Любовь с Дьяволом - Ника Форд

удивлением спрашивает Бобырев-старший и подается вперед, вглядываясь в мое лицо. – Но это же мой сын устроил твое групповое изнасилование. Заказал, прямо как я заказал его убийство. Возмездие свершилось.

– Вы чертов псих!

– Думаешь? – посмеивается. – Может, ты и права. Ладно, мне нет никакого смысла обманывать и скрывать реальное положение дел. Мой сын родился и остался жалким ничтожеством до последнего дня. Сколько я не пытался привить ему правильные принципы, так ничего и не добился.

– Да что вы несете?

– Женя только и мог что малевать свои дурацкие картины. Фантазировал о жестокости и убийствах, но сам даже щенка не мог бы прирезать. Я знаю. Я приказывал ему сделать это. Ни черта не вышло. Он валялся у меня в ногах и ревел как девчонка. Нет, громче. Тогда что говорить про убийство человека?

– Вы чудовище.

– Я могу себе это позволить, Катенька. Раскрою карты до конца. Это я нанял Маврина, я организовал ту команду. Я устроил незабываемый аттракцион для тебя. А мой сын… он никогда не дотягивал. Сколько я над ним не бился, все оказывалось бесполезным. Этот придурок хотел взять тебя в жены. Представляешь? Я выбрал ему нормальную невесту, но он впервые проявил твердость характера. Видно, реально втрескался по уши. Когда я включил ему видео, на котором тебя драли как последнюю шлюху и пускали по кругу, он зарыдал, но не отказался от своих планов. Мечтал про такую жену. Опущенную, всю в чужой сперме. Он хотел тебя даже такой. Ничего не помогло и не отвратило.

Я ощущаю спазм в животе. Ледяной ком забивает горло, мешая сделать нормальный вдох.

Этот ублюдок провел меня через пекло, просто потому что хотел своему сыну другую невесту?

– Я терпел неудачника, пока его мать была жива. Вот она разделяла мои интересы. Ей нравились мои задумки. Идеальная женщина. Мы вместе смотрели видео, где вас, грязных сучек, опускали по полной, передавая с члена на член. Мы вместе охотились на людей, выбирали жертв, над которыми можно позабавиться. Когда есть деньги, то можно позволить себе все, что угодно.

– Смельчак, – презрительно бросает Макс. – А от налоговой бежал, поджав хвост.

– Оставь эти попытки, мальчик. Задеть меня нельзя. Я отдал приказ убить родного сына. Думаешь, тебя пожалею? Хотя да, признаюсь, ты мне нравишься куда больше Евгения. Много шороха навел. Сжег мой клуб. Помнишь?

– Я не удивлен, что то пристанище извращенцев принадлежало тебе.

– Тогда ты должен понимать: для меня нет никаких пределов.

– Кроме фарфора? – Макс картинно кивает на осколки.

– Фарфор стоит гораздо дороже твоей жизни, – мрачно бросает Бобырев. – Но что-то мы заговорились, а пора ведь встретить других гостей. Уверен, они оба ждут, когда наконец смогут тут появиться.

Глава 28

Я пытаюсь справиться с эмоциями, которые бушуют внутри. Пока что получается с огромным трудом. Тянет схватить столовые приборы и вонзить их Бобыреву прямо в горло. Не думаю, что убийство такого чудовища можно считать за преступление. Он явно не человек, даже не животное. Бешеная тварь, которую нужно уничтожить. Я отчетливо представляю, насколько хорошо будет смотреться вилка в его сонной артерии. А лучше – нож. Всадить до упора. Наблюдать, как проклятая мразь истекает кровью. Только это слишком милосердно. Быстро. Нужно придумать способ получше. Каменный мешок? Железный сейф, отправленный на дно моря? Нет, тоже чересчур просто для такого морального урода.

Я смотрю на него и понимаю, что именно этот ублюдок – реальная причина всех моих страданий, всего того ада, через который я прошла. Лишь потому что его сын полюбил меня и мечтал о женитьбе, Бобырев устроил настоящее пекло, в котором я должна была сгореть дотла. Но он разрушил не только мою жизнь. Развлекался самыми жестокими и омерзительными способами. Банда насильников во главе с Мавриным, клуб для извращенцев. Все это лишь несколько кирпичей в огромной империи абсолютно конченного психопата. Стоит подумать о том, сколько там еще всего скрыто, начинает мутить.

Каких еще гостей мог пригласить такой подонок? Родного сына пустил в расход. Значит, и с нами церемониться не станет.

Меня поражает, как уверенно держится Чертков, будто вообще не видит никакой проблемы в происходящем. Но это и есть правильная тактика. Страх и отчаяние подстегнут Бобырева, заставят его усилить напор и повысить градус жестокости. Подобный ублюдок чует слабость и сразу кайфует. А сильного игрока ему гораздо интереснее ломать. С таким быстро кончать не хочется, наоборот – приятнее растянуть удовольствие.

– День пройдет в теплом семейном кругу, – говорит Бобырев. – Встреча самых близких людей после долгой разлуки. Что может быть еще более воодушевляющим? Пожалуй, ничего. Согласны, Катенька?

Я молчу, стараюсь удержать на лице маску ледяного равнодушия, но внутри все полыхает и взрывается, разлетается на части.

Что еще мог придумать этот напрочь больной ублюдок?

Дверь открывается.

– Проходи, – бросает Бобырев. – Мы тебя заждались.

Я холодею, наблюдая за тем, как приближается высокая темная фигура, проходит вперед, сокращает расстояние, заставляя мое сердце сжиматься.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю пораженно.

– Работает, – отвечает Бобырев. – Мы с Глебом договорились о сотрудничестве на выгодных условиях. Он предоставил мне ценный материал и помог устранить одно досадное недоразумение – моего сына.

Ублюдок хохочет, заливается истерическим смехом.

А я наблюдаю за тем, как мой брат занимает место за столом, усаживается напротив меня.

Мерзкий гогот Бобырева резко затихает.

– Глеб Князев не нуждается в представлении, верно? – хмыкает урод. – Он здесь всем отлично знаком. Глеб, думаю, и ты давно не нуждаешься в пояснениях относительно наших чудесных гостей. Максим Чертков довел до суицида твоего отца, принудил этого беднягу застрелиться в тюрьме, а еще насиловал твою сестру, похитил ее, накачал наркотой и держал в подвале своего замка. Хотя тут все не так уж и однозначно, как мне кажется. И речь не только о том, что наша Катенька легко согласилась выйти замуж за своего палача. Меня смущает само определение слова «сестра». А сестра ли она тебе, Глеб?

– Нет, – раздается холодный ответ.

Брат смотрит на меня, но так, как будто смотрит мимо.

– Что? –