Конец легенды - Людмила Белякова

– Куда серьезнее! – всплеснула руками теща. – Они же крошечные, их кормить надо каждые три часа, поить – тем более, жарко! Господи, что ж это за люди, а?

– Так, ладно, сейчас оповестим посты, дадим ориентировку… Фотографий детей у вас, конечно, нет?

– Почему «конечно»? – отчего-то обиделся Андрей.

– А так обычно бывает – пропал ребенок двенадцати лет, а на фото – когда ему три года – поди узнай. Полтинника жалеют карточки сделать, что ли?

– Аня! – позвал Андрей. – Та газета, с фотографиями, есть у нас здесь?

Анна, будто упавшая внутрь себя и ставшая прозрачной, появилась из кухоньки.

– Вот наши дети, – сказал Андрей не без гордости, сворачивая газету так, чтобы были видны только рожицы близнецов.

– Ага-а, это мы видели, – будто с завистью протянул капитан. – А как… они здесь оказались?

– Так вышло.

– А, – прищурился Макеев, – это никого не могло спровоцировать?

– Да вряд ли, – мотнул головой Андрей, правда не слишком уверенно. – Там даже фамилии нашей нет. И вот их разных сколько – бери не хочу!.. Нет, не думаю.

Капитан задумчиво хмыкнул, взял газету, вышел наружу, к машине, долго говорил с кем-то по трескотливой рации, потом вернулся.

– Посты по району оповещены – так что детки ваши мимо них не пройдут. Мы поехали, а вы будьте здесь… Если поступит требование о выкупе…

Анна вскочила и выбежала из гостиной, мать быстро пошла за ней.

– … соглашайтесь на любые требования и немедленно сообщите по этому телефону. Мобильники не отключайте.

Капитан вышел. Андрей услышал, как отъехала машина, и на какое-то время в доме стало тихо – только в кухне сипел чайник.

День, в одночасье застывший вязкой, топкой трясиной, все же шел к вечеру. Телефоны молчали, а если и звонили, то по ошибке. За окнами уже было сумеречно, а через окружающий лес пробивались стрелки низких оранжевых лучей. Андрей почувствовал, что, весь день просидев в доме, тем не менее дико устал и проголодался.

«Хоть бы чаю родичи драгоценные предложили!»

Вероятно, это была психическая реакция – неукротимо поднимавшаяся из глубины души досада на не усмотревших за одной-единственной коляской родственников. Втроем не могли углядеть, дачники-неудачники!

Андрей с трудом встал и поплелся в кухню. Не нальют – сами нальем, не гордые.

«Хотя… Если б я встал пораньше да в пробку бы не попал, приехал бы вовремя, может, ничего и не случилось бы. Да ерунда все это… Сам же Аньку утешал – если кто-то такое замыслил, дело только в сроках исполнения».

У пояса задребезжал мобильник. Родственники, сидевшие у кухонного столика, круто повернулись в его сторону.

– Спокойно, это Михал Юрич, – сказал Андрей, глянув на номер. – Да, Михал Юрич.

– Андрюша, я поражен и растоптан этой жуткой новостью! Как Анечка, как ее мама?!

– Держатся. А вы откуда?…

– Ну, ты же знаешь. Я, как узнал, сразу обратился к моим старым боевым друзьям! Они подключат соответствующие структуры… Почему ты не сказал, что вы с Анечкой – журналисты?

– Да вроде сказал… Или меня никто не спрашивал?… Не знаю. Не до этого было.

– Пожалуйста, сядь и подумай – кто мог желать вам зла? Это очень пригодится в дальнейшем. Я всех твоих подвигов уже не упомню, дорогой, прости старика.

– Ох, опять вы за свое… Но за совет спасибо. Извините, мне теперь нельзя долго разговаривать.

– Да-да, дорогой, мужайтесь… Я над вашей проблемой работаю.

– Это Михал Юрич, – сказал Андрей, пряча телефон. – Он уже в курсе.

– А кто это? – глухо спросил тесть.

– Бывший главный редактор «Крестьянки», раньше в органах служил. Он Аню очень любит… Обещал помочь…

– Нам помощь не помешает, – вздохнула теща, наливая ему чаю. – Кто ж в самом деле такое над нами учинить-то мог?

Вопрос был явно адресован Андрею, но он решил промолчать – иначе все выльется в никчемное выяснение отношений. Надо сосредоточиться и припомнить всех, кого он невольно – но скорее вольно – обидел за последние два года… А таких, как говаривал братик Виталька, наберется «туева хуча»…

Если некто, помучив их ожиданием и неизвестностью, потребует выкуп – это, несомненно, тот, кому Андрей нанес финансовый урон. Например, кроме неудачливого наследника, ребята, которым Андрей своими разоблачениями прикрыл бизнес по поиску зингеров из цельнолитого драгметалла. Или хозяин «соляной горки», который выплатил государству солидный штраф за вред, нанесенный природе. Хотя, вероятно, это случилось бы и без вмешательства Андрея, но все же. Или те рекламные «простынки», которые потеряли заказчиков из-за того, что «Крестьянка» лихо развернулась с рекламой? Тоже не упустили бы случая поквитаться? Или это для них чересчур круто?

А те менты, которых «Крестьянка» недавно лихо отстебала за подленькую месть строптивым автолюбителям? Они тоже Андрею спасибо не скажут, хотя воровать младенцев… Нет, статья больно тяжелая – им-то известно!

Кроме того, он, главный редактор, морально, да и в глазах неведомого злоумышленника, отвечает за публикации подчиненных. Ох, сколько же «доброжелателей» у него в таком случае наберется! Михал Юрич знал, что говорил… А если учесть, что неведомому супостату могло прийти в голову все, что угодно, круг подозреваемых и количество вариантов местонахождения и участи малышей становятся практически бесконечными…

Короткую летнюю ночь они всей семьей провели в шатком полусне, ожидая звонков – из милиции или от похитителя, лишь бы хоть что-то определилось. Андрей перевел звонки из их городской квартиры к себе на мобильник. Знают ли коллеги в редакции об их несчастье, Андрей даже не брался гадать… Надо ли их оповещать? Все равно узнают от Михал Юрича… И надо ли сообщить родителям в Москву?

«Не стоит… Помочь они ничем не могут. Только нервы трепать».

Общественность тоже пока ничего не знает, поскольку основные пути распространения информации сейчас в руках у Бороды, а он понимает ситуацию лучше, чем кто бы то ни было.

Завтракали – если можно было так назвать молчаливо-угрюмое пережевывание яичницы – поздно, потому что их все-таки сморило под утро, когда небо над верхушками сосен уже заголубело и пошло белыми перышками облаков.

Телефоны упорно молчали. Заходили проведать и посочувствовать соседи по поселку, их вчера взбудоражил тесть. Андрей, чтобы люди не теребили лишний раз жену и тещу, сидел на веранде, регулярно посматривал на мобильник – есть ли доступность и не села ли батарея. Со времени исчезновения детей прошло меньше суток, а жизнь так изменилась – будто резко и неожиданно свернула с широкой, залитой светом дороги на темный, сырой лесной проселок, а потом еще и застряла в разъезженной, глубокой колее…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});