Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine

— Хорош, хозяин, ты тут и так устроился, — Фил искренне радовался за двух космонавтов, — как кот на масленице…

— Фил, а сам-то ты чего такой взмыленный? — по лицу спортсмена Кос читал, что друг, если не во что-то вляпался, то пытался не вогнать себя в задумчивость. — Колись…

— Блин, неудобно вышло, — начал свой рассказ Валера, прислоняя широкую спину к стенке, — иду, короче, к Лизке, почти у остановки. Навстречу девчонка, а в пакетах кирпичи, не меньше.

— И чё потом? Потоп, землетрясение? — впервые Фил говорил не о знакомых пловчихах и гимнастках, а об обычной девчонке, которая, вероятнее всего, ему действительно запала. — Давай, тут к доктору Косу на исповедь очередь!

— Ты не издевайся, дядя! Я ж и в нос могу, ты, давай, аккуратнее!

— Слушаюсь и повинуюсь, Тео! И чего там твоя королева красоты?

— Врезалась в меня, метеоритом! Кирпичи с математикой всякой, это я узрел, мне на ноги! Лоб свой чуть о мое плечо не расшибла. Твою ж мать, даже имя забыл спросить! А она торопилась, как марафонец.

— Сдаешь, старикан, — успел сказать Кос, когда тяжелая дверь в квартиру снова открылась, и относительную тишину разрушил гогот Пчёлы и его спутницы. И это, конечно же, была Софка, с которой их Витюн так удачно нашел общий язык. — Смотрите, кто заявился! Дети науки!

— Эй, вы! Что не встречаете, подружки? — Голикова бросила сумку с конспектами на пол. — Я сдала эту чертову курсовую на четверку! Где Лизка? Я ей тут подарок за это принесла…

Учебным рвением Софка никогда не страдала, и поэтому курсовую по теории государства и права готовили всем миром. Лиза искала в библиотеке нужный материал, Томка писала шпоры на защиту, пока Софа зубрила тридцать листов за один час. А Витя… Витя пытался не мешаться, и не заходить в гости к лишний раз. С грехом на половину, но к заведующему кафедрой на защиту Голикова пошла вполне подготовленной.

— Физкульт, Софико! — отсалютовал Кос, а Фил же захлопали в ладоши в знак большого одобрения. — Соф, ты теперь этот, как его, кандидат наук?

— Да хоть доктор, без разницы, это надо отметить! — брюнетка стащила с головы Пчёлкина кепку, подбрасывая её под потолок. — Пчёл, сколько раз говорить, что кепарь в помещении надо снимать!

— Соф, что ж ты так орешь, не певица, еханный бабай! — Витя демонстративно закрыл уши, а потом по очереди пожал руки друзьям. — Я там гонял вблизи университета, дай, думаю, встречу, а оно уже выбегает! Довольная…

— Слава Богу, цвет советского студенчества приперся, да ещё и с четверкой! — вернувшаяся Лиза, подняла с пола сумку подруги, и аккуратно повесила её на крючок в коридоре. — Всего лишь две бессонные ночи!

— Кстати, о Бессоновой! — спросила Софка, припомнив пропащей приятельнице. — Где её носит?

— Томку с пути истинного сбиваете? — Пчёла потер ладони, зная, что окажется в своей стихии. — Хорошая компания намечается!

— Совет в Филях, не иначе, — Кос неожиданно для себя согласился с Пчёлой. — Лизк, в дверь звонит кто-то!

— Так, мы с Софой на стол накрывать. Пчёла, иди на балкон, провиант там, не разбей, иначе знаешь, что будет! — Лиза припомнила, что хозяйка в этой квартире всё же она, а не Кос, который с барским видом сидел на своем любимом стуле, заметно расслабившись. — Космос, а ты покажи Вите, что там!

— Кто? — Космос как по команде вскочил с места. — Ящик бухла, что ли?

— Косматый, пошли, бухло — это дело!

По остаточному принципу дверь пришлось открыть Валере. Другого дела ему просто не нашлось.

— Большой брат, пожалуйста, — попросила Лиза у Фила, доставая из холодильника припасенные продукты на этот импровизированный праздник, — и так горим!

— Иду я, иду, малая.

Надоедливая трель продолжала раздаваться по квартире, давя на виски. Валера, оказавшись в коридоре, нетерпеливо дернул от себя входную дверь, и вокруг наконец-то стало тише. Только его не покинуло удивление внезапных совпадений.

