Наемник - Уилбур Смит

— Чудесный способ зарабатывать деньги на жизнь, — прошептал он.

— Нам повезет, если сумеем сохранить эту жизнь сегодня, — ответил Раффи. — Мне кажется, что кое-кто не доживет до завтра. Но страх смерти отступил перед физическими страданиями. Брюс даже забыл, что они идут в бой. В данный момент его больше беспокоило то, что пиявки, пробравшись через разрезы брюк на икрах к его ногам, могут добраться до промежности. «Слава Богу, что хоть ширинка на молнии».

— Будем выбираться, — прошептал он. — Раффи, скажи ребятам, чтобы вели себя потише. Он пошел к берегу и уровень воды опять упал до колен. Движение стало более шумным. Почти в два часа ночи они подошли к дамбе. Капитан приказал бойцам затаиться в папирусе, а сам отправился вдоль бетонной дамбы пока не вышел на сухое место на окраине поселения. Никаких постов не было. В городе было тихо, только треск пламени нарушал покой. Порт-Реприв как бы впал в пьяный сон. Брюс вернулся и позвал спутников. На окраине города он разделил их попарно. Из опята этой войны он знал, что ничто не уменьшает мужество африканца так, как одиночество, особенно ночью, когда злые духи совершают свой обход.

— Когда услышите разрывы гранат начинайте стрелять в любого, кто появится на улице или в окнах. Когда на улицах будет чисто продвигайтесь вот к тому дому. Используйте свои собственные гранаты и не перестреляйте людей лейтенанта Хендри, которые будут наступать с противоположной стороны. Понятно?

— Все понятно.

— Стреляйте аккуратно. Прицеливайтесь при каждом выстреле, а не так, как тогда на мосту. И ради всего святого не попадите в бензовоз. Без него мы домой не попадем. Брюс взглянул на светящийся циферблат. Три часа. Прошло восемь часов, как они ушли от поезда и двадцать два часа с тех пор, как Брюс последний раз спал. Он не чувствовал себя усталым. Несмотря на телесные боли и резь в глазах, он мог абсолютно ясно мыслить. Он лежал рядом с Раффи в низкорослом кустарнике и не замечал усталости, потому что готовился к очередной встрече со страхом.

17

Я знаю, что она воплощение зла. Я знаю, что после обладания ею, я буду чувствовать себя скверно и, наверное, скажу. — Все это было в последний раз, больше никогда. Но я также знаю, что вернусь к ней, ненавидя ее, страшась, но одновременно нуждаясь в ней. Я искал ее в горах, в ущельях, на отвесных скалах и вершинах. И она была там в одеждах из камня, ниспадающих на две тысячи футов вниз. И голос ее был вой ветра. А потом ее голос сменился и стал мягким скрежетом льда под ногами, шорохом каната в руках, стуком оборвавшегося под рукой камня. Я преследовал ее по бушу на берегах Саби и Луангвы и она ждала меня в шкуре буйвола, раненная, с кровоточащим ртом. И у нее был запах, кислый запах моего собственного пота, и вкус гнилых помидоров в моем рту. Я искал ее на глубине. И она была там с рядами белых зубов в полукруге пасти, с высоким спинным плавником, одетая в акулью кожу. Ее прикосновение было холодным, как сам океан, а вкус соленым с привкусом мертвечины. Я искал ее на шоссе, когда моя нога вдавливала в пол акселератор. И она обнимала меня холодными руками. А ее голос был визг шин на поворотах и басовитый рокот мотора. С Колином Батлером у руля, человеком, который относился к страху не как к любовнице, а с нежным участием, как к младшей сестре я пытался догнать ее на катере. Она была в зеленом одеянии с кружевами пены и в ожерелье из рифов. И ее голос был грохот волн. Мы встречались на мосту, и ее глаза блестели как штыки. Но это была вынужденная встреча, я не искал ее. Я ненавижу ее. Но она женщина, а я мужчина». Брюс поднял руку и посмотрел на часы.

