Глаз бури - Тэд Уильямс

Целая процессия камешков отправилась в колодец. Саймон молча стоял рядом, чувствуя себя крайне неловко.

- Извини, Саймон, - нарушила молчание принцесса. - Я разучилась разговаривать с людьми. Моя старая няня была бы в ужасе от того, во что я превратилась, бегая по лесам. Как ты живешь и что ты делаешь?

- Бинабик просил меня отправиться вместе с ним по поручению Джошуа, - сказал он, поднимая больную тему куда более резко, чем собирался. - На север, - добавил он значительно.

Вместо того, чтобы отразить тревогу и страх, на которые он рассчитывал, лицо принцессы как будто осветилось изнутри. Хотя она и улыбнулась ему, казалось, что Мириамель его не видит.

- О Саймон, - сказала она, - как мужественно! Как это хорошо! Ты можешь… когда вы уходите?

- Завтра ночью, - ответил он, мрачно осознавая, что "просил поехать" каким-то таинственным образом превратилось в "уходите". - Но я еще не решил, - продолжал он слабым голосом. - Я думал, я еще понадоблюсь здесь, в Наглимунде, чтобы с пикой защищать стены, когда начнется осада, - последнее добавление было сделано на случай, если она вдруг подумает, что Саймон остается работать на кухне или что-нибудь в этом роде.

- Ох, Саймон, - сказала Мириамель, внезапно сжав его холодные пальцы тонкой рукой в кожаной перчатке. - Если моему дяде нужно, чтобы ты пошел в ними, ты должен! У нас остается так мало надежд, судя по всему тому, что я слышала.

Она подняла руки и быстро развязала повязанный вокруг шеи небесно-голубой шарф, тонкую прозрачную полоску. Ее принцесса протянула Саймону.

- Возьми это и носи - для меня, - сказала Мириамель. Саймон почувствовал, как кровь хлынула к его щекам, и постарался удержать губы, разъезжавшиеся в потрясенной улыбке простака.

- Спасибо… принцесса, - вымолвил он наконец.

- Если ты будешь носить его, - сказала она, вставая, - получится, почти как будто я сама там, с вами. - Она присела в шутливом реверансе и засмеялась.

Саймон безуспешно пытался понять, что именно произошло и как оно могло произойти так быстро.

- Так оно и будет, принцесса, - сказал он. - Как будто вы с нами.

Что-то в том, как он это сказал, изменило ее настроение; выражение лица принцессы стало спокойным, даже грустным. Она снова улыбнулась, но теперь в улыбке ее была печаль, и быстро шагнула вперед, так ошеломив Саймона, что он чуть не поднял руку, чтобы защититься. Мириамель прикоснулась холодными губами к его щеке.

- Я знаю, ты будешь храбрым, Саймон. Возвращайся невредимым. Я буду молиться за тебя.

Сказала - и исчезла, пробежав через двор, словно маленькая девочка. Темный капюшон мелькнул дымным облачком и скрылся в сумрачной арке перехода. Саймон стоял неподвижно, держа в руке легкий голубой шарф. Он думал об этом подарке и о том, как она улыбнулась, когда поцеловала его, и чувствовал, как горячее светлое пламя разгорается в его груди. Казалось, он еще не полностью осознал, что в безбрежном сером холоде, надвигающемся с севера, только что зажегся единственный факел. Крошечный яркий огонек в гуще ужасной бури… но даже одинокий огонь может привести усталого путника к дому целым и невредимым.

Он бережно скатал мягкую ткань в шарик и спрятал его у себя на груди.

***

- Я рада, что ты не стал медлить, - сказала леди Воршева. Ее темные глаза, казалось, отражали роскошь желтого платья.

- Большая честь для меня, моя леди, - ответил монах, взгляд его блуждал по комнате.

Воршева резко рассмеялась:

- Похоже, что ты единственный человек в этом замке, который считает честью навестить меня. Впрочем, это неважно. Ты понял, что должен делать?

- Я уверен, что понял все правильно. Трудно будет только выполнить мою задачу, понять ее куда легче.

- Хорошо. Тогда тебе нечего больше ждать, и чем больше промедлений, тем меньше шансов на успех. И больше свободы для болтливых языков.

Взметнув вихрь желтого шелка, она скрылась в задней комнате.

- Э-э-э… моя леди? - человек подул на руки. В комнатах принца было холодно, огонь не горел. - Остается вопрос… оплаты?

- Я думала, что ты сделаешь это просто из уважения ко мне" - отозвалась Воршева.

- Что поделаешь, моя леди, я всего только бедный монах, а на то, что вы просите, нужны деньги. - Он снова подышал на замерзшие пальцы и спрятал руки в рукава рясы.

Она вернулась, держа в руках кошелек из блестящей ткани.

- Это я знаю. Вот. Это золото, как я и обещала. Половина сейчас, половина после того, как я получу подтверждение, что твоя задача выполнена. - Воршева вручила ему кошелек и отвернулась. - От тебя разит вином! Да можно ли тебе доверить такое серьезное дело?!

- Это священное вино, моя леди. Иногда единственное, что остается мне на моем тернистом пути. Вы должны понять. - Он одарил ее застенчивой улыбкой и осенил золото знаком древа, прежде чем спрятать его в карман рясы. - Мы делаем то, что должно, дабы служить Божьей воле.

Воршева медленно кивнула:

- Я могу понять это. Не подведи меня, монах. Ты служишь великой цели, а не только мне.

- Я понимаю, леди, - он поклонился, потом повернулся и вышел вон. Воршева посмотрела на пергамент, разложенный на столе принца, и глубоко вздохнула. Дело сделано.

***

Сумерки следующего дня застали Саймона в покоях принца Джошуа, готовым к прощанию. Охваченный какой-то дремотой, словно только что проснувшийся, Саймон слушал последний разговор принца с Бинабиком. Юноша и тролль провели весь этот хмурый день, собирая снаряжение в дорогу. У Саймона теперь был новый, подбитый мехом плащ, шлем и тонкая кольчуга, чтобы носить под верхней одеждой. Хейстен сказал, что она не спасет от удара мечом или от стрелы, пущенной в сердце, но может сослужить хорошую службу при каком-нибудь менее гибельном нападении.

Саймону она показалась не слишком тяжелой, но Хейстен предупредил его, что после долгого дневного перехода он вряд ли будет так веселиться.

- Солдату всегда тяжело, парень, - сказал ему этот огромный человек. - И тяжелее всего подчас остаться в живых. Сам Хейстен был одним из трех эркинландеров, которые шагнули вперед, когда капитаны вызывали добровольцев. Как и два его товарища - Этельберн, покрытый шрамами ветеран с пышными усами, почти такой же огромный, как Хейстен, и Гримрик, худой, похожий на ястреба человек с гнилыми зубами и внимательным взглядом - он провел столько времени, готовясь к предстоящей осаде, что теперь радовался любому настоящему делу, даже такому опасному и таинственному, каким обещали стать эти поиски. Когда Хейстен узнал, что Саймон тоже идет, он еще больше утвердился в своем желании присоединиться к экспедиции.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});