Гении и злодейство. Новое мнение о нашей литературе - Алексей Щербаков

Я не собираюсь в это углубляться. Просто именно в этом времени завязки многих трагедий, в том числе и литературных. Многие писатели оказались заложниками в этой жуткой игре.

Как известно из истории, Сталин в результате всех переиграл. Но не только потому, что был самым хитрым. Он лучше всех понимал, куда идти дальше. Потому-то и обратил внимание на литературу.

Мы будем жить теперь по-новому

Вернемся немного назад. В конце двадцатых годов «пролетарские писатели» из РАППа, грубо говоря, оборзели. Присвоили себе право судить всех и вся, грубо одергивать тех, кто против. Я уже упоминал о некоторых причинах такого напора. Но была еще одна, связанная как раз с развернувшейся политической борьбой. Дело в том, что в 1926 году один из видных советских лидеров, Бухарин, повел массированную кампанию по борьбе с «великорусским шовинзмом». Во многом она до слез походила на то, что творилось у нас в начале девяностых годов, когда демократическая творческая интеллигенция на любого, кто заговаривал о самобытности русского народа, вешала ярлык «фашиста». Но только если демократы кричали об «общечеловеческих ценностях», то в конце двадцатых исходили из классовой теории. Ведь, как говорил Маркс, «у пролетариата нет отечества». А значит, нечего тут.

Началась эта кампания оголтелой борьбой с «есенинщиной». Бухарина Есенин не устраивал именно тем, что он был сугубо русским поэтом. О чем Бухарин неоднократно и честно заявлял. Под горячую руку попались и многие другие – в том числе, к примеру, Алексей Толстой. Упоминавшаяся кампания против Булгакова – из той же серии.

Что такое «классовый подход», прекрасно поясняет школьный учебник истории России, изданный в 1925 году. Согласно этой книге, если что и было в российской истории хорошего – так это лишь восстания Разина, Пугачева и прочих подобных деятелей помельче калибром. Все остальное – сплошной мрак. Все войны рассматриваются как «чуждые народу» происки всяких там реакционных князей и прочего царизма.

Ребятам из РАППа борьба с «великорусским шовинизмом» была донельзя выгодна. Это позволяло под шумок вытеснить с литературного рынка всех тех, кто не влезал в прокрустово ложе классового подхода. Борцы с масонами при упоминании об этой кампании любят отмечать, что в руководстве РАППа было много евреев. Вот они – исконные враги народа русского! На самом-то деле халтура не имеет национальности. Дело-то в другом – в том, что история развивалась немного не так, как это себе представлял Карл Маркс. Хорошие писатели описывали то, что видели, – потому и шли вразрез с классовой теорией. А халтурщикам – им все равно...

* * *

Но была и другая тенденция. Самое смешное, что ее уловил и оседлал грузин Сталин. Революция развивалась не так, как планировали большевики. Мирового пожара не вышло. И уже в 1924 году Сталин озвучивает тезис, абсолютно еретический с марксистской точки зрения – о «возможности построения социализма в отдельно взятой стране». И дело тут вовсе не в социализме, а в очень простой мысли. Раз уж мы оказались во главе страны, то надо наводить порядок здесь. Надо любой ценой сделать страну сильной. А то сожрут.

Чем дальше – тем этот тезис становился все более очевидным. Сегодня только клинические либералы верят в существование «общечеловеческих ценностей», которыми якобы руководствуются демократические государства. Ага. Если кого-то ничему не научили Югославия и Ирак – это безнадежный случай.

В государственной политике есть только одна ценность – собственная выгода. Все остальное – болтовня. Если кто-нибудь все-таки сомневается – вспомните Японию, которая все двадцатые и тридцатые годы откровенно зарилась на Дальний Восток. Или Польша, претендовавшая на «границы 1779 года» – то есть на включение в свой состав Белоруссии и половины Украины. Да и «мирная» Финляндия полагала, что ее исторические границы должны быть по Свири (посмотрите на карту Ленинградской области, и вы поймете, о чем речь идет).

* * *

В общем, СССР должен был ценой чудовищных усилий соответствовать моменту – стать сильной индустриально развитой державой. Для подобного «большого рывка» мало было грубого принуждения. Нужна была идеология. И она имелась – старая, но надежная. Национал-патриотизм. Или, если хотите, империализм. К этому прекрасно подверстывалась старая русская мессианская идея. Не беда, что православие сменилось на «коммунистическую веру». Главное-то – есть МЫ и есть ОНИ. Бог с нами и хрен с ними.

Напомню, что именно этим духом проникнуто стихотворение Александра Блока «Скифы». Он уже в самом начале революции догадывался, чем дело кончится. Впрочем, так всегда кончаются великие революции. Во Франции все закончилось Наполеоном и его строительством великой империи. А у нас Сталиным. Делов-то.

Империализм, пусть даже и в социалистическом варианте, плохо сочетается с вульгарным классовым подходом. И уж в любом случае – империализму противопоказано презрение к собственной истории. Тут все наоборот – наши уже потому хороши, что они наши. Совсем иной поход. Который в результате и возобладал.

В качестве иллюстрации можно привести историю из жизни уже знакомого нам Демьяна Бедного. В отличие от большинства товарищей по РАППу он был талантливым человеком. Недавно по радио я слышал техновариант песни «Как родная меня мать провожала», написанной на его стихи. Плохие тексты столько не живут. Так вот, Демьян Бедный долго был вполне востребованным властью поэтом. Но в тридцатых он, видимо, не очень понял, куда ветер дует. В 1937 году состоялась премьера музыкального произведения «Богатыри» знаменитого композитора А. Бородина. Неунывающий Демьян Бедный накатал новый, «современный» текст. Он получился в духе двадцатых годов – русские богатыри выступали сущими гадами, представителями эксплуататорского класса, противостоящими простому народу.

В итоге получился жуткий скандал. Действуя по отработанным технологиям отливки агиток, поэт не учел, что времена переменились. И облажался. Потому как по новым представлениям богатыри являлись героями земли Русской. Какими, замечу, они предстают и в русском фольклоре. Как вы думаете, с какой официальной формулировкой была запрещена пьеса? Ни за что не догадаетесь. «ЗА ГЛУМЛЕНИЕ НАД КРЕЩЕНИЕМ РУСИ»! Конечно, это не означало возврата к православию (хотя именно при Сталине, во время и после войны религию начали потихоньку «отпускать». А прекратил это уже Хрущев). Сталин прекрасно понимал роль православия в становлении Русского государства.

Ничего особо страшного после этого провала с Бедным не случилось, но от сонма привилегированных и облеченных доверием его отодвинули навсегда. Хорошо, что Демьян не дожил до XX съезда. А то бы тоже объявил себя «жертвой сталинских репрессий».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});