— Без пятнадцати четыре. Раффи, пойдем посмотрим.

— Хорошая мысль, босс, — Раффи улыбнулся, сверкая в темноте зубами.

— Раффи, ты боишься? — внезапно спросил Брюс. Его собственное сердце колотилось, как сигнальный барабан, во рту пересохло.

— Босс, мужчину нельзя спрашивать об определенных вещах, — Раффи поднялся. — Пора идти. Они быстро проникли в городок и двинулись по улице, прижимаясь к стенам домов и стараясь держаться в тени. Их глаза наблюдали за всем одновременно, нервы были собраны в комок. Наконец они подошли к отелю. Света в окнах не было, и он казался пустым, пока Брюс не рассмотрел кучу спящих человеческих тел на полу террасы. Сколько здесь человек, Раффи?

— Не знаю, наверное десять-пятнадцать. Остальные должны быть внутри.

— Не навредить бы нашим женщинам.

— Они уже мертвы, можете мне поверить.

— Хорошо, посмотрим сзади. — Брюс глубоко вздохнул и быстро пересек освещенную пожарами улицу. Он остановился в тени и подождал Раффи. — Я хочу заглянуть в главный холл, наверное там большая часть людей.

— Да, здесь всего четыре спальни, — согласился Раффи. — Думаю, офицеры наверху, остальные в холле. Брюс быстро обогнул угол и наткнулся на что-то мягкое.

— Раффи! — Он наступил на спящего на пыльной земле под стеной мужчину. Он смог различить черный голый торс и блестевшую в одной откинутой руке бутылку. Человек сел, что-то пробормотал и закашлялся, перемежая кашель руганью. Брюс взмахнул винтовкой в попытке использовать штык, но Раффи был быстрее. Он одной ногой прижал человека к земле, затем вонзил в него штык, таким же движением, каким садовник вонзает в землю лопату, навалился на винтовку всем весом и пробил штыком насквозь горло. Тело конвульсивно вздрогнуло, замерло, руки и ноги вытянулись, из перерезанного горла с свистом вырвался воздух и наступило медленное расслабление смерти. Все еще стоя одной ногой на груди бандита, Раффи вытащил штык и перешагнул через тело.

«Чуть не вляпались», — подумал Брюс, гася в себе искорки отвращения. В глазах убитого застыло почти комическое выражение удивления, одна рука все еще сжимала бутылку, грудь голая, ширинка расстегнута, штаны заскорузли от крови. «Не его крови, — решил Брюс. Они прошли мимо кухни. Там никого не было. Керамическая плитка тускло отсвечивала в темноте и были видны горы грязной посуды на столах и в мойке. Затем они подошли к окну бара. На стойке, тускло освещая интерьер желтым светом, стояла лампа-молния; из полуоткрытого окна густо несло спиртным, бутылок на полках не было, несколько человек спало на стойке, остальные образовали на полу месиво из человеческих тел, битого стекла, оружия и ломаной мебели. На чисто-белой стене блестел желтый подтек блевотины.

— Оставайся здесь, — прошептал Брюс Раффи. — Я обойду дом спереди, оттуда я смогу метнуть гранаты и на террасу. Подожди первого разрыва. Раффи кивнул и, прислонив винтовку к стене, взял в каждую руку по гранате.

Брюс быстро скользнул за угол и пробежал вдоль боковой стены. Он подобрался к окнам холла и заглянул внутрь. Часть холла через открытую дверь освещала стоящая в баре лампа. На полу и диванах валялись люди. «Человек двадцать, — определил Брюс и невесело усмехнулся. — Господи, какое будет месиво». Затем что-то у начала лестнице остановило его взгляд и улыбка на его лице превратилась в оскал, глаза сузились. Это был штабель из четырех голых женских тел. Удовлетворив свою похоть, бандиты их просто оттащили в сторону и сложили в кучу, чтобы занимали меньше места.