Мы вернемся осенью (Повести) - Валерий Вениаминович Кузнецов

ту сторону понесло. Как говорил мой друг, военный поэт Иван Шамов, каков стол, таков и стул. Объективно рассуждая, зверь-то этот на ее глазах рос. В любой момент могла заметить. Все ведь в ее руках было...

— Да?

— А как ты думал? Дети — повторение родителей, хотят этого родители или нет.

— И то, что у порядочных родителей дети становятся преступниками, нисколько не снижает свежести твоего наблюдения?

— Представь себе! У нас принято судить не за умысел, а за преступление. И не за безнравственные мысли, а за их реализацию. А чем Баландин выделялся среди других, пока не убил, я, например, не понимаю. И чем отличается его мать от других старух — тоже не вижу. Но вот случилось...

— А если с тобой случится? Не это, а что-либо другое? Ты в себе абсолютно уверен?

— Пакости не сделаю. А несчастье может быть со всеми. От сумы, да от тюрьмы не зарекаются.

— Вторая свежая мысль за какие-то пять минут. Это может пагубно отразиться на твоем организме. Подкрепись-ка, друг мой, да пойдем закрывать проходы Баландину. Как практик ты мне гораздо больше импонируешь. Тут я тебе возражать боюсь.

Обратно они возвращались уже в сумерках. Шли не спеша, друг за другом по тропинке над рекой. Эта тропинка отделяла поселок от нескольких окраинных домов, куда они ходили. Слева поднималась в гору ровная поляна, уже свободная от снега, покрытая кое-где пожухлой прошлогодней травой. Внезапно наверху, за деревьями, залаяла собака. Вот она показалась на поляне; приседая на задние лапы, она разъяренно лаяла на кого-то в лесу — лаяла взахлеб, злобно, порываясь броситься в лес. Увидев людей и почувствовав в них поддержку, она еще яростнее залилась лаем, то оглядываясь на них, то кидаясь навстречу невидимому врагу.

— Зверя почуяла? — спросил Виктора Сергей.

— Похоже, — согласился тот.

Они прошли еще немного. Сергей увидел, как Виктор ускорил шаг и на ходу расстегнул кобуру пистолета.

— Что случилось? — вполголоса спросил он.

— Собака возле нас держится, не оборачивайся, — проговорил Виктор тихо.

— Ну и что?

— Значит и зверь возле нас держится, за нами идет, понял?

— Нет.

— Баландин это. Опушкой идет. Нас разглядывает.

Сергей ясно представил, как отчетливо видны их силуэты на фоне реки. Ему стало не по себе. Виктор, видимо, подумал о том же и сказал:

— Стрелять он не будет. Ему это ни к чему. Но вот засада, видать, накрылась.

Собачий лай сопровождал их до самого поселка, затем стал удаляться и, наконец, затих.

— Может это и не Баландин был? — нерешительно спросил Сергей, когда они подходили к дому.

— Может и не он, — согласился Виктор. — Может просто какой-нибудь зверь. Спросим у Корнилыча.

Корнилыч, выслушав их рассказ, нахмурился:

— Поглядим завтра след. Только я вам, ребята, говорю: повадка у вашего зверя человечья была.

На другое утро Корнилыч с Виктором сходили на сопку, где на опушке леса действительно нашли следы человека параллельно тропинке до самого поселка. Затем следы свернули в лес.

— Давай-ка, Корнилыч, бери свою «казанку» и дуй к лабазу Батракова. На лабаз не ходи. Погляди вокруг. А я с мужиками погляжу здесь, в какую сторону он направился. Если он нас видел, за нами шел — значит, понял, что в поселке чужие. Значит, будет втройне осторожен. И вряд ли решится идти к матери.

— Есть, — кивнул Корнилыч.

Вечером Сергей и Виктор сели смотреть дело. Практически все, что было нужно, они сделали. Да и работы было немного. В городе на это бы ушел день, впрочем, с тем же результатом: Баландина не было.

Виктор зевнул, потянулся и, попросив разбудить, когда приедет Корнилыч, лег спать. Сергей сидел, машинально перебирая листки допросов. В сущности, ему здесь больше делать нечего. Виктор занимается поиском, это его работа. А ему, Сергею, пожалуй, нужно лететь домой. Там тоже ждут дела, которые пришлось отложить из-за Баландина.

На улице было еще светло, когда в избу без стука ворвался Корнилыч. Не обращая внимания на сидящего за столом Сергея, он подбежал к кровати и затормошил Виктора:

— Вставай, Георгич! Баландин на батраковском лабазе, уйти хочет на лодке!

Виктор моментально вскочил и заметался по комнате, одеваясь.

— Я в километре от лабаза к берегу причалил, подошел лесом, а он из лабаза в лодку продукты тащит, что я тебе говорил?

Корнилыч ходил за Виктором, руки у него тряслись.

— Слышь, Георгич. Лодку я вам дам... это без разговоров. А с вами... уж не взыщи. Втроем лодку перегрузим, и, самое главное, плавать я не умею. Боюсь, а?

— Брось ты, Корнилыч. Никто ничего не говорит. Давай к лодке, заводи мотор. Мы следом.

Когда Корнилыч выскочил из избы, Виктор спросил:

— С мотором обращаться умеешь? — и, увидев растерянное лицо Сергея, решил: — Я сяду на корму, а ты... вот, возьми.

Он нагнулся, вытащил из-под кровати автомат, завернутый в брезент, развернул, примкнул магазин.

— Думал, не пригодится.

На берегу их ждал Корнилыч. Тихо урчал заведенный мотор. Когда Сергей уселся, Виктор махнул рукой:

— Толкни!

Он устроился на корме, включил скорость, мотор завыл, набирая обороты, и «казанка», описав крутую дугу, помчалась вниз по реке.

Начинало смеркаться. Сергей сидел, аккуратно положив автомат на колени. Мимо проплывали угрюмые мрачные берега с выветрившимися скалами, похожими на старинные замки. Виктор на какое-то время даже утратил чувство реальности, глядя на удивительные камни, превращенные временем в подобия башен, зубчатых стен, крепостных валов... Сергей обернулся и крикнул что-то непонятное за шумом мотора.

— Что?

— Красиво здесь, говорю! Не знаешь, утки тут водятся?

— Утки что! Мне Корнилыч рассказывал, здесь гусей навалом. Знаешь их как трудно стрелять?

— Давай вернемся сюда осенью? Поохотимся...

— В отпуске я могу... Если встретишь, конечно.

— Договорились.

Они увидели Баландина одновременно. Тот торопливо греб к берегу. В этом месте река петляла между скал, видимо, поэтому он слишком поздно услышал звук мотора.

— Предупреди его! — крикнул Виктор.

Коротко пророкотал автомат. Баландин перестал грести, вскинул винтовку и выстрелил в их сторону.

— У него «тозовка», — обернулся к Виктору Сергей. — Я по лодке очередь дам.

— Нет! Отсекай его от берега!

Снова прогремела резкая дробь, пули вспороли воду перед носом баландинской лодки. Он бросил винтовку и стал торопливо табанить веслом.

— Хорошо! Следи за ним! — крикнул Виктор.