Одиннадцать камней (СИ) - Кэтрин Бат

была забрызгана кровью.

— Не говори мне, что нам идти туда! — жалобно прошептала я, представляя, какой ужас нас ждет в конце пути.

Эшер задумался. Он странно смотрел на обе развилки, и в его глазах плавала нерешительность.

— У меня странное ощущение, — шепотом сказал он. — Как будто единственная верная дорога — этой пойти назад.

Я втянула свежий лесной воздух через нос и устало выдохнула.

— Если бы мы могли выбрать такой путь… Но нет, нужно помочь Нере, ты понимаешь…

Я взглянула на Эшера, и не могла понять, почему какая-то развилка ввела его в настолько глубокий ступор. Как будто решалась судьба.

— Если мы пойдем не в ту сторону, то можем вернуться к развилке, — успокаивающе говорила я, совершенно не видя в этом проблему.

— Ты права, — кивнул Эшер, и показал на левую тропинку. — Пойдем сюда.

Я кивнула. Идти по дороге, залитой кровью, хотелось меньше всего. В конце концов, вдруг там волки!

Мы шли еще какое-то время. Бусина в моей руке начинала остывать. Мы явно шли по неправильному пути, но не останавливались, на что-то надеялись, я торопливо шла за Эшером, который делал очень широкие шаги вперед. Нужно было спешить, это правильно, может церемония уже началась.

— Эшер! — тихо позвала я, собираясь сказать, что нужно возвращаться. Он вдруг замер, и я едва не врезалась в его спину.

— Слышишь? — одними губами прошептал он. Я замерла, боясь пошевелиться. Сначала я услышала глухой звук ударов, но потом поняла, что это мое собственное сердце. А затем…

Затем тишину наполнила тонкая мелодия, похожая на ту, что издает флейта. Листья на деревьях качались в ее такт. Раздался медленный и ритмичный звук барабанов, после подключился третий инструмент, по звуку напоминающий свирель.

Я не заметила, как мои пальцы вцепились в руку Эшера. Музыка была одновременно прекрасной и тревожной, задевающей каждый нерв, от чего внутри все дребезжало, как струны расстроенной лютни. Эшер вытащил посох из-за спины и медленными шагами двинулся в сторону музыки. Она доносилась откуда-то с юга.

Каждый шаг сопровождался тремя или пятью бешеными ударами сердца. Неужели, все это правда происходит? Сейчас мы увидим ритуал древних. Дикие существа в набедренных повязках танцуют в масках, проливая кровь петухов и козлов?

Но, когда мы подошли совсем близко к полянке, где происходило действие, мы увидели в просвете между деревьями нечто другое. На всей поляне было разожжены сотни маленьких свечей, которые держались на высоких тонких ножках. На траве, поджав под себя ноги, сидело около двух десятков древних. Трудно спутать с кем-то иным. Острые уши, большие глаза, которые сейчас были прикрыты. Головы с острыми подбородками задраны вверх, к звездам, а именно к созвездию Элипсоны, богини древних. Вся кожа этих существ покрыта узорчатыми татуировками, которые в сей час сияли тусклым светом.

Все древние сидели напротив высокого столба, покрытого резьбой. Кажется, это был их идол. Напротив идола стоял еще один древний, судя по седым волосам, лежащих на его плечах, а еще по глубоким морщинам на лице, он был одним из старших. В его руках была фигурка, похожая на полумесяц, в которой плескалась темная жидкость. Вся грудь древнего была увешена амулетами и камнями, их было огромное количество. Рядом с этим древним стояло еще трое, они и исполняли музыку.

Все собравшиеся стояли или сидели, не шелохнувшись, словно фигуры из воска. Только музыканты шевелились, создавая мелодичные звуки с помощью своих инструментов.

Наконец самый старый древний, который, судя по всему, являлся шаманом, резко вскинул руки вверх. Так резко, что я даже вздрогнула. Музыка тот час смолкла, и мир на секунду наполнила глубокая тишина.

А потом древний заговорил на неизвестном мне языке. Остальные древние продолжали сидеть на траве, не шелохнувшись.

— Я не вижу Неры, — прошептала я Эшеру в самое ухо. — Может, это просто невинный обряд. Пойдем отсюда?

— Подожди. Смотри! — Эшер указал на другой конец поляны. Я повернулась туда, и увидела, что два древних, залитые с головы до ног чем-то черным, вели фигуру. Скорее всего человеческую, если судить по росту. Она была одета в лохмотья, а на голову натянут мешок. Я с ужасом ахнула. Не может этого быть!

— Наш враг! — наконец раздалось из уст древнего слова на знакомом языке. — На руках человека бесчисленное количество смертей наших братьев. Его действия отвратительны, причиняющие огромную боль Элипсоне, нашей матери! Каждая смерть — это шрам, а темная жидкость в моих руках — ее слезы!

Древний опустил указательный и средний палец в сосуд в руках, макнул его в черную, тягучую жидкость, а затем нарисовал ими слезы идолу, который стоял за его спиной. Каждая деталь в этом ритуале завораживала своей необычностью, холодила кровь.

— Смерть этого человека освободит наших братьев и сестер, погибших под гнетом рода людского! — громко провозгласил он. — Это жертва во благо праздника novjaro!

— Да будет так! — закричали древние.

— Kenlipo nail kat! — вторили другие.

Я повернулась к Эшеру, который тоже не мог отвести взгляда от происходящего.

— Думаешь… это?

— Нералида? — прошептал Эшер и пожал плечами. — Не знаю, отсюда сложно понять. Да и так ли это важно? Нужно спасти этого человека.

Я сглотнула. На наших глазах собираются убить нашего сородича. Я чувствовала, как все мое нутро требует отмены такой несправедливости.

— Жертва Элипсоне в этот час! — продолжал шаман. — Если кто-то возразит, то пусть встанет и выскажется сейчас, иначе будет молчать, покуда не погаснет последняя звезда!

Никто из древних не собирались вставать и заступаться за человека. Тогда шаман кивнул, и двое вымазанных в чем-то черном древних подвели связанного человека к столбу, и накинули на него новые веревки.

— Я прошу вручить в мои руки серп, закаленный в слезах нашей Матери, — повелел шаман. Я с ужасом схватилась за руку Эшера. Серп? Страшная штука, если ее использовать в ритуале. Я вспомнила об одном, что читала как раз сегодня. Выглядел он жутко — жертве выпускают кишки, и вручают в руки каждому древнему, это будоражило кровь, но в книге были вещи и хуже. Я шагнула к поляне, приготовив заклинание.

— Ты готова? — прошептал Эшер, сжимая в руках посох. Он тоже рвался в бой, не колеблясь ни секунды.

Я лишь коротко кивнула, давая понять, что готова.

Еще несколько ударов пропустило мое сердце, прежде чем мы вырвались на поляну сквозь кустарники, обрывая тем самым обряд до того, как шаман успел занести руку с серпом над своей жертвой. Я ударила молнией прямо в руку старику, и тот, вскрикивая, уронил оружие. В это время Эшер ударил посохом в своей руке