Гостья Лизы, непонятно каким образом, оказавшаяся той самой кареглазой блондинкой, врезавшейся в него, как маленький таран, лишь выразительно подняла свою изящную бровь, намекая, что она тоже рада его видеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Валера, как бы, — не запамятовал представиться боксер, — а тебя и там, и там показывают оказывается? Вот тебе на!

— А меня, между прочим, — Бессонова не ждала, что увидит случайного виновника своего опоздания к Павловой, но он стоял и открыто улыбался, как будто ждал ее здесь лет сто, и даже больше, — Тамара зовут!

— Приятно…

Филатов сообразил, что следует пропустить девушку вперед, и неловко отошел чуть дальше. Появившаяся из-за его спины Лиза, радостно бросилась на шею гостьи, почти сбивая с ног.

Валера наконец-то понял, о какой замечательной подруге Павлова упорно твердила ему уже несколько месяцев.

Совпадение? Время покажет…

========== 89-й. Июньский зной ==========

Чертов зной в начале июня! Никакой возможности адекватно воспринимать происходящее, сидя в четырех стенах. А досрочная сессия подкидывала экзамены с завидной периодичностью. Всё из-за того, что Лизе хотелось вырваться на ленинградские белые ночи в самый разгар. И желательно взять с собой Космоса. Провериться ему не помешает. Юрий Ростиславович на недельку вздохнул бы спокойно. Но Космодром отнекивался, не желая покидать столицу. Он бесконечно трындел аргументы «против» летней поездки в Ленинград. Мотивируя свое бурчание тем, что это городок куда более неспокойный, чем любая московская окраина.

Ещё один разговор на тему Ленинграда вместе с сыном профессора астрофизики, и кто-то из них проследует на неделю в больницу с переломами. При любом раскладе этим счастливцем будет Космос Юрьевич. Прилетит хрустальной вазой до черепно-мозговой, очевидно, за её ангельское терпение. В последний раз они не разговаривали целых два дня именно по причине несогласованности общих действий.

Зато приятнее было перемирие, после которого Кос в очередной раз придумывал перед Пчёлой легенду, что он просто отличная мебель фабрики «Большевичка». Стоит в углу квартиры Лизы, атмосферу создает.

А сейчас же приходилось висеть на телефоне с обленившейся Голиковой, которая, как пить дать, сама пожалела, что вынуждена сдавать сессию вместе с Лизой. Потому что без Павловой идти на экзамен не было ни смысла, ни пользы, а шпоры, написанные «в ночь перед расстрелом», все равно бы не помогли.

— Софа, говори! Я тебя внимательно слушаю, не обращай внимания, просто жара, спать хочется! Что у тебя там? Варишь? Чего ещё? Черные джинсы из ГДР, которые твой папа в прошлом году привёз? Нет, ты соображаешь, это ж не с тверской фабрики! Софка…

Разговор ни о чем продолжался уже с пятнадцать минут, за которые Лиза успела уловить только одно — ее подруга не готова к экзамену по пресловутому ТГП, занимаясь вещами куда более прозаичными.

Томке, что ли, звякнуть, она была уж куда серьезнее. Теоремы наизусть знала, формулы применять умела. А Голикова, с ее непробиваемой ленью, похоже, теряла свойство обучаемости.

— Значит, тебе западло все это зубрить, когда сыну директора Балтийского ставят все зачеты за десять палок сырокопченой колбасы? Твою дивизию, честное слово, лучше бы ко мне приперлась, и готовилась к сессии! Не хочешь, красотка? А кто со мной разрешение на досрочную сессию выбивал? Пушкин? Сан Сергеевич? Как это, Пчёла, едрид, отсоветовал, не занимать себя этой херней? А знаешь, почему он мне этого не советует! Я, между прочим, его младшая сестра! В пчелиных глазах неразумное дитя! Потому что знает, какой это бред, и я пошлю его нафиг с такими наставлениями! Всё, слушай меня…

С каждым днем дружеские отношения Вити и Софы, граничащие со здравым смыслом и нервной системой родителей Голиковой, давали Лизе и Космосу понять, что недалек тот день, когда ящик Пандоры бомбанет, как новогодний салют. Они могли это предполагать, потому что и сами прошли через эти дебри.

— Ладно, если на то пошло, Соф, передай привет моему братцу! Вдруг вы опять случайно встретитесь где-нибудь в парке Горького? Всё, ладно, у меня, между прочим, тоже экзамен через два дня! Я за Энгельса! Давай…