Монета Бога Теней (СИ) - "Aaron Byrne"

— Это негуманно. — Заявил рыцарь.

— Вот как?! А торговля людьми, значит, сама гуманность?! Роланд, тогда сделай одолжение — вырежи всех, кого найдешь. — Алистер поднял с земли какую-то окровавленную железную саблю, и протянул ее воину, но он не спешил ее брать и поглядывал на Титуса — Роланд явно не хотел бы, чтоб рыцарь подумал о нем, как о жестоком убийце.

— С радостью сделаю это за него. — Вмешался пивовар и взял оружие, сразу же отправившись выискивать тех, кто остался безнаказанным. — Я помню еще пару лиц, которые не дадут мне спокойно спать, пока не увижу головы их обладателей отдельно от тела.

— Славный парень. — Пожал плечами Роланд, но никто не отреагировал на его речь. Все следили за тем, как Алистер прогулочным шагом подходил к разрушенной постройке работорговцев. На его ранее беззаботном лице отразилось смятение, взгляд забегал по обломкам, в поисках хоть чего-нибудь.

— Что-то потерял? — Поинтересовался рыцарь, подходя ближе, Титус стал помогать ему в поисках. Этим немудреным делом рыцарь отвлекал себя от мыслей о гибели невиновных. — От дома мало что осталось, что ты ищешь?

— Не поверю, что эти твари торговали людьми и не могли нормально заработать.

— Ты ищешь золото?

— Да, я ищу золото. — Отрезал Алистер. — И пары монет не вижу, они что людей за спасибо продавали, как так? Никогда в это не поверю. — Произнеся это, он все же увидел что-то, заинтересовавшее его, а именно — дубовый сундук с двумя замками. — Вот и деньги!

— Грабить — подло.

— Титус, завязывай ты с этими лекциями. — Рухнув на колени перед сундуком, Алистер достал из рукава отмычку — небольшой стальной инструмент, который самостоятельно сделал еще до службы в Легионе на кузнечном верстаке отца Роланда. Он до сих пор служил разведчику верой и правдой, ведь был сделан из отличной стали, полученной после переплавки сабли. Алистер слегка поковырялся в замке, пока он не отпал от сундука, словно отмычка была ключом. — Они не святые, не люди храма, чтобы нельзя было их грабить, и даже более того, им сейчас вообще все равно, заберу я их деньги или нет. — Припав ко второму замку, опытный взломщик задержался чуть дольше, однако, и тот вскоре поддался и упал на обломки. Отворив крышку, разведчик увидел содержимое, отчего его глаза заблестели — полсундука монет, в основном валюта Гаардена, но ее легко обменять в королевском банке любой столицы.

— Монеты не наши.

— Как это не наши монеты? — Возмутился Алистер. — Еще как наши, мы ведь их нашли.

— Печать королевства Гаардена, где ты их обменяешь? И даже не думай про королевский банк, тебя к нему даже не подпустят. — Рыцарь захлопнул сундук сапогом, чуть не прибив пальцы расстроенному разведчику. — Бесполезные железки, которые станут ничем иным как лишним грузом в пути.

— Элизабет! — Подозвал расстроенный взломщик, дождавшись пока она подойдет — он продолжил говорить, но нервный тик не давал ему покоя. — Отправляйтесь в королевство Гаарден, вот небольшой подарок для вас с мужем, деньги непременно пригодятся.

— Я не могу. — Возмутилась она.

— Понимаю, королевство не шибко прекрасное, комары, болота, но и там есть на что посмотреть.

— Да нет же, я не могу взять деньги.

— Нет? Тогда ладно, очень жаль, оставлю себе. — Обрадовался он, как вдруг Титус прижал сундук ногой, не дав ему забрать заветное богатство.

— Элизабет, ни мне, ни Алистеру с Роландом эти деньги не помогут. Мы попросту не сможем ими воспользоваться, поэтому или вы возьмете их себе и начнете новую жизнь, не в Темнолесье, или они останутся здесь, дожидаясь пока какой-то разбойник приберет богатство к рукам для создания своего клана или восстановления лагеря работорговцев.

— Благодарю. — С пониманием кивнула она, мы будем вашими должниками.

— Отлично. — С иронией кивнул Алистер. — Зайдем как-то к вам, если в меня опять выстрелят из арбалета, может, чем вкусным покормите. Скажите Роланду, чтобы нашел Валенна и возвращался, устроим привал до утра, а затем разойдемся каждый своей дорогой.

