Опасное очарование - Энн Мэтер

— Ты в порядке? Не обожглась?

Вместо ответа, Джулия грубо оттолкнула его и, присев на корточки, дрожащими пальцами принялась подбирать с пола осколки разбитой посуды. Но, как известно, Мануэль не привык отступать.

— Оставь это! — свирепо выкрикнул он, одним рывком поднимая девушку на ноги, и тут же спокойно засунул руки в карманы брюк. — Не могу поверить. — Он выразительно повел плечами. — Когда Филипп сказал мне, что какая-то Джулия Кеннеди работает в госпитале, я и представить себе не мог, что это ты.

— Только… только не подумайте, что я… что я преследую вас. — Никакие старания не могли унять дрожь в ее голосе, и Джулия покраснела.

— Я никогда не говорил ничего подобного.

— Нет, но подразумевали именно это.

— Не выдумывай, сказочник из тебя никудышный. — Отвернувшись, он наткнулся на любопытный взгляд Терезы. Господи, они совсем забыли, что не одни! — Поскольку ты сама заговорила об этом, объясни, что ты здесь делаешь, и не просто на Западном побережье, а именно в госпитале моего брата? Черт побери, ты ведь трудишься совершенно бесплатно, да?

— Да. Но не в деньгах счастье.

— Невероятно! Пойдем, разыщем моего драгоценного братца, у такого гениального врача, как он, несомненно, найдется что-нибудь и для тебя. Ты выглядишь ужасно, в гроб и то кладут краше. — Затем повернулся к Терезе: — Я обязательно зайду к тебе очень скоро. Не скучай, малышка, и будь умницей.

С девочкой он говорил иначе. Но почему? Сердце Джулии беспомощно сжалось, и она еле слышно пролепетала:

— А как же грязь?

— Кто-нибудь позаботится об этом, только не ты! — Его голос не допускал возражений, а она была слишком слаба, чтобы спорить.

Обреченно склонив голову, Джулия плелась за ним по коридору в сторону кабинета сестры Морган, правда, его шаги все удалялись, и вскоре стройная фигура совершенно скрылась за углом. Он определенно знал расположение госпиталя. Должно быть, не раз навещал здесь Терезу или кого-то еще. Неужели он и есть тот неизвестный доброжелатель?.. Нет, не может быть. Это абсолютно не укладывалось в ее представление о Мануэле Кортезе. Вот то, как он обошелся с ней в палате Терезы, больше похоже на него. Грубое рукоприкладство и ненависть ко всему живому и дышащему, отчего у него и раздуваются желваки под кожей. Вот настоящий Мануэль Кортез!

Только дойдя до дверей кабинета, он обернулся и подождал Джулию. Вот вам и еще одно доказательство!

— Заходи. Будем надеяться, что у Филиппа найдется что-нибудь спиртное в этой убогой дыре, лишь называемой медицинским учреждением. Тебе необходимо выпить. Не веришь, убедись сама — на тебя страшно смотреть!

Джулию так и подмывало сказать, что своим очаровательным видом она обязана исключительно его неожиданному появлению. Зачем он появился именно теперь, когда ее жизнь вновь вошла в колею, она нужна, ее любят и ждут? Какая несправедливость! Забытые было чувства всколыхнулись заново, вернулись боль и тревога. А с другой стороны, она не забыла, что пресловутая Долорес Арривера живет у него дома и, вероятнее всего, делит с ним постель!

«Матерь Божья, что угодно, только не это!» — чуть ли не в голос взмолилась она и не заметила, как удивился Филипп, когда в дверях появилась не сестра, не пациент, а его родной брат. Но его удивления при виде того, как Мануэль обращается с Джулией, не заметить было невозможно!

Вошедшие не потрудились объяснить бедняге причину столь загадочного поведения. Джулия была слишком утомлена и взволнованна, а Мануэль вообще крайне редко утруждал себя подобными вещами.

Услышав о случившемся из уст все того же Мануэля, сестра Морган мгновенно удалилась, сказав, что позаботится об уборке и принесет Терезе новую порцию. Чувствительное сердце безошибочно подсказало ей, что необычную тройку лучше оставить одну.

Как только она вышла и ее торопливые шаги затихли где-то у кухни, Филипп извлек из шкафа дорогую бутылку шотландского виски и наполнил им высокий стакан воистину чудовищных размеров. После нескольких глотков этого творящего чудеса напитка и выкуренной буквально в три затяжки сигареты, которую Мануэль протянул ей уже зажженной, Джулия почувствовала, что силы и уверенность возвращаются к ней.

Мужчины тем временем вели многозначительную беседу.

— Насколько я понимаю, вы с Джулией знакомы? — строго спросил Филипп, испепеляя брата укоризненным взглядом. — Ты ничего не сказал вчера вечером, когда я упомянул ее имя.

— Я не был уверен, что речь идет именно о ней. — Мануэль метался по комнате как разъяренный тигр по клетке. — Какое это имеет значение?

— Думаю, это зависит от Джулии. — Филипп разочарованно взглянул на нее: — Ты знала, что Мануэль мой брат, когда пришла сюда и попросилась работать?

— Нет, я даже не знала, что вы здесь работаете, разве не помните?

— Помню, конечно, помню. — Он добродушно улыбнулся, стараясь загладить свою вину. Зачем он незаслуженно обидел такое доброе, чистосердечное существо?

— Кроме того, Мануэль и я едва ли знаем друг друга. — Джулия решительно продолжала наступление. — Мы встречались пару раз в Лондоне, только и всего. Думаю, что с чистой совестью могу сказать: вас я знаю намного лучше, чем вашего брата.

— Понимаю. — Филипп кивнул, а Мануэль наконец прекратил метаться по комнате.

— Ты закончила? — Он многозначительно посмотрел на стакан у нее в руке.

— Я выпила столько, сколько захотела. Вы что-то имеете против?

Мануэль взглянул на часы, затем на Джулию:

— Уже половина первого. Ты едешь со мной!

— Сомневаюсь, — не слишком уверенно возразила она. Кто же сможет устоять против такой неслыханной наглости?

— Я так и думал. — Он отвернулся и насмешливо обратился к брату, словно приглашая его попробовать помешать ему: — Филипп, ты ведь не возражаешь, правда? На сегодня с нее достаточно. Я провожу ее домой. — И он снова уставился на часы, благородно поблескивающие на холеном смуглом запястье.

Джулия умоляюще смотрела на Филиппа, своего единственного заступника, но тот не торопился с ответом.

— Филипп, я в порядке, я совершенно здорова. Пожалуйста, позвольте мне остаться, — не сдавалась она, только все напрасно — ответ был неумолим.

— Иди домой, так будет лучше. Ты устало выглядишь, и, похоже, разбитый поднос тебя сильно расстроил. Здоровые так себя не ведут. Не обижайся, я врач и мне виднее.

Как сказать ему, что ее эмоциональный срыв не имел ничего общего с разбитым подносом! Разве он поймет? Даже несколько огненных капель, упавших на голую ногу, не беспокоили ее так сильно, как присутствие Мануэля! Но попробуй заикнись об этом! Нет, в этом споре у нее нет никаких шансов на победу, единственный выход — сдаться, и она обреченно поднялась на ноги, на что Мануэль самодовольно заявил, нехотя отрываясь от созерцания своих великолепных часов:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});