По следу Черта - Данил Корецкий

«Гля, как разошелся! — неодобрительно сказал Пират. — Чуть их всех не перекоцал!»

«А ты чего, не видел, как он чертяку распорол на две половины? — поежился Кот. — С ним лучше не схлестываться! Кого угодно закопает…»

«Как бы его самого не закопали, — зло проскрипела Русалка. — С нами вместе… Он ведь своих пацанов на целую армию вести хочет. Совсем башню снесло!»

— Заткнуться всем! — рявкнул Волк. — Сейчас бритву достану!

— Так мы молчим, командир! — растерянно сказал Плуг. — Какую бритву?

— Все равно заткнуться! Давай, Царь, смени посты, проверь боевое охранение, готовьте обед! Хватит языками трепать!

Татуировки испуганно замолкли. Пример Черта оказался очень убедительным, и они боялись страшной бритвы. И вдруг раздался голос Софьи. Он был таким же нежным, как в действительности. Словно серебряный колокольчик прозвенел.

«Мне страшно, Володя. Когда ты вернешься?»

«Не знаю, — безмолвно ответил Волк. — Чего ты боишься?»

«Меня мучают страшные сны».

«Какие сны?»

«Черт… Он гримасничает, гоняется за мной, угрожает убить. Я просыпаюсь в поту, а страх все равно остается.»

«Брось, девочка! Это же только сны. Ты в Москве, что там с тобой может случиться?»

«По х… стосковалась, — цинично хихикнула Русалка. — Мне бы ее проблемы».

«Одно у вас на уме, лахудры, — сипло возмутился Пират. — Мы тут в полной жопе торчим, с хозяина вот-вот шкуру сдерут!»

Волк нахмурился и полез в нагрудный карманчик. Там он хранил завернутую в обрывок газеты ту самую бритву. Голоса сразу стихли.

«Русалка сама по этой штуке скучает, — злобно сказал про себя Волк. — Если еще хоть одна падла без разрешения рот раскроет, всех почиркаю крест-накрест. И про Софью чтобы ни слова больше не слышал!»

«Нет базара, хозяин, не кипешуйся!» — смиренно ответил за всех Кот.

* * *

Чужие следы вокруг лагеря действительно находили, Волк сам их видел — отпечатки ребристых подошв армейских ботинок. Один раз кто-то украл упаковку пищевого концентрата, другой раз у Царя пропал нож… Бойцы толковали эти факты по-разному: от происков врага до шалостей своих. Волк был противником усложнений, а потому объяснял все просто: кражи списывал на обезьян, а следы — на кого-то из группы: наследил случайно и забыл.

Но сейчас все столпились у туши убитого Французом кабана и молча разглядывали свежую рану на задней ляжке: совсем недавно кто-то вырезал кусок окорока! Вряд ли это сделали обезьяны, да и свои не настолько оголодали, чтобы есть сырое мясо за полчаса до того, как его приготовят.

Волк задумчиво почесал затылок — последний факт не укладывался в упрощенную схему.

— На два слова, командир! — Француз отвел его в сторону, прищурившись, огляделся по сторонам.

— Это какой-то вконец оголодавший бродяга, — понизив голос, сказал он. — Сейчас начнет жарить мясо, и мы с Птахом можем вычислить его по запаху…

— Действуйте, — кивнул Волк.

И задумался. До сих пор они питались концентратами и фруктами, но личный состав истосковался по настоящей еде и, после удачной охоты Француза, настроился на мясо. Запретить жарить кабана — значит еще больше осложнить обстановку в группе. Он незаметно осмотрел бойцов. Зуб сидел, прислонившись к дереву, и прижимал к кровящему рту марлевый тампон из индивидуального пакета. Глаза его зло блестели, свободная рука нервно стискивала автомат. Его товарищ Цыган тоже старался не встречаться глазами с Волком. Да и у других наемников мрачные лица — весть о происшествии мгновенно облетела всю группу, и каждый примерял поведение командира к себе — вдруг татуированный здоровяк и ему сунет в рот пистолет, да еще не удержит палец на спуске, а снесет полчерепа? Нет, обозлять людей нельзя… Но надо подстраховаться от неприятностей.

— Рысь, проверить патрулирование по периметру! — приказал он. — Царь, разведи огонь без дыма…

Долматов отправился проверять посты, остальные бойцы расположились на отдых. В специально вырытой яме Царь привычно запалил костер, нарезал большими кусками кабанью мякоть, насадил на заостренные ветки, положил над жаром, сверху прикрыл пальмовыми листьями… Дыма действительно почти не было, однако вскоре ощутимо запахло шашлыком. И хотя лагерь они разбили в глубине леса, это слабо успокаивало. Если кто-то целенаправленно ищет группу, то запах жарящегося мяса — мощный демаскирующий признак. Каждый час пребывания здесь грозил опасностью разоблачения…

«Надо взять „языка“»! — неожиданно пришла здравая мысль. Додумать ее он не успел.

