Красная сирена - Морис Дантек

Женщина. Зеленая тень. Она на секунду ис­чезла в коридоре и тут же вынырнула у самой двери.

Скрипнул замок, и она показалась на пороге.

Блондинка с крашенными в платиновый цвет волосами, лет пятидесяти, но великолепно сохра­нившаяся, не лишенная очарования, даже больше. Одета в элегантное бирюзовое платье, великолеп­ное колье из мелкого жемчуга вокруг шеи.

Анита представилась по-немецки:

– Здравствуйте, мадам, прошу прощения за вторжение… Меня зовут Анита Ван Дайк, я из кри­минальной полиции Амстердама… (Она протянула хозяйке удостоверение.) Не могли бы вы уделить мне пару минут?

Женщина внимательно изучила документы, слегка удивилась, посмотрела на Аниту и с легкой улыбкой спросила:

– Криминальная полиция… Амстердама? Но что случилось?

– Это касается бывшего владельца дома. Я бы хотела задать вам несколько вопросов, если не воз­ражаете.

Женщина явно колебалась, продолжая внима­тельно разглядывать гостью, потом грациозно по­сторонилась – воспитанность взяла верх над недо­верчивостью.

– Входите, прошу вас.

Она провела Аниту в другой конец дома, выхо­дившего на море. Большая гостиная с открытой террасой над берегом. Женщина предложила Ани­те сесть в кресло, сама приземлилась напротив, на краешке дивана в стиле Чипендейл.

– Хотите, чтобы я позвала мужа? Он где-то не­далеко, на пляже, ловит рыбу.

Анита любезно улыбнулась:

– Нет-нет, не стоит, в этом нет необходимости. Женщина расслабилась:

– Так чем я могу быть вам полезна, инспектор? С ее лица не сходила легкая улыбка, словно она хотела засвидетельствовать внимание женщине и холодное уважение – полицейскому чиновнику.

– Видите ли, – начала Анита, – я разыскиваю человека, который несколько месяцев назад продал вам дом… Стивена Тревиса. Ни нотариус, ни ри­элтор не дали мне нужную информацию. Я решила попытать счастья с вами.

Хозяйка ничего не ответила. Потом тихо спро­сила, шевельнув тонкими пальцами, на которых блестели два роскошных золотых кольца:

– Вы голландка?.. Хотите продолжить разговор на родном языке?

Хороший голландский. Анита удивленно улыб­нулась. Женщина поправила волосы:

– Я родилась в Гронингене… переехала в Гер­манию после того, как вышла замуж.

Она посмотрела в ту сторону, где ее муж ставил удочки.

– Ну что же, ничего не имею против, – ответи­ла Анита на родном языке, улыбнувшись ей, как сообщница. – Спасибо, фрау Бауманн. Что вы мо­жете мне рассказать о Тревисе?

– Боюсь, ничего нового я вам сообщить не смо­гу. Мы никогда больше не видели Тревиса. Он практически переехал, когда мы встретились. Один раз. Единственный – перед тем, как пойти к нотариусу, – поправила она себя. – Когда мы при­шли осмотреть дом.

Анита размышляла, как зайти с другой сто­роны.

– Хотите что-нибудь выпить, госпожа Ван Дайк?

– Нет, благодарю вас… Э-э… Он вам не звонил? Возможно, он что-нибудь забыл или хотел что-то узнать? Почта, посылка?

– Нет, ничего, уверяю вас… Забавно, но ваши вопросы напомнили мне о визите одного человека два дня назад. Он спрашивал о том же самом.

– Мужчина? Какой мужчина? – встрепену­лась Анита. – Полицейский?

– Нет-нет… инспектор налоговой службы. Он сказал, что у господина Тревиса большие льготы по налогам, потому что они ошиблись в расчетах и он много лет переплачивал, так что им нужно с ним встретиться и вручить чек…

– Инспектор налоговой службы? Голландец?

– Да, ему я тоже сказала, что господин Тревис – англичанин, на что он ответил, что у него дав­но вид на жительство в Амстердаме…

– Ладно, допустим… Вы можете описать мне этого человека?

Хозяйка дома обреченно улыбнулась:

– Значит, вы тоже думаете, что это обман? Он произвел на меня впечатление… как бы вам объяс­нить… Знаете, он был похож на налогового инспек­тора, но говорил вовсе не как чиновник из Минис­терства финансов, хотя очень старался…

Анита коротко рассмеялась, и хозяйка с удо­вольствием к ней присоединилась.

– Так как же он выглядел?

Женщина помолчала, составляя в уме портрет.

– Высокий. Короткие волосы… Шатен. Светлые глаза. Сорок лет, не больше. Атлетическое телосло­жение. Квадратное лицо. И удивительно сильные руки. Совсем не как у чиновника, понимаете? – Она подмигнула.

– А как у кого?

Женщина оказалось проницательной.

– Не знаю… на рабочего он не похож… Слишком чистые руки… Просто очень мощные… Спортсмен…Большие физические нагрузки… Забавно, но я по­думала о руках военного, мой муж – офицер НА­ТО… Да, что-то в этом роде.

