А может по-соседски? - Ксана М

и, по всей видимости, крепко задремала. Очнулась от его же голоса, который мягко, но настойчиво просил меня достать из сумочки ключи. В душе не понимала, что за ключи он просил меня достать и откуда. Услышала только, как он чертыхнулся, а затем вновь провались в полудрему.

Когда снова пришла в себя, ощутила, как к горлу подкатывает тошнота.

Перед глазами всё поплыло, голова превратилась в вертушку, а во рту всё пересохло от сильнейшей в жизни жажды. Успела поймать себя на мысли, что Терренс оказался прав, а затем склонилась над унитазом, понимая, что плотину вот―вот прорвет.

Когда приступ немного поутих, опустилась на пол и прислонилась к прохладной стене, ощутив, как мужские руки предусмотрительно завязали мне волосы. Через несколько секунд тошнота накатила с новой силой и, вцепившись пальцами в ободок унитаза, я осознала, что ночь будет невыносимо длинной.

Глава 12

Я проснулась с паршивым ощущением, будто бы прошлой ночью по мне проехался бульдозер. Во рту было сухо как в пустыне, а голова напоминала самый настоящий разлом Сан―Андреас. Открыв глаза, я поморщилась от яркого света и, застонав, отвернулась, накрывшись одеялом. Попыталась вспомнить, почему чувствовала себя так хреново, но кроме того, что, по всей видимости, крепко напилась, больше ничего сообразить не смогла. Пролежала так ещё некоторое время и только после поняла, что не узнаю запах своего постельного белья. Осторожно высунула голову и несколько раз сморгнула.

Красиво декорированные стены из дымчатого дерева и кирпича. Несколько незамысловатых картин. Черная тумба. Под цвет ей стол и кожаное кресло. Огромный зеркальный шкаф―купе. Серый пуф и такая же серая кровать. Та самая, на которой я проснулась.

Сердце ёкнуло, когда я узнала комнату, в которой находилась.

Резко села на постели. И почти сразу же об этом пожалела. В голову тут же врезалась огромная каменная глыба, вынудившая меня вновь застонать и выругнуться.

– Терренс, твою мать!

– В чем моя вина на этот раз?

Веселый голос заставил поднять голову. Я изобразила максимально возможную злость и максимально уместное в данной ситуации негодование. Вышло не особо, но я старалась. Честно. Как могла.

Вспомнила, что сижу на постели своего соседа в не совсем приглядном виде, поэтому быстро поправила одеяло, задрав его практически до ушей. Хардинг поставил на тумбу стакан с водой и положил рядом знакомую мне до боли белую таблетку. Аспирин. Я его из тысячи похожих узнаю. Как и любой, у кого похмелье ― в принципе дело обычное.

– Что я делаю в твоей постели?

– Ну… ты провела в ней ночь.

– Это не смешно, Терренс! Я серьезно!

– А я и не смеюсь! Ты действительно спала здесь!

А то ж я не догадалась!

– Это я и без тебя поняла! ― Прошипела, начиная заводиться и уже забивая на то, как выгляжу. ― Почему я здесь спала меня интересует немного больше, чем сам факт того, что я почему―то здесь спала!

– А факт того, почему ты пол ночи обнималась с моим унитазом, тебя не интересует? По―твоему я должен был после этого выставить тебя за дверь?

Хотелось, конечно, крикнуть «да», но как―то я бы тогда самой себе противоречила.

– Не заставляй меня спрашивать, почему я обнимала твой унитаз, а не свой! Ты что не мог донести меня до моей квартиры?! Мы ведь соседи!

– К твоему сведению, я донес тебя до твоей квартиры. Но не нашел в твоей сумочке ключи. Именно поэтому принес тебя к себе. Могла бы просто поблагодарить.

– Что?! ― Возмутилась я, отбрасывая одеяло и вскакивая с постели. Ой―ой. ― Оправдания бредовее я не слышала в жизни! Как ты мог не найти в моей сумочке ключи?! Она что, такая огромная?! Или там так много всего лежит?! ― Терренс попытался сказать что―то ещё, но я уже вылетела из комнаты в поисках своего аксессуара. ― Как ключи могли в ней затеряться?! Просто как?!

– Очень просто. Скажем, если ты где―то потеряла их.

– Я не теряла ключи! ― Крикнула, обнаруживая свою сумку в коридоре на тумбе. ― Просто у кого―то духу мало признаться, что ему просто хотелось затащить меня в постель!

– Ага. ― Опершись о косяк, спокойно сказал он. ― Я просто мечтал об этом, смотря на то, как ты украшаешь своим ужином тротуары.

Я была практически уверена в том, что через пару секунд уделаю Терренса Хардинга и гордая отправлюсь к себе домой, бросив ему вслед, какой он мерзавец и подлец. Однако, мои планы с треском провалились, когда я обнаружила, что действительно не могу найти ключи.

– Видишь. Я же говорил.

Да, сейчас я выглядела полной дурой. Это так. Но я была бы не я, если бы призналась в этом.

Особенно, ЕМУ.

Скрестив руки на груди, я развернулась.

– Ты спрятал их.

Такого поворота он явно не ожидал.

Моргнув, усмехнулся, но как―то нервно.

– Прости?

– Мои ключи. Ты спрятал их, чтобы затащить меня к себе в постель, а теперь рассказываешь мне сказки о том, что я их потеряла!

– Что? Ты в своем уме, Сэм? За кой черт мне это нужно? Ты себя видела вообще?

Самой стыдно было от того, что несла.

– А что со мной не так было? Не достаточно хороша?

– Ты была пьяна и едва на ногах стояла! ― Он хотел сказать что―то ещё, но затем передумал. ― О боже. Черт с тобой. Всё. Я не собираюсь больше в этом участвовать. ― Вытащил свой мобильный из кармана и начал набирать чей―то номер.

Хотел промолчать, но любопытство взяло верх.

– Что ты делаешь?

– Звоню в аварийную службу, что бы они вскрыли твою дурацкую дверь. И ты была, наконец, довольна.

Хотела было ответить, но Терренс уже развернулся и начал с кем―то говорить.

Сказать, что было неловко и неудобно ― ничего не сказать.

Я чувствовала себя просто отвратительно и мерзко.

Твою мать, Саманта, ну почему тебе так сложно просто сказать «спасибо»?!

– Я могу принять душ? ― Чуть неуверенно спросила я.

В ответ Терренс просто махнул в сторону комнаты. Мол, делай, что хочешь, только отстань уже.

Справедливо. Я заслужила.

Прошлепав босыми ногами до ванной комнаты, закрыла её с внутренней стороны. Сделала несколько вдохов, понимая, что вновь перегнула палку. Скинула одежду в корзину, только теперь понимая, что спала в рубашке Терренса, а из белья на мне были только мои трусики. Логично. Если всё было так, как он описывал, и из меня действительно хлестало фонтаном, и моя одежда, и моё белье оставляли желать лучшего. В зеркало решила не смотреться ― решила поверить