«Повязали твои пацаны этого гада! — вдруг сказал Кот. — Чисто розыскные овчарки!»

«Цыц», — приказал Волк и напряг слух. Действительно, еле слышный шорох в кустарнике выдавал приближение к лагерю нескольких человек.

Волк поднял руку, подавая знак: «Внимание!» Чуть шевельнулись стволы автоматов. Часть повернулась на шорох, часть — в других направлениях, на случай круговой обороны. Волк тоже медленно навел оружие на кусты, когда раздался условный посвист, похожий на птичий. Птах! Как Котяра их распознал?

Из густых зарослей выскользнул Француз, как всегда, сосредоточенный и неулыбчивый. Но сейчас сквозь суровые черты проступало явное торжество. В левой руке он держал веревку, небрежно перекинутую через плечо.

— Принимай гостя, командир! — легионер отступил в сторону. За ним двигался то ли куст, то ли дерево, привязанное к концу веревки. Нет, не куст и не дерево — какая-то мешковатая фигура неопределенной формы. Такую иллюзию создавал маскировочный костюм, сплошь обшитый мелкими лоскутами ткани всех оттенков, от черного до желтого. Следом, стволом подталкивая незнакомца в спину, шел Птах.

— Вот она, твоя обезьяна, командир! — сходу сообщил он. — И нож она спиз…ла, и мясо… Держи, Царь!

Птах бросил нож, и хозяин ловко поймал его за рукоятку.

— Без всякой маскировки костер развел, — удивленно сказал Француз. — А зубами в мясо вцепился так, что даже по сторонам не смотрел!

И, усмехнувшись, добавил:

— Потому мы его и не покалечили!

Волк шагнул навстречу, внимательно осмотрел пленника. Но тот по глаза зарос густой черной бородой, поэтому рассмотреть лицо и определить возраст было нельзя. Только ответный взгляд настороженный и подозрительный, что, впрочем, соответствовало ситуации. Да одежда была знакомой.

— Ты с вертолета? — спросил Волк и сопроводил свои слова красноречивым жестом: вертящийся указательный палец будто опускал расслабленный кулак сверху вниз.

— Уи, уи! — закивал человек и, судя по движению в бороде, улыбнулся.

— Иностранец? — Волк повернулся к легионерам.

— Француз, — кивнул Птах. — Назвался Жаном. Вроде они золото искали, нашли, а конкуренты с другого вертолета обстреляли, пилота убили и еще одного парня. А двоих местные поймали и повесили. Он тут уже около двух месяцев кружит — деваться некуда, жрать нечего — короче, хана приходит. По-моему, он нам даже обрадовался.

— А чего ему радоваться, — буркнул Качок. — Кончать его придется. По-любому!

Бойцы обступили пленника и внимательно слушали разговор. По их лицам было видно, что они согласны с Качком и радоваться незнакомцу действительно нет оснований. Волк многозначительно переглянулся с Французом — он лучше других знал жестокое правило специальной разведки: любой свидетель, обнаруживший группу, подлежит ликвидации.

Судя по глазам, пленник помрачнел.

— Оружие его где? — спросил Волк.

— Не видели, — покачал головой Француз. — Сказал, всего два автомата у них было.

Казалось, Жан хотел кивнуть головой, но все же не кивнул.

«Слышь, хозяин, никакой этот пассажир не француз, — сказал Кот. — Он каждое слово сечет!»

У Волка тоже создалось впечатление, что незнакомец понимает русскую речь.

— Что-то не похож твой Жан на золотоискателя! Этот маскировочный костюм больше для снайпера или диверсанта подходит! Только пусть не говорит, что снял его с убитого, а сам местный, живет в туземной деревне, женат на чернокожей красавице, а в таком камуфляже просто удобно охотиться в джунглях… А то придется его прямо сейчас в расход отправить!

Волк внимательно следил за реакцией пленного, но ничего подозрительного не заметил. Разве что моргнул тот несколько раз чаще, чем обычно. Птах бегло заговорил по-французски, Француз задавал уточняющие вопросы. Жан отвечал спокойно и рассудительно.

— Он говорит, когда за золотом идешь, такой костюм в самый раз, — перевел Птах. — Это опасней, чем снайпером или диверсантом…

Что ж, объяснение вполне убедительное. Но Волку показалось, что дыхание у допрашиваемого несколько участилось.

«Не верь ему, — продолжал нагнетать Кот. — Подсадной, гад, сукой буду!»

— Развяжите его! — приказал Волк. — Накормим вначале, потом поговорим. Только глаз с него не спускать! Если что — в расход!