Как в Темнолесье отличить день от ночи? — Ночью намного прохладнее. Солнце уже не греет кроны деревьев, а земля не прогревалась днем, чтоб отдавать тепло в холодное время суток. А утром земля застилается туманом, густым и светлым. Валенн сидел на сундуке, набитом монетами, на который так тоскливо посматривал Алистер. Сундук словно манил его и заставлял думать о том, что на эти деньги можно купить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— На эти деньги я смогу открыть свою пивоварню или винодельню. — Заметил Валенн.

— Прекрасно. — Процедил Алистер. — Ты ведь об этом мечтал?

— Верно, об этом. Ради этого, я и изобрел формулу алхимического жидкого пороха, вы сами видели, на что он способен. Думал, продам его в Везерлехе, озолочусь и останусь там с женой, открыли бы свое дело. В Гаардене тоже неплохие земли, там ценят вино и всегда щедро платят за него. Уже спустя год мы сможем прислать вам бутылочку отличного вина из молодого винограда.

— Бутылочку? — Возмутился Роланд. — Мы раскрошили лагерь работорговцев на опилки, спасли вас от них, убив человек сорок, отпустили рабов на все четыре стороны. Тут, как минимум, ящик, а то и два! У меня штаны кровью пропитаны все же!

— Будет тебе ящик, доблестный герой. — Засмеялся пивовар, смутив воина, а его жена лишь застенчиво взяла мужа за руку. — С моей-то мечтой все яснее ясного, но чего вы ждете от судьбы?

— Боевой славы. — С пристрастием простонал Роланд, похлопав по рукояти меча. — Жду времен, когда мое имя с трепетом будут произносить малые дети, играя во дворе с деревянными мечами, и меня будут упоминать при тренировке рекрутов в городской страже. До Легиона я был стражником, тогда только и оставалось, что жалеть о прошедших временах, болтать с людьми, пришедшими в город, и гонять карманников. А путникам говорить о том, что ты так же, как и они путешествовал, оправдываться, указывая на простреленное колено. Приходилось лгать, чтобы не опозориться.

— Правосудия. — С гордостью произнес рыцарь, ожидая хотя бы уважительного мычания. — Пока человек, нарушивший рыцарский обет, спокойно дышит воздухом, мне сложно думать о чем-то еще. Хоть и понимаю, что после мне придется восстанавливать честь своего ордена и семьи.

— Семья-то тут каким образом? — Удивился Роланд. — В ордене был кто-то из родичей?

— Был, родной брат, имя которому — Бернард. — Признался рыцарь, почувствовав сильное облегчение, хотя, по сути, ничего не поменялось. Спутники озадачено взглянули на него, после этого сложно было чувствовать себя хорошо. — Да, он мой брат. Словно я единственный, у кого в семье неладно.

— Суть дела не меняется, предатели всегда заслуживают наказания. — Поддержал разведчик. — А если предал брат, это должно караться смертью, такое нельзя прощать. Куда глупее было бы встать на его сторону.

— Поговорим об этом позже. Лучше вернемся к нашей теме, все рассказали о своих мечтах, но чего желаешь ты?

— Ничего. — Соврал разведчик, сдерживая кашель, после чего встал и отошел от костра, скрывшись в темноте леса. Она окутала его, словно приняв туда, где он должен быть всегда. Остальные просто проигнорировали подобный поступок и продолжили болтать о чем-то несерьезном, пытаясь отвлечься от мыслей о недавних происшествиях.

Де-Ветт младший ранее не испытывал дискомфорта в темноте. Алистера с детства учили приспосабливать зрение к мраку — зачем? — неясно, но этот навык всегда приносил разведчику пользу. Но сегодня что-то поменялось, он стал хуже видеть. Закашлявшись, Алистер делал шаг за шагом, и с каждым пройденным метром в глазах становилось все темнее, а походка делалась все нелепее и нелепее. Тело ослабевало, голова кружилась, до тех пор, пока разведчик не рухнул на землю. Ему казалось, что он куда-то проваливается, покидая реальность.

— Здравствуй, Алистер. — Кто-то поприветствовал его из темноты.

— Где я? — Спросил Алистер, понимая, что это сон. — Почему я не просыпаюсь?

— Ты без сознания. — Пояснил голос. — Лежишь на траве, в страшном лесу, кто знает, может, ты простудишься и умрешь. Тогда поговорили бы с глазу на глаз, а пока, давай себе это представим, потренируемся, так сказать, чтобы при нашей следующей встрече, ты чувствовал себя комфортней и задавал меньше вопросов.