Эссе о развитии христианского вероучения - Джон Генри Ньюмен

— пять, то есть, Евангелие Святого Иоанна, Послания к Филиппийцам, Первое к Тимофею, к Евреям, и Первое от Святого Иоанна, цитируются лишь одним автором в течение того же периода» [5].

3

На каком основании тогда мы принимаем Канон, каким образом он появляется, как не на основании авторитета Церкви четвертого и пятого веков? Церковь в эту эпоху приняла решение, не просто засвидетельствовала, но вынесла суждение на основании прежнего свидетельства, определила, что некоторые книги имеют авторитет. И на каком основании она так решила? На том основании, что до тех пор, а эпоху гонений, вынести это решение было нельзя из-за отсутствия возможностей для исследования, обсуждения и свидетельства, из-за частного или местного характера отдельных книг и из-за неправильного представления учения, содержащегося в других книгах. И вот наконец-то создались условия для того, чтобы раз и навсегда решить то, что в течение трех столетий было неопределенным и сомнительным. По этому вопросу я приведу другую цитату из того же Трактата: «Мы полагаемся на четвертое и пятое столетия, так как в отношении Нового Завета предыдущие столетия не говорят ясно, настойчиво и единодушно, кроме как о некоторых главных книгах, таких, как Евангелия; но мы видим в эти века, как мы верим, постоянно растущую тенденцию к сближению и полному соглашению, которое мы находим в пятом веке. Свидетельство, данное в последний период, является рубежом, к которому все шло перед тем, как говорится, сходилось в одну точку. Обычно говорят exceptio probat regulam[98], когда мы имеем причину думать, что автор или период свидетельствовал одно или другое, но из-за этого или того, и что одно или другое было просто случайным в его позиции, и тогда можно утверждать, что автор или период стремились к такому свидетельству. Таким образом, первые столетия тяготеют к пятому. Рассматривая этот вопрос как одно из духовных свидетельств, мы, возможно, увидим в свидетельстве пятого века то самое свидетельство, которое предоставляло каждое предыдущее столетие, исключая случайности, такие, как утрата ныне документов, когда-то существовавших, или наличие в то время заблуждений, вызванных недостатком общения между Церквами. Пятое столетие дает комментарии для малопонятных текстов предшествующих столетий, и обнаруживает смыслы, которые с помощью комментариев любой искренний человек действительно видит в них» [6].

Первородный Грех

4

Я уже отмечал как исторический факт, что признание Первородного Греха, считающегося следствием грехопадения Адама, было, что касается его безусловного принятия и точного понимания, постепенным процессом, не завершенным ко времени жизни Августина и Пелагия. Святой Иоанн Златоуст жил в конце этого периода, но есть места в его работах, часто цитируемые, в которых мы не можем ожидать найти сформулированных в нынешнем виде понятий, какими они были бы, если бы были написаны пятьюдесятью годами позже. Обычно и обоснованно говорится для объяснения, что фатализм, такой распространенный в своих различных языческих и еретических формах, в первые столетия был препятствием для точного понимания последствий грехопадения, как и существование идолопоклонства было препятствием для использования изображений. Если это так, то мы имеем здесь пример доктрины, сдерживаемой на время обстоятельствами, однако, в результате, прокладывающей дорогу для своего нормального формирования, и впоследствии авторитетно установленной, то есть доктрины, сдерживаемой имплицитно, затем заявившей о себе и утвердившей себя, и с течением времени полностью развившейся.

Крещение детей

5

Одна из цитат Святого Иоанна Златоуста, на которую я мог бы сослаться здесь, такова: «Мы крестим младенцев, хотя они не осквернены грехом, чтобы они получили святость, праведность, усыновление, наследование братства со Христом, к которому они и присоединяются» (Aug. contr. Jul. i. 21). Эта цитата, по крайней мере, показывает, что он имел ясное понимание важности и необходимости детского крещения, но детского крещения не было в случае даже со Святыми в поколении непосредственно перед ним. Как известно, в ту церковную эпоху не было ничего необычного в том, что те, кого можно было бы считать катехуменами, откладывали свое крещение, как теперь протестанты откладывают принятие Святой Евхаристии. В настоящее время нам трудно разобраться в совокупности мотивов, которые привели к этой отсрочке; к острому чувству и благоговейному страху перед особыми привилегиями крещения, которые можно было получить лишь однажды, можно было бы добавить и другие причины, — нежелание соблюдать строгие правила жизни и публично исповедовать религию, нежелание присоединиться к особому сокровенному товариществу или сплотиться с незнакомцами. Но хорошие или плохие это причины, так все это и было в действительности; детское крещение, которое является фундаментальным правилом христианского долга для нас, было менее важным в ранние времена.

6

Даже в четвертом столетии Святой Григорий Назианзин, Святой Василий и Святой Августин, имея матерей-христианок, не крестились до того времени, когда они стали взрослыми. Мать Святого Григория посвятила его Богу немедленно при его рождении, и еще раз, когда он стал совершеннолетним с обрядом принятия Евангелия в его руки посредством посвящения. Он был религиозно-мыслящим от юности своей и посвятил себя одинокой жизни. Однако же, его крещение не имело места до того момента, как он, посетив философские школы Кесарии, Палестины и Александрии, отправился в путешествие в Афины. Он плыл на корабле в ноябрьский шторм, и в течение двадцати дней его жизнь подвергалась опасности. Он предстал перед крещением, как только добрался до земли. Святой Василий был сыном христианских исповедников, как со стороны отца, так и со стороны матери. Его бабушка Макрина, воспитавшая его, семь лет жила со своим мужем в лесах Понта во время гонений Деция. Говорили, что его отец творил чудеса; его мать, сирота очень достойных родителей, была вынуждена из-за своей незащищенности оставить надежду на одинокую жизнь и в супружестве старалась заботиться о странниках и бедных и жертвовать Церкви. О том, как религиозно она воспитывала своих детей, свидетельствует то единое благословение, что четверо из десяти ее детей канонизированы как Святые. Святой Василий был одним из них; и все же ребенок таких родителей не крестился до того, как он стал взрослым, до, согласно бенедиктинскому автору, своего двадцать первого года, и, возможно, даже до своего двадцать девятого года. Мать Святого Августина, которая сама является Святой, была христианкой, когда он родился, хотя его отец не был христианином. Немедленно при его рождении он был сделан новообращенным; в детстве он сильно болел и попросил о крещении. Его мать была встревожена и принимала меры для того, чтобы его приняли в Церковь, но ему внезапно стало лучше, крещение было отложено. Он не крестился до возраста тридцати трех лет