Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы чайку попьем и тотчас к модистке поедем. Закажем тебе платьев всяких разных. Вчерась адресок передали, модистка самая что ни наесть француженка, шьет лишь графиням и княгиням. И нам сошьет, чем мы-то хуже? Аль деньги у нас другие?
– Зачем, матушка? – Глашенька подняла глаза, а Домна Карповна чуть не умерла от жалости к ней. – Афанасий избегает меня, потому что не любит.
И слезинки кап, кап... словно дождь пошел.
– Не любит?! – обомлела свекровь, взявшись рукой за сердце. – Раньше-то отродясь слов таких не слыхивали. Мать с отцом подберут пару, поженят – вот и вся любовь. На смотринах об одном лишь сердце болело: чтоб муж не старый был, да не калека какой. Не любит... Ишь чего удумали! А ты! Не знаешь своего дела бабского? Ты лаской его, лаской... да чтоб он задохся любовью ентой. Бесстыдности поболее... Чего глядишь? Я не полоумная, знаю, чего говорю. Скромность, Глашенька, за порогом спальни оставлять надобно, верь мне. Ладно, собирайся. Накупим нарядов, а остальному по дороге учить тебя, дуру, буду.
Марго не давали покоя мысли о Шарове. Где-то же она его видела, чем-то он ее поразил, потому и запомнила. А припомнить никак не могла. Отбрасывая мысли о Шарове, она занималась текущими делами, ей пришла еще одна удачная, как показалось, идея – научить Анфису игре на рояле. Раз она собралась в актрисы, то непременно должна уметь аккомпанировать себе при пении. Это даст возможность получать прекрасные роли.
– Ой, барыня, а я справлюсь? – испугалась Анфиса.
– Справишься, – заверила Марго с жаром. Если ей в голову приходила идея, отказаться от нее она была не в состоянии. – Я освобожу тебя от некоторых обязанностей по дому.
– Барин рассердятся, – напомнила Анфиса.
– Не беспокойся. Я в долгу перед тобой, ведь ты спасла мне жизнь в усадьбе брата, поэтому помогу стать тебе актрисой. Учить будет мадемуазель Каролина, позови ее ко мне.
Мадемуазель Каролина, гувернантка сына, длинная и сухая англичанка с причудами, не пришла в восторг от новой идеи мадам. Она сморщила длинный нос, пренебрежительно бросив:
– Ви хотеть я учить горничный?
– Да, мадемуазель Каролина, – надменно сказала Марго по-французски. Она недолюбливала гувернантку из-за частых обмороков по любому пустяку и высокомерности. – Постарайтесь научить ее азам как можно скорее. Вы уже начали обучать Митеньку, Анфиса догонит его и перегонит.
Мадемуазель взглянула на горничную и произнесла:
– О!
Недовольна. Но Марго осталась непреклонной:
– Я так хочу! Что вам нужно для занятий с Анфисой?
– Ноты, мадам, – ответила гувернантка по-русски. – Для начинания. Я не покупаль ноты для Митрия Николаевича, я их пишу сам.
– Отлично, – сказала и Марго по-русски. – Я съезжу куплю ноты, заодно они и Митеньке сгодятся.
Англичанка еще раз взглянула на Анфису, но уже через лорнет, и произнесла ту же букву «о», но протяжно, со стоном, будто баржу тянула.
– А как же господин трагик, барыня? – напомнила Анфиса. – Они же вот-вот придут.
– После урока с ним тобой займется мадемуазель.
Марго помчалась в нотный магазин, но перед входом она вдруг задержалась, в ее головке закрутились обрывки виденного ранее. Да, именно на этом месте однажды что-то привлекло ее внимание. Марго осмотрелась...
– Вспомнила! – И понеслась в коляску. – Гони, Капитон, в полицию.
Она влетела к Виссариону Фомичу, как ураган:
– Я вспомнила!
Зыбин пил чай, от крика ее сиятельства вздрогнул, из стакана в подстаканнике чай выплеснулся на стол и выступающий живот, а Марго без приглашения упала на стул, повторив:
– Я все вспомнила!
– Матушка, ну, нельзя же эдак-то! – забрюзжал он, вытирая живот платком. – Напугали, ей богу.
– Прошу прощения, Виссарион Фомич, я очень взволнована, – затараторила она. – Потому что вспомнила, где и когда видела Шарова.
– Ну и где ж вы его видели?
– Я покупала ноты в нотном магазине, что на Суворовской. Когда вышла из магазина, заметила Вики Галицкую в экипаже, а рядом с ней стоял Неверов. В этот магазин мало кто захаживает из знатных фамилий, он почитай на окраине, а я часто заказываю ноты там...
– Шаров-то тут причем? – устал от многословья Зыбин.
– Вот послушайте. У меня создалось впечатление, будто Неверов и Вики о чем-то договаривались, потому избрали малолюдную улицу. Потом Вики уехала, а Неверов запрыгнул в коляску, где его дожидался... Шаров! Они проехали мимо меня, Орест Неверов поздоровался. Тогда я поразилась, ведь Неверов не водит дружбы с людьми не из своего круга. Более того, он презирает их, что всячески подчеркивает при удобном случае.
– Когда это было?
– Накануне похорон Долгополова. Я заехала к Прасковье Ильиничне, а потом отправилась в нотный магазин, погода была вели...
– Так-так-так... – не дослушал Виссарион Фомич. – Стало быть, Неверов знался с Шаровым, а Долгополов не просто был знаком, а и сделал его управляющим имения, завещал ему пять тысяч рублей. Галицкая была любовницей Долгополова, а теперь состоит в отношениях с Неверовым... В круг собираются одни и те же люди.
– Полагаю, это не случайно.
