Тишина в замке Блэкбёрд - Стефани Бахман

всё тепло и дыхание.

– Мне очень жаль, – прошептала я. – Я не делала этого. И я не умру из-за этого.

Я думала о камине, о маме и папе, Динь и Викерсе, Брэме и Миннифер, моих друзьях в приюте, перечисляя их имена одно за другим. Я думала о деревьях в Прагастовом лесу и призраках, которые были добры и никому не вредили, и обо всём хорошем в этом мире.

Сверкнула слепящая вспышка серебряного света. Окна в галерее были распахнуты, тысячи полыхающих листьев ворвались внутрь и в порыве ветра облепили меня, зверя и миссис Кантакер огненным вихрем жёлто-коричневых, бронзовых и красных оттенков.

Миссис Кантакер испустила громкий вопль. Я тоже кричала, медальон пылал в моей руке, но я не выпускала его. Я лежала на полу, и мощнейшая сила захлестнула меня, сверкающее вопящее нечто, полыхающее в моих жилах и сочившееся наружу до тех пор, пока моя кожа не стала холодной и прочной, словно броня.

Фангор, гулко топая, попятился. Я встала, ветер яростно трепал мне волосы, мимо неслись листья. Фангор и все его лица смотрели на меня с ужасом, болью и тоской.

– Кайтус! – крикнула я, вскинув руку с зажатым в ней якорем. – Уходи! Уходи так глубоко и далеко, чтобы больше никогда не вернуться в земли живых!

Чудище широко распахнуло глаза, и вдруг мне стало жаль его: жаль, что оно оказалось замешанным в какой-то хитрой игре миссис Кантакер. Но времени на жалость не было. Я вскинула ножницы и вогнала их в плечо зверю. И тогда он исчез: в воздухе что-то зарябило, и галерея опустела, остались только осенние листья, облетевшие на паркет.

Сердце ухало у меня в груди, когда я обернулась к миссис Кантакер. Она меня просто отругает или налетит в гневе? Теперь, когда зверю не удалось съесть меня живьём, она просто выбросит меня в окно? Но не было похоже, чтобы она злилась. Она дрожала всем телом, глаза блестели. Она казалась взволнованной, ликующей.

– Хорошо, – сказала она, убрав с лица прядь волос и поправив галстук. – Действительно хорошо. Твой первый фангор!

– Миссис Кантакер, – сказала я и, пошатываясь, шагнула к ней. – Зачем вы это сделали? Зачем вы призвали фангора? Только для того, чтобы я причинила ему боль?

– А как тебе ещё учиться? – бросила она и направилась к письменному столу, где принялась открывать ящики и шелестеть бумагой. – Это совершенно нормальная практика, уверяю тебя.

– Но это не дозволено, – сказала я. – Нам не положено причинять кому-то боль, во всяком случае ради забавы.

Она едко посмотрела на меня.

– А, так ты у нас теперь эксперт? Успела начитаться книжек? – слащаво улыбнулась она. – Иди, воробушек. Порхай. Уроки закончились, а тебе ещё столько предстоит сделать. – Она подняла палец – и я вылетела назад, за двери в коридор. Последнее, что я видела, была ехидная улыбка миссис Кантакер. А потом двери закрылись наглухо.

Я долго отлёживалась в большой керамической ванне в Белом зале. Горячая вода с шипением вырывалась из клубка медных труб. Я горстями выгребала из баночек и вазочек лавандовое мыло, розовую соль и сосновые бурлящие шарики, пока пар в комнате не стал радужного цвета и по плотности не уступал туману. Опустившись в ванну так, что вода доходила мне до носа, я стала размышлять, и в голове у меня крутились мрачные предположения.

Если бы миссис Кантакер хотела моей смерти, она могла бы убить меня месяц назад. Призрак моей старой няни сказал, что я нужна им, чтобы вернуть Магдебур обратно. Что, если моя единственная опекунша только делает вид, что учит меня, а на самом деле тянет время или мешает мистеру Греную что-то разузнать? Но зачем ей тянуть время? Что должно произойти? Какую роль играю я во всём этом? И – от этих мыслей у меня внутри всё перевернулось – какую роль я уже сыграла?

Я отскребла от кожи все следы сердца мандрагоры и фангора, переоделась в удобное синее платье и пошла искать Брэма и Миннифер.

Они, как обычно, тихо и деловито работали: Брэм раскладывал кусочки огурца и съедобные фиолетовые цветочки на треугольных ломтях хлеба, Миннифер полировала серебряные ложки. Когда я вошла, оба посмотрели на меня.

– О, привет! – сказала Миннифер. – Ты так рано! – Но тут она заметила моё удручённое лицо и отложила тряпку. – Ты в порядке? Что случилось?

– Не знаю, – ответила я. – Мне кажется, я сделала что-то очень плохое.

– Что именно? – спросила Миннифер.

– Мы слышали грохот наверху, – сказал Брэм.

– Мы подумали, что у тебя не задался разговор с призраком, – сказала Миннифер.

– Но мы оба были уверены, что ты победишь, – добавил Брэм. – Если это тебя как-то утешит.

Я стала помогать им, стараясь не обращать внимания на грызущую меня тревогу. Как только мы закончили в этой части замка, мы тут же отправились дальше. По плану было отловить тригглов в Восточном крыле, отнести их в дальний край Прагастового леса и выпустить. Потом мы собирали грибы и ягоды и играли в теннис на заросшем дворе – вернее, пытались, потому что на наших ракетках не было сетки, а вместо мячиков приходилось использовать сосновые шишки. Потом по заиндевевшей траве и огненным осенним листьям мы спустились в долину, в деревню Хакенден, где зашли во все самые милые магазинчики. Местные, завидев нас, прижимали детей к себе, а некоторые даже бледнели и крестились, но я не обращала на них особого внимания.

«Что-то должно случиться, – думала я снова и снова. – Что-то обязательно изменится, и пути назад уже нет».

В замок Блэкбёрд мы вернулись уже к вечеру. Солнце мрачно выглядывало из-за деревьев, как красное лицо за тюремной решёткой. Мы смеялись, когда подходили к входной двери, неимоверно уставшие от голода и холода, и уже толкнули створку…

Миссис Кантакер ждала нас в прихожей.

– Дети! – сказала она, с улыбкой глядя на нас. Она переоделась в павлинье платье из роскошного синего, лилового и изумрудного шёлка, но выглядела какой-то взбудораженной, улыбалась слишком широко и нервно теребила унизанными перстнями пальцами подол платья. – Хочу представить вам моего друга. Он приехал всего час назад и побудет с нами некоторое время. – Она сделала шаг в сторону, и мы увидели стоящего за её спиной маленького угловатого человечка. На нём были чёрные ботинки для верховой езды и сюртук с фалдами в форме козлиного копыта. На шее у него был завязан грязноватый клетчатый платок.

– Здравствуй, – сказал он, совершенно игнорируя Брэма и Миннифер и улыбаясь мне гадкой жёлтой улыбкой. – Какой замечательный у тебя дом, Зита Бриджборн.