Заданное значение судьбы - Владимир Контровский

– Как знаешь. Но зачем тебе понадобилось говорить об этом с глазу на глаз? Это что, секрет от Роберта и других?

– Это - не секрет. Секрет другое, которое во-вторых.

Она встала, обошла стол и наклонилась к Всеславу - так, что ведун отчётливо увидел её загадочно мерцающие глаза.

– Я хочу тебя, вождь, - без обиняков заявила Нэнси, - хочу здесь и сейчас. Я захотела тебя ещё тогда, у реки. Я видела, как ты рубил гремлинов, и подумала: "Этот воин наверняка так же яростен в любви, как и в сече. И я обязательно отведаю его любви". Возьми меня - я с тех пор не нахожу себе места, вождь… Я полетела в эту страну за тобой - только за тобой…

Девушка раскрыла молнию на своём тёмном глухом комбинезоне - тревожное время не позволяло носить наряды - и перетекла-присела на колени ведуна так, что её обнажённая грудь оказалась на расстоянии ладони от лица русича. От тела Нэнси исходил тонкий аромат молодой и здоровой женщины, жаждущей любви, и Всеслав почувствовал, как у него начала кружиться голова. Вождь Ищущих Ответы сжал талию ньюменки, силясь удержать Нэнси на расстоянии, хотя ему очень захотелось коснуться губами её вызывающе вздёрнутых сосков.

– Послушай, - пробормотал он, пытаясь найти подходящие слова, - у тебя же есть Роберт. Он ждёт тебя, а ты…

– Ну и что? У нас, ньюменов, свобода любви и свобода выбора - я ведь не возражала, когда Роб тискал молоденьких орт по закоулками Катакомб. Мы новые люди, и мораль у нас тоже новая. Мы самодостаточны, и мы все - и мужчины, и женщины, - ищем тех, кто станет нашей второй половинкой. А всё остальное - неважно… - голос Нэнси упал до шуршащего шёпота. - Возьми меня, мой вождь… Возьми…

– Но у меня уже есть моя вторая половинка! - Всеславу удалось сдержаться, хотя это было не легче, чем схватиться врукопашную с десятком чёрных индиго.

– Твоя жена далеко, - шёпот девушки завораживал, - а я рядом - вот она я…

Наташа действительно была далеко - в Новосибирске, где дочь Диего руководила новым центром для детей-индиго. Там было безопаснее, чем в столице, и к тому же работа с детьми с головой захватила молодую ведунью - она чувствовала себя на своём месте.

– Она не узнает… - шептала Нэнси, прижимаясь к Всеславу. - И никто не узнает…

"Ты мужик или колода деревянная? - мелькнуло в голове русича. - Девка сама под тебя подкладывается, а ты… Да завали её, и всё - делов-то! Жалеть ведь потом будешь…"

Похоже, Нэнси перехватила его мысль - на её лице появилась торжествующая улыбка победительницы. Она по-змеиному ловко выскользнула из комбинезона, словно цветок из тугого бутона, непостижимым образом умудрившись при этом освободиться от всей прочей одежды, и торопливо зашарила подрагивающими от желания пальцами по комбинезону Всеслава, расстёгивая на нём "молнию".

– Возьми меня…

– Нет, - резко сказал вождь ведунов, мягко, но непреклонно отстраняя ньюменку. - Нет, Нэнси. Ты красива, и я даже хочу тебя - ты и сама это знаешь. Но у меня есть Наташа - неважно, что она далеко, важно, что она есть. Я нашёл свою половинку - желаю тебе найти свою.

Глаза девушки зло сверкнули. Она соскочила на пол и оделась едва ли не быстрее, чем разделась. Всеслав видел её полыхающую ауру, однако Нэнси тоже была индиго, и тоже умела держать себя в руках. И лицо её было бесстрастным, а голос спокойным, когда она, направляясь к двери, бросила небрежно и холодно:

– В Канаду я поеду - не будем путать дела с любовными утехами. Ты хороший воин и достойный вождь, русич. Но ты никогда не будешь великим вождём, каким была Серпента. Власть требует умения наслаждаться властью - у тебя этого умения нет. Нет, есть, но его мало - слишком мало. А ещё… Впрочем, сам догадайся - если сможешь.