Анита молча переваривала информацию.

– Он что-нибудь еще сказал, этот налоговый инспектор?

– Ничего. Он был здесь всего несколько минут. Я даже не пригласила его войти… Он только сооб­щил про чек, задал мне два-три вопроса… Я посове­товала ему обратиться к нотариусу или в агентст­во, хотя знала, что они не сообщат ему ничего нового. Он вежливо поблагодарил меня, сел в ма­шину и уехал.

Ни в агентстве, ни в нотариальной конторе ни­кто не сказал Аните об инспекторе, а должны были бы. Значит, тот человек к ним не приходил.

– Вы запомнили марку машины и цвет? Минутное размышление.

– Марку я не назову… Цвет… светлый, по-мое­му – белый, серый, кремовый, в общем, что-то пас­тельное…

Да, думала Анита. Она не узнала ничего о Тревисе, но узнала нечто совершенно новое. Кто-то еще разыскивает Тревиса, и она догадывается, кто сто­ит за этим псевдоинспектором и дергает за ниточки.

Когда Анита покидала дом Бауманнов, по ее за­тылку бегали мурашки тревоги, потом заныло все тело. Она мучилась всю дорогу, пока ехала в Каса – Асуль, последнюю резиденцию четы Тревис – Кристенсен.

Ловушка захлопнулась за Алисой ровно в два пят­надцать. Автобус как раз проехал Зезер. На кру­тых склонах террасами росли кустарники и олеан­дры. Сидевший перед ней человек спросил у соседа, который час, именно в тот момент, когда ав­тобус затормозил у последней остановки до пере­вала Сьерра-де-Гардунья. Обычная табличка, ус­тановленная на обочине дороги.

В это мгновение Алиса, сидевшая на последнем сиденье, обернулась и увидела позади большую синюю машину, ехавшую за автобусом от самой Гуарды, не обгоняя его. Теперь автомобиль остано­вился метрах в пятидесяти от него.

Оцепеневшая от страха девочка увидела, как из машины вышел человек и торопливо направил­ся к автобусу.

У мужчины была светлая кожа и голубые гла­за, одет он был в серый костюм, вышедший из мо­ды лет десять назад, и шел открыто, не прячась, их глаза встретились. Жесткий холодный взгляд при­казывал: главное – не поступай опрометчиво!

Девочка отвернулась, парализованная ужасом, увидев, как он пробежал вдоль автобуса и остано­вился за пожилыми португальцами – мужем и же­ной, с трудом поднимавшимися по ступенькам.

Он купил билет до Эворы и начал протиски­ваться по проходу между креслами. Проходя мимо нее, он едва заметно улыбнулся, но ухмылка мо­ментально исчезла с его лица, едва он занял сво­бодное место у прохода, в пяти рядах от Алисы.

Повернувшись к Алисе спиной, он вытащил из кармана туристический справочник и больше ни разу на нее не взглянул.

Автобус вздрогнул и тронулся с места, остав­ляя за собой шлейф пыли. Синяя машина ехала следом, как привязанная, водитель что-то говорил в микрофон.

Алиса села прямо и закрыла глаза. Челюсти ее судорожно сжались – от ужаса и отчаяния. Она до­бровольно прыгнула в пасть к чудовищу.

Лучшей ловушки, чем этот автобус, придумать было невозможно.

Единственное, что он сумел сделать, – это приехать в Гуарду через час после отправления автобуса.

Перед границей ему пришлось остановиться на заправке – бак был пуст. Неподходящий момент для прокола. Хьюго купил бутылку «Эвиан» и зал­пом выпил половину, сидя на капоте.

Станция располагалась на холме (над Вильяр-Формозо). Приграничный городок был зажат между склонами Сьерра-Эштрела. С плохо сдерживаемым нетерпением Хьюго ждал, пока заправщик нальет ему полный бак, не отводя взгляда от крыш домов, сверкавших на солнце в пяти километрах внизу.

Вскоре он снова сел за руль.

На автовокзале в Гуарде ему сообщили, что ав­тобус на Эвору отправился с небольшим опозданием в 13.25. Девочка-иностранка, подходящая под описание, приехала автобусом из Саламанки и ждала отправления на террасе бара.

Хьюго выехал из города в 14.20. Голод давал о себе знать, и ему пришлось выпить очередную таб­летку. Он ехал прямо на юг, к Белмонте и Чертову Колодцу (дивное название, учитывая обстоятель­ства!).

Дорога шла вдоль русла реки в долине Зезеры. Сзади и справа за стеклами окон медленно про­плывали сланцевые верхушки Сьерра-Эштрелы и Сьерра-Лоузы.

Дорога петляла по холмам, и, несмотря на мощ­ный двигатель, Хьюго не превышал скорости в шестьдесят километров, пользуясь каждым пря­мым участком шоссе, чтобы вдавить педаль газа до отказа. Слава богу, наконец-то последний склон.