Подарки ревности - Роман Волков

Когда ревность Марго накалилась до предела, конфликт все же произошел. Все началось с того, что Зина без спросу взяла ярко-красный лак Марго и покрасила им ногти. Ничего страшного в этом не было: когда у девушек были еще нормальные отношения, они часто пользовались косметикой друг друга: просто брали с подоконника, а потом ставили на место.

Но в этот день у Марго было совсем плохое настроение, и эта выходка Зины ее просто взбесила: она бесцеремонно и нагло взяла ее вещь, и ногти красила так же вызывающе: мол, вот что я сделала, и ты никак мне не помешаешь.

– Я, по-моему, тебе не разрешала брать лак! – закричала Марго.

– Вот как? – усмехнулась Зина. – Значит, я взяла его без спросу.

– Немедленно поставь лак на место. – Марго вскочила с кровати, чувствуя, как руки у нее сжались в кулаки, а мысли стали путаться и звенеть от ярости.

– Да? Или что? – Зина улыбнулась, продолжая аккуратно красить ногти. Алсу почувствовала, что сейчас может случиться непоправимое, и бросилась к девушкам.

– Марго, Зина, вы что?! – закричала она, пытаясь встать между ними и расставить руки, как рефери на боксерском поединке. – Что вы, из-за лака, что ли, дурацкого будете ссориться? Помиритесь!

Но на сей раз ее миротворческие таланты оказались бесполезны. Девушки даже не обратили на соседку внимания, продолжая смотреть друг другу в глаза: горящие злобой у Марго и холодные, как всегда, у Зины.

– Или что? – повторила Зина.

– Или я заставлю тебя сделать это! – ответила Марго. Она уже была готова оттолкнуть Алсу и хлестнуть Зину по лицу, не так, чтобы она упала на спину, но достаточно, чтобы стереть эту равнодушную улыбочку с ее красивых губ.

– Ну попробуй, – снова сказала Зина, не выпуская из рук кисточку. – Емельян оценит.

Марго осеклась, в самом деле, как Емельян бы отреагировал на это? Зина все-таки была его девушкой, и такой поступок наверняка навсегда бы закрыл дорогу к его сердцу. Да и Зина бы сумела это так преподать, что парень стал бы считать Марго просто сумасшедшей.

Девушка развернулась и вышла из комнаты, изо всей силы пнув маленький стульчик, на котором лежали тетрадки и учебники. Она просто не знала, что делать. Не знала и все. И что самое страшное – не с кем было даже посоветоваться.

В Пензе были друзья и подруги, и кому-то она могла бы выложить всю душу. В Пензе был папа, который знал ответ на любой вопрос. Была мама, которая, несмотря на их разногласия, все равно оставалась мамой, – и иногда слова были просто не нужны, мама могла ее обнять, как когда-то давно, когда она была еще маленькой, целовать в лоб и гладить по голове, шепча: «Все пройдет, дочка, все наладится».

Но она выросла, детство кончилось – она осталась совсем одна. Это одиночество в конце концов привело к тому, что Марго всем сказала, что заболела, перестала ходить в университет, и с утра до вечера валялась на кровати, уткнувшись в ноутбук. Становилось ей от этого все грустнее и грустнее. Кроме того, она прекрасно отдавала себе отчет, что основная причина болезни – нежелание встречаться с Германом. В общежитие его не пускали, а по телефону и скайпу она отвечала:

– Мне плохо, давай потом, – и когда он отставал, чувствовала себя немного лучше.

Катя, как могла, пыталась ей помочь, чувствуя, что с подругой что-то не так. Марго понимала, вернее ощущала, что пора поговорить с кем-то обо всем, что накопилось на душе. Потому что мысли и состояния уже пошли по кругу и настала пора его разорвать. Она решила все рассказать Кате. Вдруг голос незамутненного безнадежной любовью и ревностью разума подруги поможет найти выход. Ну или хотя бы ей станет немного легче.

Катя обрадовалась, не обстоятельствам конечно, а тому факту, что может быть чем-то полезна подруге, и принялась давать советы один за другим.

Но по здравом размышлении Марго понимала, что все эти советы либо выставляли ее в неприглядном свете, либо предлагали попросту очень детские решения. Катя хорошая, добрая, светлая, но уж слишком наивная девушка. Так что Марго быстро поняла, что лучше думать самой. Ведь это ее любовь, а значит, и ее война. Не надо подбивать невинные души на соучастие. Только один совет, а точнее, приглашение на концерт Катиной группы она решила принять. Туда Катя пригласила еще и Емельяна, но тот взял с собой Зину, пришлось звонить и Герману и идти всем вместе.

Клуб был забит под завязку. Когда они пришли, концерт уже начался. Пришлось протискиваться через зал и уже потную толпу. Марго чувствовала, как от всего этого поднимается раздражение внутри. И оно лишь усиливалось, пока она наблюдала, как Емельян ведет Зину за руку к сцене, в дэнс-зону. Такой сильный, уверенный; толпа сама раздается перед ним. Герман же, со свойственной ему интеллигентностью, пытался извиняться перед всеми, кого им приходилось толкать. Это замедляло движение, Марго раздражалась. Она не хотела отстать и упустить из виду Емельяна с Зиной. У сцены толпа тоже была довольно плотной. У стен стояли вип-столы, там сидели гости покруче и пили шампанское. Марго хотелось хотя бы глоток воды. Но проделывать путь обратно к бару было выше ее сил. Просить Германа тоже явно не имело смысла.

Она стала слушать «Дух Огня». Они же пришли на концерт, в конце концов. Она стала ждать момента, когда музыка подхватит ее и унесет от всего этого. Ей так хотелось этой легкости: прыгать, танцевать, не думать, просто получать удовольствие. Но нервы были уже слишком натянуты, расслабиться не выходило. Глаза и уши предательски подмечали все происходящее.

Началась медленная песня. Емельян, конечно, пригласил Зину. Марго ничего не могла с собой поделать и стояла чуть поодаль, впившись в них глазами. Она рассматривала, как будто сознательно накручивая себя еще больше. Смотрела, как они прижимаются друг к другу в танце, как руки Емельяна скользят по Зининой спине, как Зинина рука обвивает шею Емельяна, как приближаются их лица, как они начинают целоваться.

Марго смотрела и почти упивалась своей злостью. Как вдруг она заметила, что Зина, целуясь с Емельяном, успевает еще строить глазки холеному мужчине в костюме за вип-столиком. С ним сидела какая-то унылая блондинка, так что холеный тоже был не прочь попялиться на Зину.

Марго стало обидно за любимого. Злость стала зашкаливать.

Вдруг она почувствовала, как Герман подошел к ней сзади, как его руки обхватили ее талию. Прижавшись к ее спине, он стал раскачивать их обоих в такт музыке.

Этот «танец» стал для натянутой, как струна, Марго последней каплей. Не понимая даже, что она делает, она рванулась от Германа. Ее глаза в то же время заволокли подступившие слезы. Не видя ничего вокруг, она слепо, но уверенно продвигалась куда-то. Она двигалась через толпу, темноту зала, звуки музыки, косые взгляды. Двигалась ради того, чтобы двигаться, лишь бы не стоять на месте, на том месте, где происходит весь этот бред. Мысли путались, ноги сами несли куда-то.