"Глупо получилось… - размышлял Всеслав, оставшись один. - Обиделась… Надо было её пригреть, тело-то у ней - аж голова кругом идёт… Нет, не надо было - как я потом посмотрел бы в глаза Наташе? Да и пустое это всё - до того ли сейчас?"

Вождь ведунов ещё не знал, что сегодня он совершил большую ошибку - точнее, даже две ошибки. Это только таланты и сверхспособности даются от рождения, а жизненный опыт приходит с годами.

* * *

Река напоминала кривой клинок, брошенный на пыльный ковёр земли, прокалённой солнцем. Когда-то здесь была пограничная застава, и жили люди, но годы и политические перемены сделали своё дело: люди ушли, и пришёл песок пустыни, неспешно и неумолимо завладевший полуразвалившимися строениями и заселивший их скорпионами, ящерицами и змеями. Иногда покинутые здания служили пристанищем контрабандистам, доставлявшим с севера на юг оружие, а с юга на север наркотики, но обычно тут не было никого, кроме теней прошлого да тишины, древней хозяйки мёртвых руин Востока.

Гревшаяся на солнце ящерица привыкла к этой тишине, и поэтому насторожилась, заслышав шорох песка, потревоженного осторожными шагами. Сюда шли люди, и ящерица шустро юркнула в щель между камнями растрескавшегося фундамента - от людей добра не жди. Тем более что эти люди, как подсказывал ей инстинкт, были какими-то странными - с такими она никогда раньше не встречалась.

Из-за угла приземистого дома с выбитыми окнами и просевшей крышей вышли двое в песочного цвета комбинезонах и надвинутых на глаза панамах - солнце палило вовсю.

– Никого, - сказал один из них, оглядевшись по сторонам. - Странно… Опаздывают наши гости.

– Нет, - отозвался второй, - они не опаздывают. Они уже здесь - смотри.

На гребне щербатой саманной стены, ограждавшей занесённый песком двор, появился человек в сером от пыли халате и чалме.

– Мы пришли, - отрывисто произнёс он. - Нас одиннадцать. А вас?

– И нас одиннадцать - мы держим слово. Зови своих джигитов - будем говорить.

Рассаживались в тени бывшей казармы, неторопливо и основательно, приглядываясь и примериваясь друг к другу. Смотрели не только глазами - в этом пустынном и забытом богом месте встретились люди-индиго: ифриты Джелаля ас-Масуда и ведуны Всеслава, и от исхода этой встречи зависело многое. Встреча на высшем уровне, с соблюдением протокола, с журналистами и обозревателями, с интервью и с итоговыми заявлениями - это на публику из числа тех, кто ещё не окончательно одичал в хаосе глобального посткризиса и не утратил интерес к творящемуся в мире. Внешнюю - хотя и немаловажную - сторону вопроса Всеслав оставил президенту России (в конце концов, он главнокомандующий, и ядерная кнопка в его руках), а на себя взял организацию переговоров с арабскими индиго - с гвардией Нового Халифата. "Нам не нужна война, - напутствовал он Роберта и его ньюменов, - но мы её не боимся. Постарайтесь, чтобы ифриты это поняли".

Строго говоря, ньюмены обеспечивали безопасность посольства, а вести переговоры должен был Добрыня - вождь Ищущих Ответы очень надеялся на рассудительность и смётку своего ближайшего сподвижника. "Швыряться энергоразрядами - дело нехитрое, - сказал он ему с глазу на глаз. - Прежде чем пускать в ход боевые заклятья, попробуй договориться с этими джиннами - мы же всё-таки индиго: и они, и мы. Не может быть, чтобы мы не нашли с ними общего языка". Что же касается Роберта, то Всеслав хотел заодно убрать его подальше от центра России, где то и дело вспыхивали беспорядки, и избавить воинственного ньюмена от соблазна испробовать свою убийственную магию на потерявших голову людях. "Не дело жечь безоружных и беззащитных, - думал русич, - а на границе, если дойдёт до драки, у Роберта будет равный противник. Вот пусть там и воюет…". И десять ньюменов - все, кроме улетевшей за океан Нэнси, - отправились с Добрыней на юг, в оговоренную точку встречи с посланцами аятоллы ас-Масуда, который охотно согласился на переговоры.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});