколько раз. Несмотря на то, что места для машин в нем было явно немало, два автомобиля были припаркованы с правой стороны от дома.

В дом вело крыльцо под навесом, а по всему периметру здания, на равном расстоянии друг от друга, стояли кадки с калифорнийскими лаврами.

– Просто так, без боя, такое не отдашь, – заметила Стоун.

– Он свидетель, а не подозреваемый, шеф, – напомнил Брайант, выбираясь из машины.

– Ну конечно! И я постараюсь не забыть этого, когда буду его допрашивать.

Дверь открылась еще до того, как они подошли к ней. Перед ними стоял мужчина, и Ким решила, что это сам Ричард Крофт. На нем были надеты хлопчатобумажные штаны кремового цвета и ярко-синяя футболка. Седеющие волосы были влажными, а на шее висело полотенце.

– Простите, но я только что вылез из бассейна, – сообщил он нежданным гостям.

Ну конечно, подумала Ким. У нее просто дар причинять всем неудобства!

– Хорошие машины, – заметила она светским тоном, кивнув на припаркованные «Астон Мартин DB9» и «Порше 911»[59]. Между ними оставалось место для еще одного автомобиля.

На крыше здания Ким увидела две камеры наружного наблюдения.

– Не слишком ли много охраны для члена парламента? – поинтересовалась она, проходя в холл вслед за Ричардом Крофтом.

– Это охрана для моей жены, – обернулся хозяин.

Он повернул налево, и все трое прошли через двойные стеклянные двери в следующее помещение – по мнению Ким, в одну из гостиных. Потолок там был низким и держался на искусно отреставрированных деревянных балках. Кожаные диваны цвета жженого сахара и розовато-лиловые стены делали комнату светлее. Французские двери выходили на оранжерею, которая, по-видимому, шла вокруг всего дома.

– Прошу вас, присаживайтесь, а я распоряжусь насчет чая, – сказал политик.

– Как мило, – заметил Брайант, когда Ричард Крофт вышел из комнаты, – сам хозяин приготовит нам чай!

– А мне показалось, что он собирается распорядиться насчет чая, – возразила его начальница. – Я почти уверена, что это значит, что сам он не собирается его готовить.

– Марта появится через минуту, – сообщил Крофт, входя в комнату. Полотенце исчезло, а волосы его были зачесаны назад, открывая седые виски.

– Это ваша жена? – спросила Стоун.

Мужчина улыбнулся и продемонстрировал зубы, которые оказались немножко слишком белыми для того, чтобы быть натуральными.

– Ну конечно, нет! Марта – это наша служанка, которая постоянно живет с нами. Она помогает Нине с детьми и по дому, – объяснил хозяин.

– Кстати, у вас очаровательный дом, советник, – сказала инспектор.

– Прошу вас, называйте меня Ричардом, – великодушно разрешил депутат. – Дом – это еще один обожаемый ребенок моей жены. Она много и напряженно работает, так что хочет иметь возможность расслабиться после работы в удобном жилище.

– И чем же она у вас занимается?

– Она барристер[60] по гражданским правам. Защищает права людей, с которыми вы точно не захотели бы провести время.

– То есть террористов, – мгновенно сообразила Ким.

– Людей, которых обвиняют в террористической деятельности, – так будет более политкорректно.

Стоун постаралась скрыть свою неприязнь, но это ей, видимо, плохо удалось.

– Любой имеет право на защиту закона, вы не согласны, инспектор? – спросил Крофт.

Ким промолчала, не решившись открыть рот. Она была твердо уверена, что закон применим ко всем и каждому, и поэтому была вынуждена согласиться, что защита этого закона должна быть предоставлена всем и каждому. Так что она соглашалась с Крофтом и при этом ненавидела себя за это.

Но гораздо более интересным, чем профессия его жены, было полное отсутствие движения лицевых мускулов депутата, когда он говорил. Лоб и верхняя часть лица Ричарда были абсолютно неподвижны. Для Ким в том, что люди добровольно соглашались вводить себе в тело производное одного из самых смертельных токсинов на Земле, было что-то сюрреалистическое, а применительно к мужчине, которому еще не исполнилось и пятидесяти, это выглядело просто отвратительно.

– Нина любит комфорт, – сказал Крофт, обводя рукой комнату, – а мне просто повезло, что она любит еще и меня.

По-видимому, он произнес эту фразу, чтобы продемонстрировать свою скромность и очаровать своих собеседников, но инспектору она показалась самодовольной и ограниченной.

«Наверное, не так сильно, как ты любишь самого себя», – хотела ответить Стоун, но, по счастью, в тот момент в комнате появился поднос с чаем, который внесла стройная блондинка, тоже с влажными волосами.

Ким обменялась понимающим взглядом с Брайантом. Боже, ни о какой морали в этом доме не было и речи!

Она испугалась за двух идеально одетых и подстриженных мальчиков, чья фотография стояла на каминной полке.

Когда Марта вышла, Ричард разлил содержимое чайника по трем небольшим чашкам.

Ким не увидела на подносе молока и не почувствовала запаха кофеина. Вытянув руку, она отказалась от чая.

– Я подумывал о том, чтобы приехать самому и предложить вам свои услуги, но последние дни я был очень занят со своими избирателями.

«Ну да, – подумала Ким, – это ведь они заставили тебя трахаться в полдень в бассейне!» Даже голос у этого человека был фальшивый. «Может быть, – подумала она, – в офисе он звучит более искренне?» Но здесь, среди окружавшей его роскоши, зная, чем он занимается, женщина никак не могла совладать с охватившим ее отвращением.

– Ну вот, теперь мы сами приехали к вам и хотели бы задать вам несколько вопросов.

– Конечно, прошу вас, начинайте.

Крофт сел на противоположный диван и высоко закинул ногу на ногу.

Ким собралась начать с самого начала. Этот человек был ей абсолютно неприятен, но она решила не позволять своему личному мнению влиять на ее профессиональную оценку.

– Вы знаете о том, что недавно была убита Тереза Уайатт?

– Просто ужас, – произнес Крофт, ничуть не изменившись в лице. – Я послал цветы.

– Очень мило с вашей стороны.

– Это самое меньшее, что я мог сделать.

– А про Тома Кёртиса вы слышали?

– Кошмар, – Ричард покачал головой и понизил голос.

Стоун была готова поспорить на собственный дом, что Тому он тоже послал цветы.

– Знаете ли вы также о том, что несколько дней назад скончалась Мэри Эндрюс?

– Нет, не знаю. – Политик посмотрел на стол. – Я должен сделать пометку, чтобы не забыть…

– Послать цветы, – закончила за него Ким. – А вы помните вашего сотрудника Артура Коннопа?

– Да, да, он был одним из ночных дежурных… – Казалось, что Крофт на секунду задумался.

Инспектор не могла понять, какую помощь мог оказать им этот человек, даже если б добрался до участка, потому что сейчас он был не очень откровенен.

– Мы с ним сегодня встречались.

– Ему можно только пожелать всего наилучшего.