Сожжённые цветы - Яна Розова

Оперы собрались у компьютера главного спеца по IT-технологиям Димы Крестовского. Седов отдал флешку с записью, Дима раскрыл список файлов. Паша выбрал один, и на мониторе появилось изображение.

— Это видео пришло по почте. Дай бумажку и ручку — я запишу е-майл и пароль к нему. Попробуй проверить, Дима, откуда присылались письма.

Первые кадры видеозаписи испугали Витю до такой степени, что он потерял дар речи. Слегка придя в себя, исподтишка осмотрел коллег — как их реакция? — и успокоился: все выглядели шокированными.

— Это же пытка… как в кино, — прошептал Дима. — Это настоящее?

— Настоящее. После моего ухода посмотрите, — сказал Седов, который не мог не заметить, как побледнели люди, которым ежедневно приходится видеть смерть.

— Сейчас будем смотреть, — распорядился Хвостов, как самый толстокожий. — А Павел Петрович поделится своими мыслями.

Витю передёрнуло, плотный завтрак, которым накормила его мама, поднялся к горлу.

— Да какие там мысли… — скромничал рыжий сыщик. — Может, вы сумеете больше выводов сделать?.. Звука нет. Кстати, пытка — это имитация инквизиционного процесса, разоблачающего ведьм. Орудия для пыток изготовлены по средневековым образцам… Посмотрите на таймер! Я посчитал, что на каждую женщину З. А….

— Что ещё за «зеа»?

— Он подписывал письма «З. А.»: Зелёный Астроном, Зубастый Архитектор, Зычный Алкоголик… Не знаю. Я хотел сказать, что он на каждую женщину тратит несколько часов, но на нашей записи — всего по три минуты. Зато отобраны только те кадры, на которых невозможно разглядеть убийцу. Вот плечо, капюшон, рука. Особых примет нет… А вот кадры в церкви — он принёс тело. Пожар…

— Где это происходит? — заинтересовался Хвостов. — Земляные стены, по-моему?

— Мне показалось, что это подвал. В правом углу иногда в кадр попадает деревянная лестница. Подвал глубиной около двух метров и размерами примерно три на три. Освещение — от переносного генератора, электросеть в помещение не проведена. Я сделал фото орудий пыток и съездил на станкостроительный завод — вдруг у них изготавливалось что-то подобное. Мастер отправил меня к кузнецам. Объехал все гродинские кузни, но тех, кто это сделал, не нашёл. Думаю, он привёз инструменты откуда-то.

— Похож ли этот человек на портрет, составленный со слов свидетелей?

Витя помертвел: Хвостов обращался к Седову. Значит, капитану известно, что свидетелей нашёл вовсе не лейтенант Калачёв.

— Да, похож, — уверенно ответил Седов. — З. А. легко движется, действует быстро и точно. Значит, он молод. Телосложение спортивное, рост — выше среднего. Пусть мало данных, но они есть.

— Что ещё?

— Характер убийцы. Он методичен, спокоен, уверен в своих действиях — человек в расцвете сил. Он не сомневается, не переживает. Он наслаждается тем, что делает.

— Так ты считаешь, что будут ещё жертвы?

— Обязательно.

— Когда?

— Предполагаемое время — 22 декабря, зимнее солнцестояние.

— И кто?..

— Светлана Фирсова. Именно на её электронный адрес присылались эти видео. Интересно, что другие жертвы ничего подобного не получали. Значит, Светлана Фирсова — основная жертва. Её предварительно запугивают…

— Она знает? Её муж может нанять охрану.

— Скажите ему это, — попросил сыщик неожиданно дрогнувшим голосом. — Вы — официальное следствие, вам он поверит. И обратите внимание на Гарика Симоняна…

— А мы проверили. Он чист. Алиби на время убийств стопроцентные.

Витя знал, что Симоняна проверили очень поверхностно, ведь он обещал нажаловаться своему другу Фирсову на полицейский произвол. А установка оставалась прежней: значимые лица в расследование не втягиваются!

— Допросите его ещё раз! — нервничал Седов. — Он крупно связан со всем этим! Его алиби может быть фальшивым: заплатил парням-проституткам, вот и всё!

— Мы благодарны вам, Павел Петрович, а теперь — вам пора!

Сказав это, Хвостов чуть ли не силой вытолкал рыжего надоеду из отдела.

— Калачёв, зайди ко мне, — сказал капитан, направляясь в свой кабинет.

Витя понял: это всё.

Отец Сергий

12 октября

— Они не хотят копать под Симоняна, Серёжа! — воскликнул Пашка, едва переступив порог квартиры отца Сергия.

Священник, грубо оторванный от аппетитного тома Умберто Эко и чая, попытался успокоить друга:

— Остынь!