– Да я и сам так полагаю, – отмахнулся он, затем думал некоторое время, после посмотрел на Марго добрее. – Ваше сиятельство, вы не пробовали подружиться с Галицкой?
– Пыталась вчера. Заехала к ней, но лакей сказал, будто она больна.
– Вот, вот, вот! У вас есть повод навестить больную. Ваше сиятельство, мне просто необходимо знать, что за услугу оказал ей Неверов.
– Но она же не скажет мне сразу.
– А вы и завтра поезжайте к ней. И послезавтра, – мурлыкал он, прищурив глаза, как кот, и улыбаясь. – Поговорите с ней о шляпках-булавках, посплетничайте. Вы ведь умны, сударыня, сообразите, как ее доверие завоевать.
Слава богу, признал, что она умна! А то все только губы кривил, будто кислицу ел.
– Я попробую, – тряхнула головой Марго.
– Прямо в сей же час и поезжайте.
Марго не стала медлить, отправилась к Вики. Но как она была довольна! Сломила-таки дундука Зыбина, и теперь он виделся ей премилым.
11
Через день Борька приехал поздно вечером, София чмокнула его в щеку, он крепко сжал ее и на ухо шутливо шепнул:
– У нас не получится, как в том анекдоте: муж пришел домой не вовремя?
Намек она поняла, оттолкнула мужа:
– Борь, ты пошляк.
– Ну, че ты, – захихикал он, идя за ней на кухню. – Я ж пошутил.
– Я не люблю шутки такого рода. И запомни: если захочу тебе изменить, то не дома, чтоб меня не отвлекала обстановка и твой призрак здесь.
– А что, в твоей голове бродят уже такие мысли? В смысле, изменить мне?
– Нет, ты невозможный! Прекрати сейчас же, иначе мы поссоримся! Как мама?
– Нормально. Скучает, потому хандрит. Ну, сердце... давление... упадок сил... Возраст! Я накупил продуктов, оставил ей денег, попросил соседку за ней присматривать.
– Следует чаще навещать ее.
– Чаще? Эдак ты отвыкнешь от мужа.
– О, опять! На ужин сосиски с зеленым горошком. Будешь?
– Сосиски... – скорчил он кислую мину.
– Извини, ты не звонил, я не знала, когда приедешь, поэтому не приготовила утку в апельсинах. У меня много работы.
– А, да... – протянул Борис, помрачнев. – Твоя работа. И как? Не надоело находиться среди тупорылых метов?
Встреча не принесла радости, Борька раздражал, но София не пошла на конфликт, хотя заметила, правда, мягко:
– Не зная людей, ты оскорбляешь их, это непорядочно. Есть будешь?
– Сосиски? Пожалуй, нет. Я в душ и в кровать. Устал чертовски, целый день на ногах, мама плакала, потом дорога... Устал.
София присела на стул, задумалась. Что-то у них пошло не так, ситуация, конечно, не катастрофическая, тем не менее ее хочется исправить. Однако кто и кого должен исправлять? Без сомнения, с точки зрения Борьки, разрушительница домашнего очага – София, с ее точки зрения, он обязан пересмотреть свои взгляды, но не пересмотрит никогда. Тупиковая ситуация. Может быть, это обычный кризис, когда люди слегка устали друг от друга, слегка охладели? Может, все пройдет само собой, как проходит у многих?
Третий день София не видела Артема, разволновалась, ну совсем чуточку. Работа шла так, словно он в ней не участвовал, нет, словно его никогда в этом храме порядка и не было. Попыталась узнать у Вовчика:
– Куда подевался Артем?
– Артем? – переспросил он, вытаращив до зависти чистейшие глаза (они у него на самом деле чисты, как стекло, и до того честные, что не верить нельзя). – Не... не знаю.
Видно же, что врет. Зачем? София двинула к Киму Денисовичу под предлогом уточнить некоторые детали в ее работе, ведь к людям, которых мало знаешь, неловко обращаться. А с кем она неплохо знакома? Только с Кимом Денисовичем и Артемом.
– Кстати, – будто бы между прочим вспомнила София. – Где Артем?
– На задании.
– Понятно, – произнесла она. – А...
– На задании, – упредил он дальнейшие вопросы.
Ким Денисович дал несколько советов, рассказал, к кому следует обращаться в случае необходимости, София кивала, при том находилась далеко. Что за задание, о котором не говорят даже своим сотрудникам? А если так принято? Например, из суеверия, чтоб дело не рухнуло? Папина сестра – актриса драматического театра, так она, если роль упала на пол, садится на нее, где бы ни находилась. Нормальному человеку трудно представить такую картину: пожилая женщина плюхается на мостовую задом, потом ее поднимают три посторонних человека, а она им объясняет: мол, роль упала, это верный признак провала, надо на нее сесть, чтоб не завалить. Суеверие. И все-таки люди ему подвержены, несмотря на образование и статус. К тому же в любом заведении полно тех, кто за худенькую пачку рублей продаст любую информацию. Да, скорей всего, Ким Денисович не говорит о задании Артема не потому, что не доверяет, а потому, что боится утечки. Тогда выходит, задание опасное? Но опасность... это угроза жизни.
- Ночи с Камелией - Лариса Соболева - Детектив
- Принцесса-чудовище - Лариса Соболева - Детектив
- Месть без права на ошибку - Лариса Соболева - Детектив
- …И пять бутылок водки - Михаил Демин - Детектив
- Список нежных жертв - Лариса Соболева - Детектив
- Замкнутый круг обмана - Лариса Соболева - Детектив
- Итальянская ночь - Лариса Соболева - Детектив
- Портфолио в багровых тонах - Лариса Соболева - Детектив
- Первая, вторая. третья - Лариса Соболева - Детектив
- Первая, вторая, третья - Лариса Соболева - Детектив