Танцовщица из Атлантиды - Пол Андерсон

Бык почти ударил девушку. Позади нее шестеро сестер по обряду закружились в быстром танце.

Эрисса прыгнула. Правая и левая рука ухватили левый и правый рог. Под кожей девушки заиграли мышцы. Рид, не веря глазам, смотрел, как она взметнулась всем телом, взмахнула ногами, устремленными в небо, разжала руки, сделала сальто, оттолкнулась носками от широкой спины, приземлилась с пируэтом и, пританцовывая, присоединилась к танцующим. А над рогами уже взвилась другая стройная фигурка.

— Эта хороша! — сказал стражник, кивая на Эриссу, и подмигнул Риду. — Но клятвы жрицы она не принесет, как пить дать. И у того, кто возляжет с ней, хлопот будет… Э-эй! — Он вспрыгнул на верхнюю жердь, готовый кинуться к быку, который с громким мычанием дернул головой и отбросил в сторону одну из танцовщиц. Товарищи прыгнули следом за ним.

Но тут к быку подбежала Эрисса, дернула его за ухо и упорхнула. Он повернулся к ней, нагибая голову. Она еще раз пролетела над ним. Танец возобновился. Стражники перевели дух и вернулись на прежнее место.

— Я уж думал, он озлился, — заметил тот, что заговаривал с Ридом прежде. — Но он просто во вкус вошел. Случается.

Рид с усилием вдохнул воздух. Колени у него подгибались.

— А часто… Вы многих… теряете? — прошептал он.

— Нет, очень редко. Да и те, кого заденет рог, обычно выздоравливают. То есть тут, на Атлантиде. Мальчики обучаются на Крите и, говорят, многие калечатся. Мальчишки ведь народ бесшабашный. Больше думают, как себя получше показать и самим прославиться, чем о том, как почтить богов должным образом. А вот девушки, девушки хотят, чтобы обряд в Ее честь был совершен безупречно, а потому всегда внимательны и соблюдают все правила.

Бык, который кидался на каждую танцовщицу, отделявшуюся от общей группы, замедлил бег и остановился. Бока у него влажно блестели, он хрипло дышал.

— Хватит! — решил распорядитель, взмахнул трезубцем и крикнул: — Все с луга! — Обернувшись к Риду, он объяснил: — Неприятности обычно случаются, когда бык устает. Играть он больше не хочет и рассвирепеет, если его начнут принуждать. А то просто позабудет, что ему положено делать.

Девушки легко перемахнули через изгородь. Бык зафыркал.

— Ворота пока не открывайте, пусть поостынет, — приказал распорядитель. Он равнодушно-внимательным взглядом обвел обнаженные юные груди и стройные ноги, тоже влажно блестевшие. — На сегодня хватит, малышки. Надевайте плащи, чтобы не простыть, и марш к лодке.

Они послушно накинули плащи и убежали, болтая и хихикая, как и положено в стайке двенадцати-тринадцатилетних девочек. Зато бык был опытным ветераном. Нельзя совместно обучать людей и животных, если ни те ни другие не знают, чего ожидать.

«Так вот в чем секрет минойской корриды! — подумал Рид. — Судя по тому, что я читал, никто в мое время не понимал, каким образом это было возможно. Значит, быков специально отбирали не за медлительность, как предположила Мэри Рено, а за сообразительность, и начинали тренировать еще телятами.

Тем не менее это опасно. Неверное движение, припадок ярости… Допускают к подготовке далеко не всех, кто мечтает о славе, наградах, влиянии. Нет, пролитая кровь — дурное предзнаменование. (Кроме крови лучшего быка, которого приносят в жертву после игр.) Вот в чем, видимо, причина — за каждым религиозным правилом кроется конкретное обоснование — почему девушкам не разрешается танцевать, когда у них менструации, и почему они должны оставаться девушками. Утренняя тошнота сыграет дурную шутку с быстротой и координированностью движений, за которые в мое время любая школа дзюдо присудила бы им черные пояса, так ведь? И в том же заключается объяснение, почему они тренируются тут, а юноши на Крите. Сведите вместе молодых, красивых, физически совершенных…»

— Ну как, понравилось? — с улыбкой спросила подошедшая Эрисса.

— Ничего подобного я никогда не видел, — ответил он с запинкой.

Она остановилась перед ним. Плащ у нее был перекинут через руку. Указания распорядителя ее не касались — она была опытной наставницей начинающих.

— Я пока не хочу возвращаться, — сказала она. — Стражники их отвезут. А мы с тобой потом наймем лодку. — Она отбросила за плечо упавшую на грудь косу. — Ариадна ведь велела мне быть твоей проводницей.

— Ты очень добра.

— Нет. С тобой интересно.

Он не мог отвести от нее глаз. Эрисса в семнадцать лет! Тоненькая, грациозная, еще не помеченная временем и горем, с распущенными волосами… Ее улыбка угасла. Краска разлилась по щекам, горлу, груди. Она набросила шерстяной плащ на плечи и закуталась в него.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Прости, — пробормотал Рид. — Просто я… никогда еще не видел близко девушку, которая танцует с быками.

— А-а! — Она повеселела. — Я самая обыкновенная. Вот погоди, когда мы поедем весной в Кносс на празднества! — Она зашпилила плащ у горла. — Так идем?

Он зашагал рядом с ней.

— Ты живешь тут каждую зиму? — спросил он, чтобы прервать молчание. Ответ он уже знал от нее сорокалетней.

— Да. Помогаю обучать новеньких. И быков тоже. И сама разминаюсь после летнего безделья. Лето я провожу в Кноссе или в нашем загородном доме. А иногда мы даже путешествуем. Мой отец богатый человек, у него есть несколько кораблей, и если он плывет в какое-нибудь приятное место, то берет с собой нас, своих детей.

— Хм-м… А как он отнесся к тому, что ты захотела стать танцовщицей?

— Пришлось немножко подластиться к нему. Хуже было с матушкой. Хотя, конечно, родители не могут помешать, если ты решила. Зова, как Лидра, наша ариадна, я не слышала. Просто мне казалось это таким увлекательным, таким волнующим! Ты возмущен? Только не сомневайся: я очень счастлива, что служу нашей Владычице и Астерию. Но вот стать жрицей не хочу. Я хочу иметь много детей. И знаешь, танцовщица знакомится со всеми завидными женихами Талассократии. Взять ее в жены такая честь, что она может выбрать любого. Наверно, этой весной я буду танцевать на празднике в последний раз… — Ее веселый щебет оборвался, она схватила его за руку. — Данкен, что с тобой? У тебя губы скривились, точно ты вот-вот заплачешь. Что случилось?

— Ничего! — буркнул он. — Вспомнил старое горе.

Она продолжала идти, не выпуская его руки. Никто на Атлантиде не осмелится причинить ей вред, подумал он. Огороженный луг остался далеко позади, тропа уводила их все ниже по склону. Ветер колыхал траву и кусты, вздыхал в древесных ветвях. Рид ощущал аромат ее тела, согретого солнцем, теплого, как солнечные лучи, припекавшие его спину, теплого, как пальцы, переплетенные с его пальцами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});