— Я вчера вдруг понял на все сто, что Светка — следующая! Раньше я вроде бы тоже это знал, но как-то поверхностно. Думал, может, это только версия? — Седов схватился за сигареты. — Убийца вовсе не должен прийти откуда-то со стороны, как в прошлых случаях! Он где-то рядом с ней, понимаешь? Она — основная жертва. Всё, что делалось, делалось для неё! Это хорошо, что она не сумела видеофайлы из писем открыть и не испугалась до смерти, а ведь именно этого З. А. и добивался…

Отец Сергий открыл форточку, подтолкнул друга к окну — там кури! Квартира священника располагалась на первом этаже, поэтому балкона не имелось.

— Ну, ладно, ладно, — пытался успокоить Пашку отец Сергий, — если ты прав, то что же теперь делать?

— Пойдём к Симоняну! Я буду его пытать, но узнаю, что случилось в Вальпургиеву ночь.

Решено было не предупреждать художника о визите — использовать эффект неожиданности.

В театр сыщик и священник поехали на Пашиной смешной «Оке», на заднем сидении которой ещё валялись пожухлые и смятые цветы.

По дороге отец Сергий позвонил Веселовскому и попросил, чтобы их с Павлом Петровичем впустили в здание, несмотря на отсутствие билетов. Директор пообещал предупредить билетёров, что и сделал — отец Сергий и сыщик Седов беспрепятственно вошли в вестибюль, лишь назвав свои имена.

По лестнице, ведущей в закулисье, посетители поднялись на второй этаж. Всё это время они слышали доносящиеся из зала голоса и музыку — шёл спектакль «Ромео и Джульетта». Видимо поэтому, решил отец Сергий, Пашка морщил веснушчатый нос, отражая тем самым какие-то непонятные ассоциации.

Дверь в мастерскую оказалась плотно закрытой, но не запертой. Бесцеремонный Павел Петрович небрежно ударил костяшками пальцев по косяку — типа постучался — и распахнул дверь.

Тишина помещения показалась священнику тревожной.

Обходя острова бутафорских предметов — кресел, стеллажей, коробок, статуй, фронтонов, рулонов, баллонов, грифонов — Седов и отец Сергий оказались в закутке, где находился рабочий стол художника. На столе стояла ополовиненная бутылка водки и стакан, на полу — ещё одна ёмкость из-под огненной воды, пустая. Рядом обнаружился и хозяин: он лежал в позе трупа. Трупом и являлся, как догадался испуганный священник.

Паша опустился на колени рядом с телом, приподнял веко, попытался нащупать пульс на шее и запястье. Затем обшарил карманы.

— Видишь синяки на шее? — указал Седов на шею Гарика. — Задушен.

Седов встал, набрал номер на мобильном.

— Витя, приезжайте с Могилой и криминалистами… труп. Гарик Симонян… Не учи меня, я ничего тут трогать не собираюсь!

Спрятав мобильник, Павел Петрович тут же нарушил обещание, нахально запустив руки в ящики стола убитого. Осмотрел стеллаж с вещами Гарика, залез в его сумку.

Отец Сергий не собирался препятствовать.

— Ты ищешь какие-то факты, доказывающие, что З. А. знал Симоняна?

— Он не убийца. Готов съесть свою шляпу — Симоняна задушил именно З. А.! Теперь я точно знаю: Гарик знал убийцу. И всё дело в проклятом шабаше на Вальпургиеву ночь!

— А я думал, что Симонян и есть З. А. Ты же недавно говорил: пентакль, ненавидит женщин, и всё такое?..

— Он не поймал шишку.

— Чего?

Седов, закончив рыться в чемодане Симоняна, обернулся к другу.

— З. А. — это перфекционист духом и телом. Это волк на вечной охоте. Можешь представить себе пьяного волка? А Симонян напился. Я подумал: может, он просто притворяется? И кинул в него шишкой. Если бы Гарик прикидывался пьяным, то поймал бы её просто машинально. Но я всё равно поеду завтра на дачу, где он жил. Фирсов…

Его перебили: в мастерскую вошли Хвостов, Калачёв, Могила и эксперты — театр находился всего в трёх минутах езды от здания МВД Гродинской области. Паша представил священнику Витю Калачёва и Бориса Могилу. Витя вёл себя очень сдержанно, видно: дулся. Могила, напротив, был дружелюбен.

— Асфиксия. Не более чем час назад, — сообщил он после краткого осмотра тела.

Павел Петрович отозвал Витю в сторонку и сообщил о своих выводах. Тот широко раскрыл круглые глаза:

— Не может быть! Наш маньяк пытает женщин и сжигает в церквях тела. А тут — задушенный мужчина! Что общего?

— З. А. не хотел, чтобы мы догадались, кто это сделал. Ладно, вы тут разбирайтесь, а мне пора. Кстати, там на столе лежит мобильный телефон, а в нём — напоминание о встрече с Фирсовым. Они с Гариком — друзья. И ещё, Витя, это не я труп нашёл, ясно?